Мифологическая школа

Фольклористика конца XIX - нач. XX веков.

В 1859 году немецкий учёный Т. Бенфей высказал идею о культурных заимствованиях в фольклоре, которая сменила представление о восхождению сходных сюжетов к единым источникам. Его теория стала главенствующей в фольклористике, фактически, до конца XX века. В России миграцию сюжетов изучали В. Ф. Миллер, А. Н. Веселовский и многие другие. Созданная на основе воззрений Д. Тейлора «антропологическая теория» была популярна на Западе, но не нашла большого сочувствия у русских фольклористов. В России, в конце XIX века, зарождаются два оригинальных направления - теория академика Веселовского, и так называемая историческая школа, основанная, в основном, на трудах отошедшего от теории заимствования академика Миллера. Историческая школа нашла много сторонников, в духе её воззрений писали свои работы учёные-фольклористы А. В. Марков, С. К. Шамбинаго, братья Б. М. и Ю. М.Соколовы. Сутью данного направления был поиск исторических основ фольклорных произведений, попытка поиска исторических событий, ставших толчком к созданию того или иного сюжета. В Финляндии развивалась так называемая финская школа или географо-исторический метод, основателем которой был Ю. Крон, а продолжателями - его сын К. Крон и А. Аарне. Основными идеями финской школы было внимание к географической привязке произведений народного творчества, а также составление указателей сюжетов сказок и рун. Большой вклад в сказковеденье внесла книга Аарне «Указатель сказочных типов» («Verzeichnic der Marchentypen»). Финская школа оказала влияние и на российскую, и на европейскую фольклористику. Также во второй половине XIX - первой трети XX веков существовала т. н. русская школа, характеризовавшаяся вниманием к личности исполнителя устного народного творчества. Её приверженцы выискивали наиболее выдающихся сказителей, издавали произведения фольклора, группируя их по исполнителям и т.п.

Мифологическая школа в фольклористике.

Мифологическая школа, направление в фольклористике и литературоведении 19 в., возникшее в эпоху романтизма. Её философская основа - эстетика Ф. В. Шеллинга и братьев А. и Ф. Шлегелей, воспринимавших мифологию как «естественную религию». Для М. ш. характерно представление о мифологии как о «необходимом условии и первичном материале для всякого искусства» (Шеллинг), как о «ядре, центре поэзии» (Ф. Шлегель). Мысли Шеллинга и Ф. Шлегеля о том, что возрождение национального искусства возможно лишь при условии обращения художников к мифологии, развил А. Шлегель и разработали применительно к фольклору гейдельбергские романтики (Л. Арним, К. Брентано, И. Гёррес). Окончательно М. ш. оформилась в трудах братьев В. и Я. Гримм («Немецкая мифология», 1835). Согласно их теории, народная поэзия имеет «божественное происхождение»; из мифа в процессе его эволюции возникли сказка, эпическая песня, легенда и другие жанры; фольклор - бессознательное и безличное творчество «народной души». Пользуясь методом сравнительного изучения, братья Гримм объясняли сходные явления в фольклоре разных народов общей для них древнейшей мифологией. М. ш. распространилась во многих странах Европы: Германии (А. Кун, В. Шварц. В. Манхардт), Англии (М. Мюллер, Дж. Кокс), Италии (А. де Губернатис), Франции (М. Бреаль), Швейцарии (А. Пикте), России (А. Н. Афанасьев, Ф. И. Буслаев, О. Ф. Миллер). М. ш. развивалась в двух основных направлениях: «этимологическом» (лингвистическая реконструкция начального смысла мифа) и «аналогическом» (сравнение сходных по содержанию мифов). Первое представлено работами Куна («Нисхождение огня и божественного напитка», 1859; «О стадиях мифообразования», 1873) и Мюллера («Опыты по сравнительной мифологии», 1856; «Чтения о науке и языке», 1862-64). Пользуясь «палеолингвистической» методикой, Кун и Мюллер стремились реконструировать древнюю мифологию, объясняя содержание мифов обожествлением явлений природы - светил («солярная теория» Мюллера) или грозы («метеорологическая теория» Куна). В России принципы «этимологического» изучения мифов оригинально разработал Ф. И. Буслаев («Исторические очерки русской народной словесности и искусства», 1861). Он возводил героев былин к мифам о возникновении рек («Дунай»), о великанах, живущих в горах («Святогор»), и т. п. Крайнее выражение солярно-метеорологическая теория получила у Миллера («Илья Муромец и богатырство киевское», 1869). В пределах «аналогического» направления возникла «демонологическая», или «натуралистическая», теория Шварца («Происхождение мифологии», 1860) и Манхардта («Демоны ржи», 1868; «Лесные и полевые культуры», 1875-77; «Мифологические исследования», 1884), которые объясняли происхождение мифов поклонением «низшим» демоническим существам. Своеобразный синтез различных теорий М. ш. - «Поэтические воззрения славян на природу» (1866-69) А. Н. Афанасьева. Принципы М. ш. проявились в ранних работах А. Н. Пыпина («О русских народных сказках», 1856), А. Н. Веселовского («Сравнительная мифология и её метод», 1873). Методология и ряд теоретических выводов М. ш. отклонены последующим развитием науки (в т. ч. представителями миграционной теории и бывшими «мифологами» - Буслаевым, Веселовским). Вместе с тем М. ш. сыграла важную роль в развитии науки: расширила представления о мифологии, обратившись наряду с античными к мифам древних индийцев, иранцев, германцев, кельтов, славян; способствовала активному собиранию фольклора разных народов, поставила ряд важных теоретических проблем (в т. ч. проблему народности искусства); заложила основы сравнительного изучения мифологии, фольклора и литературы (см. Сравнительно-историческое литературоведение). Критически оценивая преувеличение М. ш. роли мифологии в истории искусства, пришедшие ей на смену направления продолжали изучать проблему «мифологизма» фольклора и литературы, пользуясь добытыми ею обширными материалами. О неомифологизме см. Ритуально-мифологическая школа.

направление в бурж. историографии первонач. христианства, ставившее перед собой задачу доказать, что еванг. рассказ об Иисусе Христе является мифом. В истории развития этой школы выделяются 3 периода. 1-й связан с именами франц. ученых Ш. Дюпюн и К. Вольнея, создавших астральную теорию происхождения мифов, согласно к-рой мифы - олицетворения живой и неживой природы, а Христос - аллегория солнца. Ко 2-му периоду относятся нем. младогегельянец?. Бауэр, представители голланд. радикальной школы: А. Гукстра, А. Пирсон, А. Д. Ломан, Г. Болланд. Вскрывая противоречивость евангелий, Б. Бауэр трактует их как фикции, т. е. сознат. вымысел отд. лиц. Он много сделал для выяснения идейных предпосылок христианства. 3-й период в развитии школы относится к нач. 20 в. и связан с именами Дж. М. Робертсона, Т. Уайттекера, развивших гипотезу дохрист. культа Иисуса (Ие-шуа), А. Немоевского, Э. Мутье-Руссэ, П. Л. Кушу, У. Б. Смита, А. Древса. Последний изучал гностицизм как источник христианства. В исследование происхождения христианства они внесли большой вклад, но, будучи идеалистами, не вскрыли соц.-экономич. причин появления христианства и не смогли до конца развенчать миф о Христе.

Отличное определение

Неполное определение ↓

МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА

научное направление в фольклористике и литературоведении 19 в., возникшее в эпоху романтизма. Философской основой для М.Ш. послужила эстетика романтиков Шеллинга и братьев А. и Ф. Шлегелей. Для них миф был первообразом поэзии, из которой затем развились наука и философия, а мифология являлась первичным материалом для всякого искусства, в ней следует искать "ядро, центр поэзии". Возрождение искусства возможно, согласно учению М.Ш., только на основе мифотворчества. В последствии эти идеи развивали братья В и Я. Гримм, с именами которых в 20-30-е 19 в. связано окончательное оформление М.Ш. Мифология, по утверждению братьев Гримм, есть форма первобытного мышления, "бессознательно творящего духа", средство объяснения человеком окружающего мира. Сторонниками М.Ш. были А. Кун, В. Шварц - в Германии, М. Мюллер - в Англии, М. Бреаль - во Франции, А.Н. Афанасьев, Ф.Н. Буслаев, О.Ф. Миллер - в России. М.Ш. в Европе развивалась в двух направлениях: этимологическом (лингвистическая реконструкция мифа) и аналогическом (сравнение сходных по содержанию мифов). Представители первого направления (А. Кун, М. Мюллер) объясняли происхождение мифов "солярной теорией" (М. Мюллер), суть которой заключалась в том, что предпосылкой для возникновения мифов считали обожествление солнца и светил, и "метеорологической теорией" (А. Кун), когда первопричину мифов видели в обожествленных силах природы: ветре, молнии, грозе, буре, вихре. Приверженцем "этимологического" направления в России был Ф.И. Буслаев, полагавший, что все жанры фольклора возникли из мифа. "Аналитической" концепции придерживались В. Шварц и В. Манхардт, видевшие первопричину мифов в поклонении "низшим" демоническим существам. Взгляды М.Ш. школы отчасти разделяли А.А. Потебня, А.Н. Пыпин, синтез всевозможных теорий М.Ш. наблюдается у А.Н. Афанасьева. Мифологическое направление в процессе развития обогащалось теорией литературного заимствования, теорией эвгемеризма (мифологические божества возникли в результате обожествления человеком великих людей), антропологической теорией (теорией самозарождения мифологических сюжетов). Такое многообразие концепций ослабляло эффективность мифологического подхода к произведениям древней словесности. В результате возникла необходимость в некой объединяющем начале, коим стал принцип сравнительно-исторического изучения произведений древнерусской литературы и фольклора. Таким образом, в процессе развития М.Ш. формируется школа сравнительной мифологии (А.Н. Афанасьев, О.Ф. Миллер, А.А. Котляревский). Заслуга представителей этой ветви состоит прежде всего в том, что они собрали и исследовали огромное поэтическое наследие русского народа, сделали его предметом всемирного изучения, заложили основы сравнительного изучения мифологии, фольклора и литературы. Существенным недостатком М.Ш. было стремление найти "мифологический" аналог любому, самому незначительному явлению, герою, поэтому ряд теоретических выводов школы был отвергнут последующими направлениями. В 20 в. в рамках М.Ш. зарождается "неомифологическая" теория, в основе которой лежало учение Юнга об архетипах. "Неомифологи" сводят многие сюжеты и образы новой литературы к символически переосмысленным архетипам древнейших мифов, отдавая при этом приоритет ритуалу над содержанием мифа. Новое направление получило широкое распространение в англо-американском литературоведении.

Мифологическая школа 1. Мифология как система миропонимания. Мифологическое мышление в греко-римской культуре. Мифология - форма общественного сознания, мировоззрение древнего общества, которое совмещает в себе как фантастическое, так и реалистическое восприятие окружающей действительности. Как правило, мифы пытаются дать ответ на следующие основные вопросы: происхождение Вселенной, Земли и человека; объяснение природных явлений; жизнь, судьба, смерть человека; деятельность человека и его достижения; вопросы чести, долга, этики и нравственности. Чертами мифа являются: очеловечивание природы; наличие фантастических богов, их общение, взаимодействие с человеком; отсутствие абстрактных размышлений (рефлексии); практическая направленность мифа на решение конкретных жизненных задач (хозяйство, защита от стихии и т. д.); однообразие и поверхность мифологических сюжетов. Мифологическим мировоззрением – независимо от того, к далекому прошлому или сегодняшнему дню оно относится мы назовем такое мировоззрение, которое основано не на теоретических доводах и рассуждениях, либо на художественно – эмоциональном переживании мира, либо на общественных иллюзиях, рожденных неадекватным восприятием большими группами людей (классами, нациями) социальных процессов и своей роли в них. Одна из особенностей мифа, безошибочно отличающая его от науки, заключается в том, что миф объясняет «все», так как для него нет непознанного и неизвестного. Он является наиболее ранней, а для современного сознания – архаичной, формой мировоззрения Мы встречаем мифы во всех культурных регионах Древнего мира. Мифология -систематизированная, универсальная форма общественного сознания и духовно- практический способ освоения мира, первобытного общества. Это -исторически первая попытка дать связный ответ на мировоззренческие вопросы людей, удовлетворить их потребность в мироуяснении и самоопределении. Любой миф построен как повествование на ту или иную мировоззренческую тему - о мироустройстве, о происхождении человеческого рода, о стихиях, богах, титанах, героях. Широко известны античные мифы -- детально разработанные повествования древних греков и римлян о богах, титанах, героях, фантастических животных. Античную мифологию наряду с библейской по праву считают наиболее значительной по степени ее влияния на дальнейшее развитие культуры многих народов, в особенности европейских.. Благодаря распространенным в Европе латыни и - в меньшей степени - древнегреческому языку античные мифы, получили не только широкое распространение, но подверглись глубокому осмыслению и изучению. Невозможно переоценить и их эстетическое значение: не осталось ни одного вида искусств, который не имел бы в своем арсенале сюжетов, основанных на античной мифологии - есть они а скульптуре, в живописи, музыке, поэзии, прозе и т. д. Что касается словесности, то прекрасно сказал об этом в свое время А. С. Пушкин: «Не считаю за нужное говорить о поэзии греков и римлян: кажется, каждый образованный человек должен иметь достаточное понятие о созданиях величавой древности». Древние греки были деятельным, энергичным народом, не боявшимся познавать реальный мир, хотя он и был населен враждебными человеку существами, вселявшими в него страх. Но безграничная жажда познания этого мира пересиливала страх перед неизвестной опасностью. Приключения Одиссея, поход аргонавтов за золотым руном - это запечатленные в поэтической форме все те же стремления узнать как можно больше о той земле, на которой обитает человек. В своих поисках защиты от страшных стихийных сил греки подобно всем древним народам, прошли через фетишизм - веру в одухотворенность мертвой природы (камней, дерева, металла), который потом сохранился в поклонении прекрасным статуям, изображавшим их многочисленных богов. В их верованиях и мифах можно заметить и следы анимизма и самых грубых суеверий первобытной эпохи. Но греки довольно рано перешли к антропоморфизму, создав своих богов по образу и подобию людей, при этом наделив их непременными и непреходящими качествами - красотой, умением принимать любой образ и, самое главное, бессмертием. Древнегреческие боги были во всем подобны людям: добры, великодушны и милостливы, но в то же время зачастую жестоки, мстительны и коварны. Человеческая жизнь неизбежно кончалась смертью, боги же были бессмертны и не знали границ в выполнении своих желаний, но все равно выше богов была судьба - Мойры - предопределение, изменить которое не мог никто из них. Таким образом, греки, даже в участи бессмертных богов усматривали их сходство с судьбами смертных людей Боги и герои греческого мифотворчества были живыми и полнокровными существами, непосредственно общавшимися с простыми смертными, вступавшими с ними в любовные союзы, помогавшие своим любимцам и избранникам. И древние греки видели в богах существа, у которых все, свойственное человеку, проявлялось в более грандиозном и возвышенном виде. Безусловно, это помогало грекам через богов лучше понять себя, осмыслить собственные намерения и поступки, достойным образом оценить свои силы Римская мифология во многом сформировалась на основе греческой мифологии, однако изначально религиозные верования древних римлян основывались на анимизме – обожествлении и наделении душой объектов природного мира. Римские боги не были близки к человеку, они скорее выступали как некие грозные и страшные силы, расположение и поддержку которых можно было заслужить с помощью поклонения и специальных ритуалов. Ни одно дело римлянин не начинал без молитвенного обращения к богам, однако оно подчас носило формальный характер, и было вызвано страхом навлечь на себя божественную немилость. Следует отметить, что мифы Древнего Рима не являются такими же поэтичными, как греческие: делая основной упор на сюжетно-событийную линию, римские мифы без особых художественных изысков отражают религиозные представления людей того времени. Римские боги не имели своего Олимпа, не были связаны узами родства и часто выступали в качестве символов. Например, камень символизировал бога Юпитера, огонь ассоциировался с богиней Вестой, Марс отождествлялся с копьем. Под негласным покровительством таким образов-символов, с которыми отождествлялись римские боги, и проходила вся жизнь римлянина от рождения до смерти. .Греческая мифология и римская мифология несут мощный заряд философского, этического и эстетического осмысления жизни, ставя перед человечеством вопросы, которые до сих пор являются актуальными. 2.Понятие мифа, мифологии в методологии мифологической школы Как особый метод, мифологическое литературоведение сформировалось в 30-ые г. 19в. в Западной Европе, хотя еще со времен Средневековья существовала герменевтика - истолкование священных изотерических текстов, которая имела филологическое и мифологическое понимание. М. ш. не следует отождествлять с наукой о мифологии (см. Мифы), с мифологич. теориями. Хотя М. ш. занималась и собственно мифологией, но последняя приобретала в ее теоретич. построениях универсальное значение как источник нац. культуры и привлекалась для объяснения происхождения и смысла явлений фольклора. Философская основа классической мифологической школы стала эстетика Шеллинга, братьев Шлегеллей, которые утверждали, что в основе всякой культуры, литературы оказывается мифология. Целенаправленно идеи стали развиваться в период формирования романтизма, когда возродился интерес к легендарному прошлому, фольклорным жанрам. Теорию европейской мифологической школы разработали фольклористы братья Гримм в книге «Немецкая мифология». Используя принципы сравнительного метода, фольклористы противопоставляли сказки с целью выявления общих моделей, образов, сюжетов. В России мифологический метод распространяется в середине 19в. Его классики – Буслаев, Афанасьев, Пропп. Идеалистич. тенденции в изучении мифов теоретически обобщил Шеллинг. По Шеллингу, миф был первообразом поэзии, из к-рой затем возникли философия и наука. В «Философии искусства» он доказывал, что «мифология есть необходимое условие и первичный материал для всякого искусства» . Сходные мысли высказал Ф. Шлегель. Во «Фрагментах» он писал: «Ядро, центр поэзии следует искать в мифологии и в древних мистериях»; по Шлегелю, возрождение иск-ва возможно только на основе мифотворчества, источником нем. нац. культуры должны стать мифология древних германцев и рожденная ею нем. нар. поэзия. Эти идеи развивал и А. Шлегель, их восприняли и разработали применительно к фольклору гейдельбергские романтики (Л. Арним, К. Брентано, Й. Гёррес) и ученики последних - бр. В. и Я. Гримм, с именами к- рых связывается окончат. оформление М. ш. Бр. Гримм сочетали нек-рые фольклористич. идеи гейдельбержцев с мифологизмом Шеллинга - Шлегелей. Они считали, что нар. поэзия имеет «божественное происхождение»; из мифа в процессе его эволюции возникли сказка, эпос, легенда и т. п.; фольклор - бессознательное и безличное творчества коллективной нар. души. Перенося на изучение фольклора методологию сравнит. языкознания, Гриммы возводили сходные явления в области фольклора разных народов к общей для них древнейшей мифологии, к некоему «прамифу» (по аналогии с «праязыком»). По их мнению, исконные мифологич. традиции особенно хорошо сохранились в нем. нар. поэзии. Взгляды Гриммов теоретически обобщены в их кн. «Немецкая мифология» (1835). В М. ш. могут быть выделены два осн. направления: этимологическое (лингвистич. реконструкция мифа) и аналогическое (сравнение мифов, сходных по содержанию). А. Кун в работах «Нисхождение огня и божественного напитка» (1859) и «О стадиях мифообразования» толковал мифологич. образы путем семантич. сближения имен со словами санскрита. Он привлек к сравнит. изучению «Веды» что осуществил также М. Мюллер в «Опытах по сравнительной мифологии» и в «Чтениях о науке о языке» (1861- 64). Мюллер разработал методику лингвопалеонтологии). Кун и Мюллер стремились воссоздать древнейшую мифологию, устанавливая сходства имен мифологич. образов разных индоевроп. народов, сводя содержание мифов к обожествлению явлений природы - светил («солярная теория» Мюллера), грозы и т. п. («метеорологическая теория» Куна). Принципы лингвистич. изучения мифологии оригинально применил Ф. Буслаев в работах 1840-50-х гг. Разделяя общую теорию М. ш., Буслаев считал, что все жанры фольклора возникли в «эпический период» из мифа, и возводил, напр., былинные образы к мифологич. сказаниям о возникновении рек (Дунай), о великанах, живущих в горах (Святогор), и т. п. Крайнее выражение солярно-метеорологич. теория получила в работе О. Миллера «Илья Муромец и богатырство Киевское» (1869). На основе «аналогического» изучения мифов возникали различные теории. Так, В. Шварц и В. Манхардт выводили мифы не из обожествления небесных явлений, а из поклонения «низшим» демоническим существам (демонологическая, или натуралистическая, теория), в связи с чем фольклор они связывали с «низшей мифологией. Своеобразным синтезом различных теорий М. ш. была работа «Поэтические воззрения славян на природу» . А. Н. Афанасьева, к-рый наряду с Буслаевым впервые в России приложил принципы М. ш. к изучению фольклора. Дань М. ш. отдали в ранних работах А. Н. Пыпин («О русских народных сказках», 1856) и А. Н. Веселовский («Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса», 1868; «Сравнительная мифология и ее метод», 1873), причем последний внес в понимание мифологии и ее соотношения с фольклором идею историзма. Впоследствии Буслаев, Пыпин и Веселовский подвергли критике концепции М. ш. Методология и выводы М. ш., основанные на идеалистич. понимании мифологии и преувеличении ее роли в истории иск-ва, не приняты последующим развитием науки, однако в свое время М. ш. сыграла важную роль, способствуя активному изучению фольклора и обоснованию народности иск-ва. М. ш. заложила основы сравнительной мифологии и фольклористики и поставила ряд существенных теоретич. проблем. 3. Теория мифа в концепции братьев Гримм «Немецкая мифология» 1853г Немецкие ученые братья В. и Я. Гримм испытали влияние романтической эстетики, в которой содержался тезис о “национальном духе» каждого народа. Источником искусства признавалась мифология. Братья Гримм поставили целью воссоздать немецкую мифологию, для чего занялись изучением фольклора языка древних германцев. Ученые впервые указали на то, что корни национальной культуры связаны с древними народными верованиями - язычеством. Главный труд Я. Гримма «Немецкая мифология» («Deutsche Myfologie», 1835) и дал название первому теоретическому направлению фольклористики. После выхода в свет «Немецкой мифологии» в западноевропейской филологической науке окончательно утверждается взгляд на мифологию как на продукт «бессознательно творящего духа», некой «коллективной души» одновременно как выражение сущности народной жизни. В 1835 году осуществился давний замысел Якоба Гримма реконструировать германскую мифологию, объяснить ее и вернуть ей хотя бы частицу того авторитета, которым она пользовалась во времена германской древности и которого она, по мнению братьев Гримм, вполне заслуживает. «Основой основ предания является миф, - пишет Я. Гримм в предисловии к «Немецкой мифологии» - то есть вера в богов... Без такой мифологической основы нельзя понять предание, так же как, не зная происшедших конкретных событий, нельзя представить себе историю» . «Немецкая мифология» - это гигантский труд по ее описанию немецкой мифологии как самостоятельный части единой германо-скандинавской мифологии, на широком фоне сопоставления ее с мифологиями многих европейских и азиатских народов. Слово «мифология» имеет два основных значения: во-первых, это совокупность фантастических представлений о мире, заключенных в преданиях (мифах) того или иного народа, и, во-вторых, это наука, занимающаяся изучением мифов. У Я. Гримма оно употребляется и в том и в другом смысле, в зависимости от контекста. Создавая эту работу Я. Гримм преследовал две основные цели: 1) доказать исконную самобытность и огромное культурное значение древнейших языческих народномифологических верований; 2) утвердить исконное родство и единое происхождение всех индоевропейских народов на основании родства мифологий на начальном этапе развития этих народов. Миф, по мнению Я. Грима, общее достояние народов: заимствования и влияния имели место, но ими ни в коем случае не объясняется сходство многих основополагающих черт в мифологии индоевропейских народов. Широта универсально-синтетического подхода Я. Гримма к изучению древностей национальной немецкой культуры была во многом утрачена его последователями, также сузилась сфера применения разработанного им сравнительно-мифологического метода в восстановлении древнейших слоев не только германо-скандинавской, но и всей индоевропейской мифологии. В своей работе Я. Гримм оперирует огромной массой материала, опираясь на самые разнообразные фольклорные и исторические источники, включая греческих и римских авторов. В поле зрения Я. Гримма попадают не только быт и герои, но все то, что так или иначе облекается фантазией древних германцев и играет важную роль в их системе воззрений на мир и природу. Важное место отводится здесь религиозным обычаям и суевериям древних и современных ему германских, славянских и романских народов. Так, согласно своей теории, братья Гримм утверждали, что из мифа в процессе эволюции возникли сказка, эпос, легенда и др., которые также являются бессознательным творчеством коллективной «души народа». Эта теория сформировала два течения: этимологическое (лингвистическая реконструкция мифов) и аналогическое (сравнение мифов, сходных по содержанию). Как отмечал Г. Герстнер, «этот труд послужил толчком для многих исследовательских работ и началом новой науки - мифологии». Эта книга побуждала к творчеству многих современников, к ней обращались поэты и художники, «они находили в ней близкие сюжеты и мотивы» . «Немецкая мифология» Якоба Гримма получила широчайшее признание и в Германии, и за ее пределами и стали авторитетным трудом, способствовавшим окончательному оформлению и утверждению в филологической науке влиятельной мифологической школы, имевшей много приверженцев. 4.Концепция мифологической школы в трудах отечественных исследователей: Буслаев, Афанасьев, Миллер, Котлеровский, Потебня, Веселовский. Русская мифологическая школа оформилась на рубеже 1840-50-х гг. Ее основоположником был Ф. И. Буслаев, “первый русский подлинный ученый- фольклорист"2. Буслаев был филологом широкого диапазона (языковед, исследователь древнерусской литературы и народной поэзии). Вслед за братьями Гримм Буслаев установил связь фольклора, языка и мифологии, выделил принцип коллективной природы художественного творчества народа. Мифологический анализ он применил к славянскому материалу. Труды Буслаева развивали идею о том, что народное сознание проявилось в двух важнейших формах: языке и мифе. Миф - форма народной мысли и народного сознания. Буслаева как мифолога характеризует капитальный труд "Исторические очерки русской народной словесности и искусства" . Позже ученый оценил положительные стороны других направлений в фольклористике и проявил себя в них. Братья Гримм и Буслаев были основоположниками мифологической теории. "Младшие мифологи" (школа сравнительной мифологии) расширили сферу исследования мифов, привлекли фольклор и язык других индоевропейских народов, усовершенствовали метод, в основе которого лежало сравнительное изучение этносов. В Европе, а затем и в России мифологическая школа получила ряд разновидностей. Метеорологическая (или "грозовая") теория связывала происхождение мифов с атмосферными явлениями; солярная теория видела в основе мифов первобытные представления о небе и солнце - и проч. При этом всех мифологов объединяло убеждение, что древней религией была религия природы, обожествление ее сил. В России школа сравнительной мифологии имела многих последователей. Солярно- метеорологическая концепция была разработана О. Ф. Миллером ("Илья Муромец и богатырство киевское. Сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса". - СПб., 1869). Тщательно подобрав огромный материал, автор попытался выделить в русском эпосе разные по древности слои, отделить исторические и бытовые элементы от мифологических. Наиболее известным представителем русской школы младших мифологов был А. Н. Афанасьев, который вошел в историю фольклористики не только как составитель знаменитого сборника "Народные русские сказки", но и как крупный исследователь. Комментарии к сказкам его сборника, выделенные во втором издании в отдельный, четвертый том, легли в основу капитального труда Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов Афанасьев выступил как ученик Ф.И. Буслаева, последователь братьев Гримм и других западноевропейских ученых. Однако в мифологическую теорию он внес новое. Афанасьев привлек настолько громадный фактический материал, что "Поэтические воззрения…" сразу стали ярким явлением в мировой науке и до сих пор остаются ценной справочной книгой по славянской мифологии.Свои теоретические взгляды Афанасьев изложил в первой главе, которую назвал "Происхождение мифа, метод и средства его изучения". Для Афанасьева фольклор - важный и, достоверный источник мифологических разысканий. Исследователь рассмотрел загадки, пословицы, приметы, заговоры, обрядовые песни, былины, духовные стихией сказки. О сказках он писал: "Сравнительное изучение сказок, живущих в устах индоевропейских народов, приводит к двум заключениям: во-первых, что сказки создались, на мотивах, лежащих в основе древнейших воззрений арийского народа на природу, и во-вторых, что по всему вероятию, уже в эту давнюю арийскую эпоху были выработаны главные типы сказочного эпоса и потом разнесены разделившимися племенами в разные стороны -: на места их новых поселений"1. Так объяснялось международное сходство сказочных сюжетов и образов Таковы основные положения мифологической теории Буслаева, которая в 60-70-е годы XIX века постепенно перерастает в школу сравнительной мифологии и теории заимствования. Теория сравнительной мифологии была разработана Александром Николаевичем Афанасьевым (1826-1871), Орестом Федоровичем Миллером (1833-1889) и Александром Александровичем Котляревским (1837-1881). В центре их внимания была проблема происхождения мифа в самом процессе его создания. Большая часть мифов, по этой теории, восходит к древнейшему племени ариев. Выделяясь из этого общего праплемени, народы разносили его сказания по всему миру, поэтому сказания "Голубиной книги" почти полностью совпадают с песнями древнескандинавской "Старшей Эдды" и древнейшими мифами индусов. Сравнительный метод, по Афанасьеву, "дает средства восстановить первоначальную форму преданий". Особое значение для понимания славянской мифологии имеют былины (термин этот был введен в обиход И.П. Сахаровым; до этого эпические песни назывались старинами). Русские богатырские былины могут быть поставлены в ряд с героическими мифами в других мифологических системах с тою разницей, что былины в значительной мере историчны, повествуют о событиях XI-XVI веков. Герои былин - Илья Муромец, Вольга, Микула Селянинович, Василий Буслаев и другие воспринимаются не только как личности, имеющие отношение к определенной исторической эпохе, но и прежде всего - как защитники, родоначальники, именно эпические герои. Отсюда - их единство с природой и волшебная сила, их непобедимость (практически нет былин о гибели богатырей или о поигранных ими сражениях). Изначально существуя в устном варианте, как творчество певцов-сказителей, былины, безусловно, претерпели немалые изменения. Есть основания полагать, что некогда они существовали в более мифологизированной форме. Славянская мифология характерна тем, что она - всеобъемлюща и представляет собою не отдельную область народного представления о мире и мироздании (как фантазия или религия), а находит воплощение даже в быту - будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь, сохранившаяся демонология (от домовых, ведьм и леших до банников и русалок) или забытое отождествление (например, языческого Перуна с христианским святым Ильей). Поэтому, практически уничтоженная на уровне текстов до XI века, она продолжает жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке. Мифологическую школу уже в 1850-е гг. подвергали критике такие ученые, как Константин Дмитриевич Кавелин и Александр Николаевич Пыпин; в 1860-1870-е гг. к ним присоединились сторонники теории заимствования, теории широкого культурного общения между народами, исторической школы. Последовательно критиковал мифологическую школу А. Н. Веселовский в статьях «Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса» (1868) и «Сравнительная мифология и ее метод» (1873), а позднее - в неоконченной «Поэтике сюжетов». По мнению А. Н. Веселовского, к подрыву мифологической теории привело открытие сходных мотивов и сюжетов у неиндоевропейских народов; многие этимологии, на основе которых отождествлялись боги разных индоевропейских традиций, оказались неверными; выяснилось, что Веды - не памятник древнейшей поэзии человечества, а произведение, созданное жрецами; все большие сомнения стали вызывать «солнечные», «грозовые», «звездные» и иные толкования мифов. Зарождение культурной антропологии, этнографии, религиоведения сузило то поле, на котором строились концепции мифологической школы. Стало ясно, что единство индоевропейских мифологий имеет относительный характер, что отнюдь не все жанры фольклора восходят к мифам, и вообще соотношение фольклора и мифологии имеет весьма сложный и неоднозначный характер. Идея сведения сказок и былин к «природным» мифам была окончательно скомпрометирована эпигонами и стала объектом для пародий. Научная деятельность двух крупнейших русских филологов 19 в., А. Александра Афанасьевича Потебни и Алексея Николаевича Веселовского, началась с критического преодоления идей мифологической школы. При этом они сохранили то наиболее ценное, что она в себе заключала: идею о синкретизме (тесной связи языка, поэзии и мифологии, взгляд на смену различных форм художественного сознания как на закономерный исторический процесс, в котором каждая предыдущая стадия обусловливает последующую). Отталкиваясь от мифологических концепций середины 19 в., А. А. Потебня и А. Н. Веселовский создали взаимно дополняющие друг друга теории происхождения словесного искусства, в которых миф, мифологическое мышление и мифический компонент языка играли важную роль первоначального основания и исходного толчка. Именно в таком преобразованном виде наследие мифологической школы и стало достоянием науки 20 в. А.А. Потебня дал глубокий анализ мифологической семантики многих образов славянской народной поэзии. Основные труды: «Мысль и язык» (1862), «О мифическом значении некоторых поверий и обрядов» (1865), «Заметки о малорусском наречии» (1870), «Из записок по русской грамматике» (докторская диссертация, 1874), «Из истории звуков русского языка» (1880– 1886), «Язык и народность» (1895, посмертно), «Из записок по теории словесности» (1905, посмертно). Потебня испытал влияние идей В. Гумбольдта, но переосмыслил их в психологическом духе. Много занимался изучением соотношения мышления и языка, в том числе в историческом аспекте, выявляя на русском и славянском материале, исторические изменения в мышлении народа. Основные тезисы философско-лингвистической концепции Потебни: 1. «Язык есть средство не выражать уже готовую мысль, а создавать ее...» (язык формирует мышление); Язык для Потебни не является изолированным феноменом. Он неразрывно связан с культурой народа. Следуя Гумбольдту, Потебня видит в языке механизм, порождающий мысль. В языке изначально заложен творческий потенциал. Мысль проявляется через язык, причем каждый акт говорения является творческим процессом, в котором не повторяется уже готовая истина, но рождается новая. Но, при этом «мифический образ не выдумка, не сознательно произвольная комбинация имевшихся в голове данных, а такое их сочетание, которое казалось наиболее верным действительности» [Потебня, 483]. 2. Мифологическое мышление, с точки зрения Потебни, отличалось от последующих форм тем, что в нем еще не произошло отделения образа вещи от самой вещи, объективного от субъективного, внутреннего от внешнего. В мифе не различается образ объекта и сам объект (ноготь или волос может заменять в ритуале человека). Потебня совершенно справедливо указал, что первоначально в языке господствовали не отвлеченные, а конкретные значения, а вместе с тем и неосознанно метафорические, что «метафоричность есть всегдашнее свойство языка и переводить его мы можем только с метафоры на метафору» [Потебня, 590]. Очень существенно, что Потебня подметил конкретность первобытного мышления, «вещественность изображения», существующую рядом с символизмом мифа. Путем анализа фольклорных языковых текстов он выявил целый ряд особенностей первобытного мышления, подчеркивая при этом, что инструменты мышления первобытного и современного человека те же, что и современный исследователь «назвал бы облако коровою, если бы об облаке и корове имел столько сведений, сколько древний ариец». 3. Потебня видит в мифологии первый и необходимый этап в прогрессирующей эволюции типов познания действительности. Эволюция мифов, по его мнению, свидетельствует не о падении (как у представителей мифологической школы), а о возвышении (точнее - усложнении) человеческой мысли. Аналогия между мифом и научной деятельностью проявляется как в общей для них ориентации на познание окружающего мира, так и в характере объяснения: и миф, и наука используют общий принцип объяснения по аналогии. 4. По мнению Потебни, миф рождается как результат двойной мыслительной процедуры: человек сперва создает модель небесного мира на основе своего земного опыта, а затем объясняет земную жизнь с помощью модели небесной жизни. Причем небесная символика для Потебни - не единственный (как считали приверженцы солярной теории мифа - А. Кун, В. Шварц, А. Н. Афанасьев, О. Ф. Миллер), а лишь один из нескольких уровней мифологического текста. 5. «Общество предшествует началу языка» (язык – порождение «народного духа»). В единстве языка Потебня видел основной признак народа. Все остальное (географическая единство территории, государственность, единство быта, обычаев и др.) являются производными от нее. Если народ избавится этого признака, то это уже будет смерть его души. Он "размоется", "растворится" среди других людей. Из этого следует, что изучать слово необходимо в его непосредственной связи с этнографическим контекстом; в слове человек объективирует восприятие мира и связывает это слово с другими словами. 6. Всепроникающая семантичность теории Потебни. Основное внимание ученый обращал не на сюжет мифа, а на его смысл. Потебня считал, что в одном и том же образе могут уживаться различные представления, вплоть до противоположных. Положение о многозначности образа стало аксиомой в современных исследованиях символики, и первым его обосновал в теоретическом плане и широко использовал в конкретных разработках именно Потебня. 7. Ученый наметил основной набор семиотических противопоставленийславянской картины мира (доля - недоля, жизнь - смерть и др.). 8. Учение о внутренней форме слова («ближайшее этимологическое значение», осознаваемое носителями языка). Он предложил различать «дальнейшее» (связанное, с одной стороны, с энциклопедическими знаниями, а с другой – с персональными психологическими ассоциациями, и в обоих случаях индивидуальное) и «ближайшее» (общее для всех носителей языка, «народное», или, как чаще говорят теперь в русской лингвистике, «наивное») значение слова. Признак, лежащий в основе номинации, не обязательно является существенным; он может быть попросту ярким, бросающимся в глаза. Этим объясняется тот факт, что в разных языках одно и то же явление может быть названо на основе выделения различных признаков (ср. рус. портной от порты "одежда", нем. Schneider от schneiden "резать", болг. шивач от шия "шить"). Внутренняя форма слова - посредник между тем, что объясняется в мифе, и тем, что он объясняет. 5. «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» Федор Иванович Буслаев (1818-1897) - выдающийся русский филолог и искусствовед, профессор Московского университета, академик Императорской акдемии наук. Труды Буслаева в области славянорусского языкознания, древнерусской литературы, устного народного творчества и истории древнерусского изобразительного искусства составили целую эпоху в развитии науки. В процессе исследований взгляды Буслаева претерпели определённцю эволюцию: если вначале он выступал последовательным представителем мифологической школы в российской науке, то позднее стал разделять взгляды сторонников миграционной теории, объяснявшей сходство фольколорных сюжетов у разных народов взаимозаимствованием. Буслаев много сделал для комплексного изучения памятников древнерусской литературы. Он одним из первых поставил вопрос о необходимости изучать произведения древнерусской литературы в тесной связи с изобразительным искусством, обращая внимание не только на содержание памятника, но и на его эстетическую ценность, подчеркивая неразрывное единство языка, поэзии и мифологии. Буслаев полагал, что язык является средством «приобретения» мысли, в нём отражается вся жизнь народа. Результаты исследований Буслаева обобщены в «Исторических очерках русской народной словесности и искусства» (1861). За эту работу Буслаев был удостоен докторской степени по словесности. В первом томе помещены исследования по народной поэзии: сначала - главы, имеющие предметом поэзию в связи с языком и народным бытом, потом - изучение славянской поэзии сравнительно с поэзией других народов (германской, скандинавской), далее - национальная поэзия славянских племен вообще, и, наконец - русская. По мнению Буслаева мировоззрение, народная мораль проявляются в первую очередь в языке и в мифологии, а народная поэзия является нравственным идеалом. Во втором томе рассматриваются народные элементы древнерусской литературы и искусства. Буслаев был филологом широкого диапазона (языковед, исследователь древнерусской литературы и народной поэзии). Вслед за братьями Гримм Буслаев установил связь фольклора, языка и мифологии, выделил принцип коллективной природы художественного творчества народа. Мифологический анализ он применил к славянскому материалу. Труды Буслаева развивали идею о том, что народное сознание проявилось в двух важнейших формах: языке и мифе. Миф - форма народной мысли и народного сознания. Буслаева как мифолога характеризует капитальный труд «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (Т. 1-11. - СПб., 1861). Позже ученый оценил положительные стороны других направлений в фольклористике и проявил себя в них 6. «Поэтические воззрения славян на природу» Афанасьев Поэтические воззрения славян на природу автора Афанасьева Александра Николаевича является значимым произведением для исследования язычества, верований предков и их представлений об устройстве мироздания. Книга была написана в 1865-1869 гг. Автор Афанасьев А.Н. пытается разобраться в причине появления верований, обычаев и традиций. Древние славяне, по его мнению, были людьми крайне необразованными и видели то, чего не было. По его мнению, все верования произошли по незнанию и по наитию человека, который не разбирался в окружающем мире, который увидел огромное небо и тут же его обоготворил, хотя на самом деле - это всего лишь бездушное небо. По его мнению, наивно полагать, что Боги вообще существуют. Афанасьев даёт понять своему читателю, что всё это придумали безграмотные люди, далёкие от науки и над всеми их верованиями можно лишь только улыбнуться. Восхваление язычества вовсе не было целью автора. Он только лишь пытался разобраться в сути вещей. Что, почему, как и откуда? Для этих целей он обращается к древним мифам, разбору старославянских слов, происхождению понятий. Как говорит сам Александр Афанасьевич: лишь одно забытое слово может тут же уничтожить целый пласт культуры. На одном слове может держаться понятийный смысл десятков представлений о мире и, забыв только лишь одно слово, выкинув его из употребления, мы тут же теряем понимание многих вещей. Как ни удивительно, но в своей книге ему удаётся это доказывать, и он блестяще преподносит свои выводы читателям. Именно таким исследованием и занимается Афанасьев в своей книге, поднимая из прошлого давно забытое и восстанавливая по крупинкам общую картину, составляя невероятно красивое панно из разрушенной временем мозаики. Афанасьев открывает целый пласт символов и аллегорий в представлениях, повериях и сказаниях славян. Все они связаны с поэтическими воззрениями наших предков на окружающий мир и природу. То, что в сказках, былинах может казаться жестоким и даже кровавым, он интерпретирует как обычные явления природы, которым люди придали человеческий вид. Это ни что иное, а наблюдение человека за природой и отождествление всего этого с человеком и Богами. После этой книги можно совершенно по-новому посмотреть на все сказки и сказания, которые теперь покажутся не жестокими, а понятными и ясными. Мы сейчас уже даже не догадываемся, из чего, из каких представлений родились те образы и сказочные герои. Афанасьев со своей точки зрения приписывает их наблюдениям за природными явлениями, такими как облака, звёзды, гром, молния, водная стихия и так далее. Вполне можно предположить, что многие из этих заявлений действительно правдивы и имеют под собой крепкую почву. Однако всё же не стоит на сто процентов принимать всё написанное за чистую монету, ведь некоторые вещи являются лишь теорией автора Афанасьева А.Н. Из книги "Поэтические воззрения славян на природу" вы узнаете истинное значение слов, которые сейчас произносятся совсем бездумно, но на самом деле имеют совершенно удивительное значение и изначальный смысл. Изначальный смысл же некоторых сказаний, о которых рассуждает Афанасьев, с ходом времени так далеко ушёл от своей основы, что сейчас очень сложно докопаться до сути. Представлю ход мыслей автора, чтобы вам было понятнее, о чём идёт речь: Наблюдая за облаками и молниями, люди придумывали историю про эти явления, потом эта история изменялась, явления становились не просто облаками и молниями, они персонифицировались, превращались в героев, практически никак не связанные с изначальными наблюдениями людей за природой, и таковы все сказания и сказки, верования и религии по мнению Афанасьева. Для примера можно привести сказание про Святогора, который лёг в гроб, за ним закрылась крышка, и он никак не может её открыть. Илья Муромец или другой герой пытается помочь открыть гроб, бьёт по крышке мечом, но вместо того, чтобы разрушиться, гроб покрывается железными полосами. Афанасьев относит это сказание к представлениям славян о лете и зиме: морозы превращают воду и землю в камень и они оказываются пленёнными в ледяном гробу, который невозможно расколоть и разрушить. Зима сковывает лето-жизнь своими ледяными оковами и сколько жизнь не пытается этому противостоять, ледяной гроб становится всё твёрже и крепче. С ходом времени представления о зиме трансформировалось в сказание о Святогоре и Илье Муромце. Ещё одним занятным примером может быть сказка о герое Мальчик с Пальчик. Согласно этой сказке мальчик с пальчик прячется от опасности в гриве у коня, набирается там сил, а потом появляется и побежд 7.Мифологическая критика как направление в англо - амер. литературе 20в МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА (англ. myth criticism) - направление в англо-американском литературоведении 20 в., именуемое также «ритуальной», «архетипной» критикой. «Ритуальная» ветвь М.к. берет начало в исследованиях Дж.Фрезера, «архетипная» порождена концепциями К.Юнга. В США, где генезис М.к. во многом предопределен работами швейцарского психолога, ее иногда именуют «юнгианской». Родиной «ритуальной», фрейзеровской ветви М.к. является Англия. Хронологически «ритуальная» критика, работы представителей которой появились в начале 20 в., предшествует «архетипной» юнгианской, заявившей о себе в конце 1910-х. Современная М.к. представляет оригинальную литературоведческую методологию, основанную преимущественно на новейших учениях о мифе как решающем факторе для понимания всей художественной родукции человечества, древней и современной. Все литературно-художественные произведения или называются мифами, или в них отыскивается столько структурных и содержательных элементов мифа (мифологем, мифем), что последние становятся определяющими для понимания и оценки данного произведения. Миф, т.о., рассматривается не только как естественный, исторически обусловленный источник художественного творчества, давший ему изначальный толчок, но и как трансисторический генератор литературы, держащий ее в определенных мифоцентрических рамках. В концепции Н.Фрая, изложенной в книге «Анатомия критики» (1957), история мировой литературы понимается как циркулирование по замкнутому кругу: литература сначала отделяется от мифа, развивая собственные, исторически обусловленные модусы, но в конечном итоге снова возвращается к мифу (имеется в виду творчество писателей-модернистов). Мода на миф, своеобразный мифоцентрический тоталитаризм, пришла на рубеже 18-19 вв., сменив презрительное и высокомерное отношение к мифологии со стороны рационалистов-просветителей. В отличие от классицистов, представители предромантизма и романтизма рассматривали стихийное народное творчество, включая и миологию, как проявление высшей художественности, отмеченной свежестью и непосредственностью восприятия. Предтечами такого понимания мифа в 18 в. были Т.Блэкуэлл в Англии и И.Гердер в Германии. Доминирующим этот новый подход к мифу стал после появления философских трудов Ф.Шеллинга и литературно-теоретических работ немецких романтиков. Философские, мировоззренческие трактовки мифа, продолженные вслед за романтиками Р.Вагнером и Ф.Ницше, а в 20 в. нашедшие выражение в диаметрально противоположных подходах к мифологии со стороны Т.Манна, ратовавшего за гуманизм, и теоретиков фашизма, стремившихся использовать миф в узко националистических интересах, были дополнены исследованиями антропологов, лингвистов и социологов. Мифологическая школа в литературоведении 19 в. претендовала на объяснение ранних, фольклорных форм художественного творчества, выявляя мифологические темы и мотивы в сказках, былинах, песнях. В каждой стране, где существовало это направление, в т.ч. и в России, оно способствовало выявлению глубинных национальных истоков художественного творчества. М.к. 20 в. претендует на большее, стремясь свести всю современную художественную литературу к мифу, не только в генетическом, но и в структурном, содержательном и идеологическом планах. Первая крупная школа современной М.к. возникла в Англии в начале 20 в. Она была результатом влияния идей Фрезера, английского исследователя древних культур, представителя антропологического направления в науке о мифе. Генезис этого направления связывается с именем француза Б.Фонтенеля, а его расцвет - с деятельностью английской антропологической школы (Э.Тейлор, Э.Лэнг и др.), продолжателем дела которой на рубеже веков был и Фрезер. Он известен многотомной работой «Золотая ветвь» (1890-1915). Если Тейлор разработал теорию «пережитков», Лэнг уделял много внимания проблеме тотема и древних религий, то Фрейзер сосредоточил усилия на изучении магии и связанных с нею сезонных ритуалов, игравших, по его мнению, исключительно важную роль в первобытных обществах и оказавших огромное влияние на художественную культуру древнего человека. Сами ритуалы были художественными действиями, а их словесными эквивалентами стали мифы, среди которых важнейший - миф об умирающем и возрождающемся божестве. Такими божествами были Осирис (у египтян), Адонис (у греков), Аттис (у римлян). В числе учеников и последователей Фрезера, привлеченных научной глубиной и стилем его. исследований, приближающим их к художественным произведениям, оказались многие литературно одаренные люди, попытавшиеся применить его теории в качестве инструмента литературоведческих исследований. Так возникла школа английской М.к., которую более точно можно определить как «ритуальную» критику, ибо первые ее представители были ортодоксальными последователями Фрезера. Они были связаны с Кембриджским университетом, поэтому нередко эту группу называют «кембриджской школой мифокритики». К первому поколению ее представителей относятся Э.Чемберс, Дж.Уэстон, Дж.Харрисон, Ф.Корнфорд и примыкавший к ним Г.Мэррей, работавший в Оксфорде. На более позднем этапе английскую М.к. критику представляли Ф.Рэглан и Р.Грейвс, достаточно твердо ориентировавшиеся на «Золотую ветвь» Фрезера. Выступившие в 1930-е К.Стилл и М.Бодкин не довольствовались позитивистской и эволюционистской направленностью идей Фрезера, тяготея в своих мифокритических построениях к метафизическим и «протоструктуралистским» (Стилл), а также фрейдистско-юнгианским, глубинно-психологическим взглядам (Бодкин). Первым исследователем, применившим концепции Фрейзера для литературоведческих целей, был Чемберс, опубликовавший в 1903 труд «Средневековая сцена», в котором очевидно стремление дать новое фрейзеровское толкование некоторым элементам средневековой драмы. В последующих работах кембриджских мифологических критиков ритуальный метод анализа постепенно становился доминирующим. Наиболее известными мифокритическими работами 1910-20-х являются «Происхождение аттической комедии» (1914) Корнфорда, «От ритуала к роману» (1920) Уэстона. Юнгианская ориентация вскоре начинает соперничать с фрейзеровской, а затем и вытеснять ее. Свидетельством тому может служить книга Бодкин «Архетипы в поэзии» (1934). Сам термин «архетип», хотя он и не был придуман К.Юнгом, в широкий литературоведческий обиход введен именно им. Архетип в понимании Юнга - основное, хотя и бессознательное средство передачи наиболее ценного и важного человеческого опыта из поколения в поколение. Архетип - производное и составная часть «коллективного бессознательного», которое цюрихский психолог противопоставлял индивидуальному бессознательному З.Фрейда. В «коллективном бессознательном» аккумулирована, по мнению Юнга, вся мудрость человечества. Уже этим одним Юнг противопоставлял свое учение ранним фрейдистским концепциям с их трактовкой «бессознательного» как резервуара подавленных эротических влечений, по своей природе узко эгоистических и общественно деструктивных. Идеальным проявлением «коллективного бессознательного» (по мысли не только Юнга, но и Ф.Шеллинга) были мифы, образы которых превратились в архетипы, стали основой всего последующего художественного творчества. Развитие современного искусства и литературы мыслится Юнгом как извлечение художником из запрограммированного в нем бессознательного более или менее замаскированных, «осовремененных» неизменных сущностей - «первоначальных образов», или архетипов. Архетипом Гамлета был Орест. Шекспир извлек этот образ из бессознательного, а не осознанно нарисовал копию, имея перед глазами модель. Работы Мэррея и Бодкин свидетельствовали о начале нового, глубинно-психологического юнгианского течения в английской М.к., хотя ее фрейзеровское начало и не было полностью отвергнуто. Об этом свидетельствуют, в частности, работы достаточно ортодоксальных последователей Фрезера: Рэглана и Грейвса, который в книге «Белая богиня» (1958), используя лунарную теорию мифа, во многом (как и в своих стихах) опирался и на ритуалистические концепции, разработанные в «Золотой ветви». Особое место среди английских мифокритиков занимает Стилл, получивший известность после публикации книги «Вечная тема» (1936). В определенной степени продолжая эволюционистские традиции фрейзеровской школы, в частности, определяя ритуал и миф как нечто единое, что служит основой современного творчества, он вместе с тем преодолевает отчетливо выраженный позитивизм первых кембриджских мифокритиков. Стилл интересуется высшими духовными проявлениями человека, причем на всех стадиях его развития. Он, как и Лэнг, считает, что идея святости была присуща людям всегда и что поэтому «вечной темой» художественного творчества всех эпох является повествование о духовном падении и последующем моральном возрождении (а не просто о телесном умирании и воскресении, как считали ортодоксальные последователи Фрейзера). Очевидна библейская ориентация Стилла при определении «вечной темы», или мономифа, лежащего в основе всей современной литературы. Эта ориентация позволяет говорить о Стилле как об одном из основоположников религиозного течения в современной М.к., предшественнике работающих в США Дж.Кэмпбелла и М.Элиаде - крупнейших представителей этого течения. Современная М.к. получила наибольшее распространение в США; во Франции и Германии мифокритическая методология использовалась лишь в работах отдельных авторов, не став заметным течением в литературоведении. Речь идет именно о М.к., а не об учениях о мифе, появившихся в странах континентальной Европы даже в большем объеме, чем в Англии и США. Первые работы американских мифокритиков появились в конце 1910-х. Они были вызваны к жизни начавшими распространяться в США идеями К.Юнга. Типично юнгианским исследованием была статья Э.Тейлора «Шелли как мифотворец» (1871), появившаяся в «Журнале психопатологии», одним из первых начавшем печатать литературоведческие работы фрейдистского и юнгианского направления. Проникновение фрейзеровской методологии в литературоведение США начинается лишь с конца 1930-х, но в последующие десятилетия эта методология успешно соперничала с юнгианскими подходами. Учение Юнга о бессознательных каналах передачи художественного опыта давало возможность последователям Фрейзера преодолеть очевидную слабость их методологии. Отпадала необходимость в трудных поисках средств и путей передачи древних традиций. Первым крупным американским мифокритиком является У.Трой, работы которого стали появляться в печати с конца 1930-х. В отличие от работ английских мифокритиков, Трой использует мифологический метод для анализа самой современной литературы, и не только для анализа творчества отдельных писателей, но и литературных направлений. Он стремится показать, напр., что романтизм был не более чем «возрождением мифа в сознании Запада». Большое влияние на становление и развитие американской мифологической критики оказали работы Р.Чейза и Н.Фрая, выступивших в качестве как исследователей литературы, так и теоретиков рассматриваемой методологии. Чейз решительно осудил все попытки определить мифологию как древнюю идеологию. Миф-это только художественное произведение и ничего более, - утверждал исследователь. Фрай сочетает эволюционистский подход к мифу с элементами структурализма, широко использует как фрейзеровский, так и юнгианский подходы. Миф он представляет тем ядром, первичной клеточкой, из которой развивается вся последующая литература, возвращаясь на определенном витке к своим первоистокам. Модернистскую литературу Фрай понимает как новую мифологию. Мифоцентризм, по мысли Фрая, даст науке о литературе твердую основу, ибо «критика остро нуждается в координирующем принципе, в центральной концепции, которая, подобно теории эволюции в биологии, помогла бы осознать литературные явления как части одного целого» (Фрай, 16). Фрай повторяет вслед за Юнгом, что «первобытные формулы», т.е. «архетипы», постоянно встречаются в произведениях классиков, и, более того, существует общая тенденция к воспроизведению этих формул. Он даже определяет «центральный миф» всего художественного творчества, связанный с природными циклами и мечтой о золотом веке, - миф об отъезде героя на поиски приключений. Вокруг этого центра, по мысли Фрая, вращается вся литература с ее центростремительными и центробежными потенциями. Опираясь на теоретические работы Чейза и Фрая, а также на исследования мифа Элиаде, Б.Малиновского, американская М.к. в 1940-60-е стала одним из ведущих литературоведческих направлений в своей стране. Ее использовали исследователи драмы (Ц.Барбер, Г.Вотс, Г.Вейзингер, Ф.Ферпосон, Т.Портер) и романа (Р.Кук, Ю.Франклин, Ф.Янг, Л.Фидлер, Дж.Луфборо). В меньшей степени применялась мифокритическая методология для анализа поэтических произведений. Мифологические критики в различных странах, в т.ч. и в России, много сделали в исследовании генезиса и типологических аспектов литературы, природы общечеловеческих «вечных» образов, символов, тем, конфликтов, в выявлении художественных инвариантов в литературах различных эпох. 8..Роланд Барт «Миф сегодня»

Школы (направления) объединяют исследователей, чьи труды основаны на общей научной концепции, близки по своей проблематике и методологии. Названия "школа" и "направление" (иногда "теория") — условные, закрепившиеся за той или иной группой исследователей.

Академические школы во многом были связаны с западноевропейской наукой, применяли ее методы к русскому и ко всему славянскому материалу.

Мифологическая теория возникла в Западной Европе в начале ХIХ в., в период расцвета романтизма. Ее основоположники, немецкие ученые братья В. и Я. Гримм испытали влияние романтической эстетики, в которой содержался тезис о “национальном духе" каждого народа. Источником искусства признавалась мифология. Братья Гримм поставили целью воссоздать немецкую мифологию, для чего занялись изучением фольклора языка древних германцев. Ученые впервые указали на то, что корни национальной культуры связаны с древними народными верованиями — язычеством. Главный труд Я. Гримма "Немецкая мифология" ("Deutsche Myfologie", 1835) и дал название первому теоретическому направлению фольклористики.

Русская мифологическая школа оформилась на рубеже 1840-50-х гг. Ее основоположником был Ф. И. Буслаев, “первый русский подлинный ученый-фольклорист". Буслаев был филологом широкого диапазона (языковед, исследователь древнерусской литературы и народной поэзии). Вслед за братьями Гримм Буслаев установил связь фольклора, языка и мифологии, выделил принцип коллективной природы художественного творчества народа. Мифологический анализ он применил к славянскому материалу. Труды Буслаева развивали идею о том, что народное сознание проявилось в двух важнейших формах: языке и мифе. Миф — форма народной мысли и народного сознания. Буслаева как мифолога характеризует капитальный труд "Исторические очерки русской народной словесности и искусства". Позже ученый оценил положительные стороны других направлений в фольклористике и проявил себя в них.

Братья Гримм и Буслаев были основоположниками мифологической теории. "Младшие мифологи" (школа сравнительной мифологии) расширили сферу исследования мифов, привлекли фольклор и язык других индоевропейских народов, усовершенствовали метод, в основе которого лежало сравнительное изучение этносов. В Европе, а затем и в России мифологическая школа получила ряд разновидностей. Метеорологическая (или "грозовая") теория связывала происхождение мифов с атмосферными явлениями; солярная теория видела в основе мифов первобытные представления о небе и солнце — и проч. При этом всех мифологов объединяло убеждение, что древней религией была религия природы, обожествление ее сил.

В России школа сравнительной мифологии имела многих последователей. Солярно-метеорологическая концепция была разработана О. Ф. Миллером ("Илья Муромец и богатырство киевское. Сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса". — СПб., 1869). Тщательно подобрав огромный материал, автор попытался выделить в русском эпосе разные по древности слои, отделить исторические и бытовые элементы от мифологических.

Наиболее известным представителем русской школы младших мифологов был А. Н. Афанасьев, который вошел в историю фольклористики не только как составитель знаменитого сборника "Народные русские сказки", но и как крупный исследователь. Комментарии к сказкам его сборника, выделенные во втором издании в отдельный, четвертый том, легли в основу капитального труда Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов".

Афанасьев выступил как ученик Ф.И. Буслаева, последователь братьев Гримм и других западноевропейских ученых. Однако в мифологическую теорию он внес новое. Афанасьев привлек настолько громадный фактический материал, что "Поэтические воззрения…" сразу стали ярким явлением в мировой науке и до сих пор остаются ценной справочной книгой по славянской мифологии.

Свои теоретические взгляды Афанасьев изложил в первой главе, которую назвал "Происхождение мифа, метод и средства его изучения".

Происхождение мифов объясняет история языка. Ссылаясь на диалекты и язык фольклора, Афанасьев утверждал: "В древности значение корней было осязательно"; "Большая часть названий основывалась на весьма смелых метафорах!”. Однако со временем происходило затемнение метафор, метафорическое уподобление начинало восприниматься как действительный факт — и рождался миф. "Стоило только забыться, затеряться первоначальной связи понятий, чтобы метафорическое уподобление получило, для народа все значение действительного факта и послужило поводом к созданию целого ряда баснословных сказаний. Извилистая молния является огненным змеем, быстролетные ветры наделяются крыльями, владыка летних гроз - огненными стрелами".

"В вопросе о сущности мифов ученый был последователем прежде всего "метеорологической" теории, согласно которой в основе большинства мифов лежит обожествление грозы, грома, молнии, ветра, туч. Афанасьев писал: "Чудесное сказки есть чудесное могучих сил природы"<...> Противоположность света и тьмы, тепла и холода, весенней жизни и зимнего омертвения — вот что особенно должно было поразить наблюдающий ум человека. Чудная, роскошная жизнь природы, громко звучащая в миллионах разнообразных голосов и стремительно развивающаяся бесчисленных формах, обусловливается силою света и тепла, без нее все замирает. Подобно другим народам, наши праотцы обоготворили небо, полагая там ее вечное царство, ибо с неба падают солнечные лучи, оттуда блистают луна и звезды и проливается плодотворящий дождь" <…> “В весенних грозах, сопровождающих возврат солнца из дальних странствий в царство зимы, воображению древнейших народов рисовались: с родной стороны, брачное торжество природы, поливаемой семенем дождя, а с другой — ссоры и битвы враждующих богов; в громовых раскатах, потрясающих землю, слышались то клики свадебного веселья, то воинственные призывы и брань.

На протяжении истории мифы подвергались значительной переработке. Афанасьев выделил три принципиально важных момента.

"Во-первых, "раздробление мифических сказаний". "Большая часть мифических представлений индоевропейских народов восходит к отдаленному времени ариев; выделяясь из общей массы родоначального племени и расселяясь по дальним землям, народы, вместе с богато выработанным словом, уносили с собой и самые воззрения и верования".

Во-вторых, "низведение мифов на землю и прикрепление их к известной местности и историческим событиям". "…Поставленные в условия человеческого быта, воинственные боги утрачивают свою недоступность, нисходят на степень героев и смешиваются с давно усопшими историческими личностями. Миф и история сливаются в народном сознании; события, о которых повествует последняя, вставляются в рамки, созданные першем; поэтическое предание получает историческую окраску, и мифический узел затягивается еще крепче".

В-третьих, нравственное (этическое) мотивирование мифических сказаний". С возникновением государственных центров мифы канонизируются, причем в высшей среде. Они приводятся в хронологическую последовательность, устанавливается иерархический порядок: боги подразделяются на высших и низших. Общество богов организуется по образцу человеческого, государственного союза, и во главе его становится верховный владыка с полною “царственною властью".

Для Афанасьева фольклор — важный и, достоверный источник мифологических разысканий. Исследователь рассмотрел загадки, пословицы, приметы, заговоры, обрядовые песни, былины, духовные стихией сказки. О сказках он писал: "Сравнительное изучение сказок, живущих в устах индоевропейских народов, приводит к двум заключениям: во-первых, что сказки создались, на мотивах, лежащих в основе древнейших воззрений арийского народа на природу, и во-вторых, что по всему вероятию, уже в эту давнюю арийскую эпоху были выработаны главные типы сказочного эпоса и потом разнесены разделившимися племенами в разные стороны —: на места их новых поселений". Так объяснялось международное сходство сказочных сюжетов и образов.

Афанасьев поставил в фольклористике существенные теоретические проблемы: о сущности мифов, об их происхождении и историческом развитии. Он предложил стройную концепцию. Вместе с тем в этом труде отразились недостатки романтических теорий языковедов и фольклористов середины XIX в. Уже современники критиковали Афанасьева за отсутствие четких критериев, за субъективизм в конкретных истолкованиях.

"Поэтические воззрения славян на природу" способствовали активизации изучения фольклора и оказали воздействие на литературное творчество русских писателей (П. И. Мельникова-Печерского, С. А. Есенина и др.).

Идеи мифологической школы на протяжении всех последующих лет использовали многие направления филологии. Яркая вспышка интереса к мифу была в 50-60-х гг. XX в., когда в Западной Европе и Америке оформилась неомифологическая теория. Она основывалась на этнологических трудах конца XIX — первой половины XX в., связанных с разработкой антропологической концепции (см. ниже). Самым значительным было исследование английского ученого Д. Фрэзера — 12-томная книга "Золотая ветвь". На огромном материале Фрэзер показал мифологическую общность примитивных культур и попытался доказать, что в основе образного мышления современного цивилизованного человека лежат те же мифы.

Наиболее важный источник неомифологической теории — учение об архетипах швейцарского психиатра К. Юнга. Юнг выступил с идеей интуитивного постижения человеком опыта древних. Содержание этого опыта составляют общечеловеческие пер-вообразы (архетипы). Большинство сюжетов и образов фольклора и литературы восходят к символически переосмысленным архетипам, к мотивам древнейших мифов, которые "хранятся" у каждого человека в области бессознательного.

К. Юнг исследовал проявление фольклорных и мифологических мотивов в психике. Он писал: «Бессознательное, как историческая подпочва психики» содержит в себе в концентрированной форме весь последовательный ряд отпечатков, обусловливавший с неизмеримо давних времен современную психическую структуру. ...Эти отпечатки функций представляются в виде мифологических мотивов и образов, которые встречаются у всех народов, ...их можно, проследить без труда и в бессознательных материалах современного человека<…>.

Во всех проблематических вопросах наше понимание подпадает, — реже сознательно, в большинстве же случаев бессознательно — под сильнейшее влияние известных коллективных идей, образующих нашу духовную атмосферу. Эти коллективные идеи находятся в самой тесной связи с жизнепониманием или мировоззрением прошедших веков и тысячелетий. ...Эти образы являются осадками» накопившимися в течение многотысячелетнего опыта приспособления и борьбы за существование».

Главная цель мифологической школы состояла в реконструкции мифологии и древнего фольклора. Эта проблема остается актуальной. Миф всегда будет привлекать к себе исследователей. В современных трудах по мифологии различают два основных течения: этимологическое (занимающееся лингвистической реконструкцией мифа) и аналогическое (основанное на сравнении мифов, сходных по содержанию).

Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.

В эпоху романтизма впервые было четко сформулировано положение об историческом и национальном своеобразии литературы. В лоне романтизма возникла и первая мифологическая школа в литературоведении. Толчком для ее развития послужила книга Я.Гримма «Немецкая мифология» (1835). Основным исследовательским принципом школы было отыскание в фольклорных и даже литературных произведениях «прамифа» или «первомифа», к которому, как к первичной биологической клетке, сводилось все позднейшее творчество.

Эта школа, зародившись в Германии, оказала большое влияние на литературоведение других стран, включая Россию. В Германии и России интерес к отечественной мифологии способствовал росту национального самосознания. А в области литературоведческих исследований помогал определить истоки и исторические пути развития многих фольклорных жанров.

Ведущими в науке о мифе были две английские школы мифологов – лингвистическая (М.Миллер) и антропологическая (Э.Лэнг, Дж.Фрейзер, Э.Тайлор). Эти школы оказали огромное влияние на литературоведение как своего, так и ХХ в., причем в ХХ в. их влияние на литературные теории было особенно сильным. В русском литературоведении идеи названных англичан использовали такие выдающиеся ученые, как А.Потебня и А.Афанасьев, автор трехтомного труда «Поэтические воззрения славян на природу», развивавшие идеи лингвистической школы, а также А.Веселовский, симпатизировавший антропологам.

Мифологическая критика.

Корни этого направления в литературоведении находятся в конце XVIII – начале XIX века, когда вспыхнул острый интерес к мифу, приведший к появлению первой мифологической школы, рассмотренной на предыдущей лекции. Основное различие между последней и вновь возникшей заключается в том, что мифологические литературоведы ХХ века занимались не столько анализом национального фольклора и поисками национальных корней, сколько прямым использованием древнего мифа в качестве инструмента для объяснения современной литературы. Миф определялся в качестве матрицы, не только штамповавшей первые художественные формы, но и все последующие, вплоть до настоящего времени.

Вся современная литература вдруг предстала насквозь пронизанной «мифологемами», «архетипами». При этом последние понимались не в качестве «пережитков», а как носители высшей художественности, мудрости и глубины.

Современное мифологическое направление в литературоведении возникло в самом начале ХХ века в Англии. Толчком к его возникновению послужила знаменитая книга Дж. Фрейзера «Золотая ветвь», первые тома которой появились в последнее десятилетие XIX века. В этой работе английский антрополог основное внимание уделил древним ритуалам, связанным со сменой сезонов (умирание– воскресение) и выросшим на их основе сезонным мифом. Именно поэтому фрейзеровское направление в литературоведении именуют «ритуально– мифологической критикой». Среди почитателей Дж.Фрейзера оказалась целая группа талантливых ученых Кембриджского университета, которые первыми применили новое учение для решения литературных проблем. Сначала Дж.Уэстон в книге «От ритуала к роману» (1920) предложила мифологическое прочтение цикла средневековых романов о Святом Граале, найдя в них множество сезонных ритуалов, а затем Г.Мэррей в работе «Гамлет и Орест» (1927) предположил, что Шекспир в образе Гамлета репродуцировал не более как мифологического бога зимы, замораживающего и убивающего все живое.

В работах Г.Мэррея, много и плодотворно занимавшегося проблемами трагедии, впервые в рамках кембриджской школы была высказана мысль о бессознательных каналах передачи традиций. Проще говоря, гениальный художник бессознательно, вне реального опыта, способен уловить и воспроизвести важнейшие мифологические образы, о которых он никогда ничего не знал. В частности, Шекспир, по утверждению Г.Мэррея, не знал ни мифа об Оресте, ни «Орестеи» Эсхила. И тем не менее его Гамлет – почти точная копия Ореста.

Мысль о бессознательной «заряженности» идеями и образами прошлых эпох впервые возникла у романтиков. Однако в стройную теорию она была оформлена только лишь одним из крупнейших психологов ХХ века Карлом Юнгом. Он выдвинул положение о «коллективном бессознательном» и «архетипе». Наше «коллективное бессознательное» запрограммировано древним опытом, не осознанно передающимся из поколения в поколение. Основным средством передачи является «архетип», который может принимать и современные формы. Например, железнодорожную катастрофу К.Юнг сводит к архетипу борьбы с огнедышащим драконом.

Идеи К.Юнга были усвоены английской мифологической критикой лишь отчасти, поскольку ученики Дж.Фрейзера были воспитаны на позитивистских традициях. Их отталкивала умозрительность теорий К.Юнга, лишенных твердых доказательств и отдающих романтизмом. Зато в Соединенных Штатах учение К.Юнга послужило важнейшим толчком для развития очень влиятельной мифологической школы, первые выступления которой относятся к 1910–20–м гг., расцвет падает на 40–60–е.

Образцы российской мифокритики можно найти, в частности, в сборнике «Литература и мифология» (1975).