Красное и черное полное. Электронная книга Красное и черное. Жюльен покидает город

Часть первая

Правда, горькая правда.

I. Городок

Put thousands together – less bad,

But the cage less gay.

Городок Верьер, пожалуй, один из самых живописных во всем Франш-Конте. Белые домики с островерхими крышами красной черепицы раскинулись по склону холма, где купы мощных каштанов поднимаются из каждой лощинки. Ду бежит в нескольких сотнях шагов пониже городских укреплений; их когда-то выстроили испанцы, но теперь от них остались одни развалины.

С севера Верьер защищает высокая гора – это один из отрогов Юры. Расколотые вершины Верра укрываются снегами с первых же октябрьских заморозков. С горы несется поток; прежде чем впасть в Ду, он пробегает через Верьер и на своем пути приводит в движение множество лесопилок. Эта нехитрая промышленность приносит известный достаток большинству жителей, которые скорее похожи на крестьян, нежели на горожан. Однако не лесопилки обогатили этот городок; производство набивных тканей, так называемых мюлузских набоек, – вот что явилось источником всеобщего благосостояния, которое после падения Наполеона позволило обновить фасады почти что у всех домов в Верьере.

Едва только вы входите в город, как вас оглушает грохот какой-то тяжело ухающей и страшной на вид машины. Двадцать тяжелых молотов обрушиваются с гулом, сотрясающим мостовую; их поднимает колесо, которое приводится в движение горным потоком. Каждый из этих молотов изготовляет ежедневно уж не скажу сколько тысяч гвоздей. Цветущие, хорошенькие девушки занимаются тем, что подставляют под удары этих огромных молотов кусочки железа, которые тут же превращаются в гвозди. Это производство, столь грубое на вид, – одна из тех вещей, которые больше всего поражают путешественника, впервые очутившегося в горах, отделяющих Францию от Гельвеции. Если же попавший в Верьер путешественник полюбопытствует, чья это прекрасная гвоздильная фабрика, которая оглушает прохожих, идущих по Большой улице, ему ответят протяжным говорком: «А-а, фабрика-то – господина мэра».

И если путешественник хоть на несколько минут задержится на Большой улице Верьера, что тянется от берега Ду до самой вершины холма, – верных сто шансов против одного, что он непременно повстречает высокого человека с важным и озабоченным лицом.

Стоит ему показаться, все шляпы поспешно приподнимаются. Волосы у него с проседью, одет он во все серое. Он кавалер нескольких орденов, у него высокий лоб, орлиный нос, и в общем лицо его не лишено известной правильности черт, и на первый взгляд даже может показаться, что в нем вместе с достоинством провинциального мэра сочетается некоторая приятность, которая иногда еще бывает присуща людям в сорок восемь – пятьдесят лет. Однако очень скоро путешествующий парижанин будет неприятно поражен выражением самодовольства и заносчивости, в которой сквозит какая-то ограниченность, скудость воображения. Чувствуется, что все таланты этого человека сводятся к тому, чтобы заставлять платить себе всякого, кто ему должен, с величайшей аккуратностью, а самому с уплатой своих долгов тянуть как можно дольше.

Таков мэр Верьера, г-н де Реналь. Перейдя улицу важной поступью, он входит в мэрию и исчезает из глаз путешественника. Но если путешественник будет продолжать свою прогулку, то, пройдя еще сотню шагов, он заметит довольно красивый дом, а за чугунной решеткой, окружающей владение, – великолепный сад. За ним, вырисовывая линию горизонта, тянутся бургундские холмы, и кажется, словно все это задумано нарочно, чтобы радовать взор. Этот вид может заставить путешественника забыть о той зачумленной мелким барышничеством атмосфере, в которой он уже начинает задыхаться.

Ему объяснят, что дом этот принадлежит г-ну де Реналю. Это на доходы от большой гвоздильной фабрики построил верьерский мэр свой прекрасный особняк из тесаного камня, а сейчас он его отделывает. Говорят, предки его – испанцы, из старинного рода, который будто бы обосновался в этих краях еще задолго до завоевания их Людовиком XIV.

С 1815 года господин мэр стыдится того, что он фабрикант: 1815 год сделал его мэром города Верьера. Массивные уступы стен, поддерживающих обширные площадки великолепного парка, спускающегося террасами до самого Ду, – это тоже заслуженная награда, доставшаяся г-ну де Реналю за его глубокие познания в скобяном деле.

Во Франции нечего надеяться увидать такие живописные сады, как те, что опоясывают промышленные города Германии – Лейпциг, Франкфурт, Нюрнберг и прочие. Во Франш-Конте чем больше нагорожено стен, чем больше щетинятся ваши владения камнями, нагроможденными один на другой, тем больше вы приобретаете прав на уважение соседей. А сады г-на де Реналя, где сплошь стена на стене, еще потому вызывают такое восхищение, что кой-какие небольшие участки, отошедшие к ним, господин мэр приобретал прямо-таки на вес золота. Вот, например, и та лесопилка на самом берегу Ду, которая вас так поразила при въезде в Верьер, и вы еще обратили внимание на имя «Сорель», выведенное гигантскими буквами на доске через всю крышу, – она шесть лет назад находилась на том самом месте, где сейчас г-н де Реналь возводит стену четвертой террасы своих садов.

Как ни горд господин мэр, а пришлось ему долгонько обхаживать да уговаривать старика Сореля, мужика упрямого, крутого; и пришлось ему выложить чистоганом немалую толику звонких золотых, чтобы убедить того перенести свою лесопилку на другое место. А что касается до общественного ручья, который заставлял ходить пилу, то г-н де Реналь благодаря своим связям в Париже добился того, что его отвели в другое русло. Этот знак благоволения он снискал после выборов 1821 года.

Он дал Сорелю четыре арпана за один, в пятистах шагах ниже по берегу Ду, и хотя это новое местоположение было много выгоднее для производства еловых досок, папаша Сорель – так стали звать его с тех пор, как он разбогател, – ухитрился выжать из нетерпения и мании собственника, обуявших его соседа, кругленькую сумму в шесть тысяч франков.

Правда, местные умники злословили по поводу этой сделки. Как-то раз, в воскресенье, это было года четыре тому назад, г-н де Реналь в полном облачении мэра возвращался из церкви и увидел издалека старика Сореля: тот стоял со своими тремя сыновьями и ухмылялся, глядя на него. Эта усмешка пролила роковой свет в душу г-на мэра – с тех пор его гложет мысль, что он мог бы совершить обмен намного дешевле.

Чтобы заслужить общественное уважение в Верьере, очень важно, громоздя как можно больше стен, не прельститься при этом какой-нибудь выдумкой этих итальянских каменщиков, которые пробираются весной через ущелья Юры, направляясь в Париж.

Подобное новшество снискало бы неосторожному строителю на веки вечные репутацию сумасброда, и он бы навсегда погиб во мнении благоразумных и умеренных людей, которые как раз и ведают распределением общественного уважения во Франш-Конте.

По совести сказать, эти умники проявляют совершенно несносный деспотизм, и вот это-то гнусное словцо и делает жизнь в маленьких городках невыносимой для всякого, кто жил в великой республике, именуемой Парижем. Тирания общественного мнения – и какого мнения! – так же глупа в маленьких городах Франции, как и в Американских Соединенных Штатах.

II. Господин мэр

Престиж! Как, сударь, вы думаете, это пустяки? Почет от дураков, глазеющая в изумлении детвора, зависть богачей, презрение мудреца.

К счастью для г-на де Реналя и его репутации правителя города, городской бульвар, расположенный на склоне холма, на высоте сотни футов над Ду, понадобилось обнести громадной подпорной стеной. Отсюда благодаря на редкость удачному местоположению открывается один из самых живописных видов Франции. Но каждую весну бульвар размывало дождями, дорожки превращались в сплошные рытвины, и он становился совершенно непригодным для прогулок. Это неудобство, ощущаемое всеми, поставило г-на де Реналя в счастливую необходимость увековечить свое правление сооружением каменной стены в двадцать футов вышины и тридцать – сорок туазов длины.

Парапет этой стены, ради которой г-ну де Реналю пришлось трижды совершить путешествие в Париж, ибо предпоследний министр внутренних дел объявил себя смертельным врагом верьерского бульвара, – парапет этот ныне возвышается примерно на четыре фута над землей. И, словно бросая вызов всем министрам, бывшим и нынешним, его сейчас украшают гранитными плитами.

Сколько раз, погруженный в воспоминания о балах недавно покинутого Парижа, опершись грудью на эти громадные каменные плиты прекрасного серого цвета, чуть отливающего голубизной, я блуждал взором по долине Ду. Вдали, на левом берегу, вьются пять-шесть лощин, в глубине которых глаз отчетливо различает струящиеся ручьи. Они бегут вниз, там и сям срываются водопадами и, наконец, низвергаются в Ду. Солнце в наших горах печет жарко, а когда оно стоит прямо над головой, путешественник, замечтавшийся на этой террасе, защищен тенью великолепных платанов. Благодаря наносной земле они растут быстро, и их роскошная зелень отливает синевой, ибо господин мэр распорядился навалить землю вдоль всей своей громадной подпорной стены; несмотря на сопротивление муниципального совета, он расширил бульвар примерно на шесть футов (за что я его хвалю, хоть он и ультрароялист, а я либерал), и вот почему сия терраса, по его мнению, а также по мнению г-на Вально, благоденствующего директора верьерского дома призрения, ничуть не уступает Сен-Жерменской террасе в Лэ.

Что до меня, то я могу посетовать только на один недостаток Аллеи Верности – официальное это название можно прочесть в пятнадцати или двадцати местах на мраморных досках, за которые г-на де Реналя пожаловали еще одним крестом, – на мой взгляд, недостаток Аллеи Верности – это варварски изуродованные могучие платаны: их по приказанию начальства стригут и карнают немилосердно. Вместо того, чтобы уподобляться своими круглыми, приплюснутыми кронами самым невзрачным огородным овощам, они могли бы свободно приобрести те великолепные формы, которые видишь у их собратьев в Англии. Но воля господина мэра нерушима, и дважды в год все деревья, принадлежащие общине, подвергаются безжалостной ампутации. Местные либералы поговаривают, – впрочем, это, конечно, преувеличение, – будто рука городского садовника сделалась значительно более суровой с тех пор, как господин викарий Малон завел обычай присваивать себе плоды этой стрижки.

Сей юный священнослужитель был прислан из Безансона несколько лет тому назад для наблюдения за аббатом Шеланом и еще несколькими кюре в окрестностях. Старый полковой лекарь, участник итальянской кампании, удалившийся на покой в Верьер и бывший при жизни, по словам мэра, сразу и якобинцем и бонапартистом, как-то раз осмелился попенять мэру на это систематическое уродование прекрасных деревьев.

– Я люблю тень, – отвечал г-н де Реналь с тем оттенком высокомерия в голосе, какой допустим при разговоре с полковым лекарем, кавалером ордена Почетного легиона, – я люблю тень и велю подстригать мои деревья, чтобы они давали тень. И я не знаю, на что еще годятся деревья, если они не могут, как, например, полезный орех, приносить доход .

Вот оно, великое слово, которое все решает в Верьере: приносить доход; к этому, и только к этому сводятся неизменно мысли более чем трех четвертей всего населения.

Приносить доход – вот довод, который управляет всем в этом городке, показавшемся вам столь красивым. Чужестранец, очутившийся здесь, плененный красотой прохладных, глубоких долин, опоясывающих городок, воображает сперва, что здешние обитатели весьма восприимчивы к красоте; они без конца твердят о красоте своего края; нельзя отрицать, что они очень ценят ее, ибо она-то и привлекает чужестранцев, чьи деньги обогащают содержателей гостиниц, а это, в свою очередь, в силу действующих законов о городских пошлинах приносит доход городу.

Однажды в погожий осенний день г-н де Реналь прогуливался по Аллее Верности под руку со своей супругой. Слушая рассуждения своего мужа, который разглагольствовал с важным видом, г-жа де Реналь следила беспокойным взором за своими тремя мальчиками. Старший, которому можно было дать лет одиннадцать, то и дело подбегал к парапету с явным намерением взобраться на него. Нежный голос произносил тогда имя Адольфа, и мальчик тут же отказывался от своей смелой затеи. Г-же де Реналь на вид можно было дать лет тридцать, но она была еще очень миловидна.

– Как бы ему потом не пришлось пожалеть, этому выскочке из Парижа, – говорил г-н де Реналь оскорбленным тоном, и его обычно бледные щеки казались еще бледнее. – У меня найдутся друзья при дворе…

Но хоть я и собираюсь на протяжении двухсот страниц рассказывать вам о провинции, все же я не такой варвар, чтобы изводить вас длиннотами и мудреными обиняками провинциального разговора.

Этот выскочка из Парижа, столь ненавистный мэру, был не кто иной, как г-н Аппер, который два дня тому назад ухитрился проникнуть не только в тюрьму и в верьерский дом призрения, но также и в больницу, находящуюся на безвозмездном попечении господина мэра и самых видных домовладельцев города.

– Но, – робко отвечала г-жа де Реналь, – что может вам сделать этот господин из Парижа, если вы распоряжаетесь имуществом бедных с такой щепетильной добросовестностью?

– Он и приехал сюда только затем, чтобы охаять нас, а потом пойдет тискать статейки в либеральных газетах.

– Да ведь вы же никогда их не читаете, друг мой.

– Но нам постоянно твердят об этих якобинских статейках; все это нас отвлекает и мешает нам делать добро . Нет, что касается меня, я никогда не прощу этого нашему кюре.

III. Имущество бедных

Добродетельный кюре, чуждый всяких происков, поистине благодать божья для деревни.

Надобно сказать, что верьерский кюре, восьмидесятилетний старец, который благодаря живительному воздуху здешних гор сохранил железное здоровье и железный характер, пользовался правом в любое время посещать тюрьму, больницу и даже дом призрения. Так вот г-н Аппер, которого в Париже снабдили рекомендательным письмом к кюре, имел благоразумие прибыть в этот маленький любознательный городок ровно в шесть часов утра и незамедлительно явился к священнослужителю на дом.

Читая письмо, написанное ему маркизом де Ла-Молем, пэром Франции и самым богатым землевладельцем всей округи, кюре Шелан призадумался.

«Я – старик, и меня любят здесь, – промолвил он наконец вполголоса, разговаривая сам с собой, – они не посмеют». И тут же, обернувшись к приезжему парижанину, сказал, подняв глаза, в которых, несмотря на преклонный возраст, сверкал священный огонь, свидетельствовавший о том, что ему доставляет радость совершить благородный, хоть и несколько рискованный поступок:

– Идемте со мной, сударь, но я попрошу вас не говорить в присутствии тюремного сторожа, а особенно в присутствии надзирателей дома призрения, решительно ничего о том, что мы с вами увидим.

Господин Аппер понял, что имеет дело с мужественным человеком; он пошел с почтенным священником, посетил с ним тюрьму, больницу, дом призрения, задавал немало вопросов, но, невзирая на странные ответы, не позволил себе высказать ни малейшего осуждения.

Осмотр этот продолжался несколько часов. Священник пригласил г-на Аппера пообедать с ним, но тот отговорился тем, что ему надо написать массу писем: ему не хотелось еще больше компрометировать своего великодушного спутника. Около трех часов они отправились заканчивать осмотр дома призрения, а затем вернулись в тюрьму. В дверях их встретил сторож – кривоногий гигант саженного роста; его и без того гнусная физиономия сделалась совершенно отвратительной от страха.

– Ах, сударь, – сказал он, едва только увидел кюре, – вот этот господин, что с вами пришел, уж не господин ли Аппер?

– Ну так что же? – сказал кюре.

– А то, что я вчера получил насчет них точный приказ – господин префект прислал его с жандармом, которому пришлось скакать всю ночь, – ни в коем случае не допускать господина Аппера в тюрьму.

– Могу сказать вам, господин Нуару, – сказал кюре, – что этот приезжий, который пришел со мной, действительно господин Аппер. Вам должно быть известно, что я имею право входить в тюрьму в любой час дня и ночи и могу привести с собой кого мне угодно.

– Так-то оно так, господин кюре, – отвечал сторож, понизив голос и опустив голову, словно бульдог, которого заставляют слушаться, показывая ему палку. – Только, господин кюре, у меня жена, дети, а коли на меня жалоба будет да я места лишусь, чем жить тогда? Ведь меня только служба и кормит.

– Мне тоже было бы очень жаль лишиться прихода, – отвечал честный кюре прерывающимся от волнения голосом.

– Эка сравнили! – живо откликнулся сторож. – У вас, господин кюре, – это все знают – восемьсот ливров ренты да кусочек землицы собственной.

Вот какие происшествия, преувеличенные, переиначенные на двадцать ладов, разжигали последние два дня всяческие злобные страсти в маленьком городке Верьере. Они же сейчас были предметом маленькой размолвки между г-ном де Реналем и его супругой. Утром г-н де Реналь вместе с г-ном Вально, директором дома призрения, явился к кюре, чтобы выразить ему свое живейшее неудовольствие. У г-на Шелана не было никаких покровителей; он почувствовал, какими последствиями грозит ему этот разговор.

– Ну что ж, господа, по-видимому, я буду третьим священником, которому в восьмидесятилетнем возрасте откажут от места в этих краях. Я здесь уже пятьдесят шесть лет; я крестил почти всех жителей этого города, который был всего-навсего поселком, когда я сюда приехал. Я каждый день венчаю молодых людей, как когда-то венчал их дедов. Верьер – моя семья, но страх покинуть его не может заставить меня ни вступить в сделку с совестью, ни руководствоваться в моих поступках чем-либо, кроме нее. Когда я увидел этого приезжего, я сказал себе: «Может быть, этот парижанин и вправду либерал – их теперь много развелось, – но что он может сделать дурного нашим беднякам или узникам?»

Однако упреки г-на де Реналя, а в особенности г-на Вально, директора дома призрения, становились все более обидными.

– Ну что ж, господа, отнимите у меня приход! – воскликнул старик кюре дрожащим голосом. – Я все равно не покину этих мест. Все знают, что сорок восемь лет тому назад я получил в наследство маленький участок земли, который приносит мне восемьсот ливров; на это я и буду жить. Я ведь, господа, никаких побочных сбережений на своей службе не делаю, и, может быть, потому-то я и не пугаюсь, когда мне грозят, что меня уволят.

Господин де Реналь жил со своей супругой очень дружно, но, не зная, что ответить на ее вопрос, когда она робко повторила: «А что же дурного может сделать этот парижанин нашим узникам?» – он уже готов был вспылить, как вдруг она вскрикнула. Ее второй сын вскочил на парапет и побежал по нему, хотя стена эта возвышалась более чем на двадцать футов над виноградником, который тянулся по другую ее сторону. Боясь, как бы ребенок, испугавшись, не упал, г-жа де Реналь не решалась его окликнуть. Наконец мальчик, который весь сиял от своего удальства, оглянулся на мать и, увидев, что она побледнела, соскочил с парапета и подбежал к ней. Его как следует отчитали.

Это маленькое происшествие заставило супругов перевести разговор на другой предмет.

– Я все-таки решил взять к себе этого Сореля, сына лесопильщика, – сказал г-н де Реналь. – Он будет присматривать за детьми, а то они стали что-то уж слишком резвы. Это молодой богослов, почти что священник; он превосходно знает латынь и сумеет заставить их учиться; кюре говорит, что у него твердый характер. Я дам ему триста франков жалованья и стол. У меня были некоторые сомнения насчет его добронравия, – ведь он был любимчиком этого старика лекаря, кавалера ордена Почетного легиона, который, воспользовавшись предлогом, будто он какой-то родственник Сореля, явился к ним да так и остался жить на их хлебах. А ведь очень возможно, что этот человек был, в сущности, тайным агентом либералов; он уверял, будто наш горный воздух помогает ему от астмы, но ведь кто его знает? Он с Буонапарте проделал все итальянские кампании, и говорят, даже, когда голосовали за Империю, написал «нет». Этот либерал обучал сына Сореля и оставил ему множество книг, которые привез с собой. Конечно, мне бы и в голову не пришло взять к детям сына плотника, но как раз накануне этой истории, из-за которой я теперь навсегда поссорился с кюре, он говорил мне, что сын Сореля вот уже три года как изучает богословие и собирается поступить в семинарию, – значит, он не либерал, а, кроме того, он латинист. Но тут есть и еще некоторые соображения, – продолжал г-н де Реналь, поглядывая на свою супругу с видом дипломата. – Господин Вально страх как гордится, что приобрел пару прекрасных нормандок для своего выезда. А вот гувернера у его детей нет.

– Он еще может у нас его перехватить.

– Значит, ты одобряешь мой проект, – подхватил г-н де Реналь, отблагодарив улыбкой свою супругу за прекрасную мысль, которую она только что высказала. – Так, значит, решено.

– Ах, боже мой, милый друг, как у тебя все скоро решается.

– Потому что я человек с характером, да и наш кюре теперь в этом убедится. Нечего себя обманывать – мы здесь со всех сторон окружены либералами. Все эти мануфактурщики мне завидуют, я в этом уверен; двое-трое из них уже пробрались в толстосумы. Ну так вот, пусть они посмотрят, как дети господина де Реналя идут на прогулку под наблюдением своего гувернера. Это им внушит кое-что. Дед мой частенько нам говорил, что у него в детстве всегда был гувернер. Это обойдется мне примерно в сотню экю, но при нашем положении этот расход необходим для поддержания престижа.

Это внезапное решение заставило г-жу де Реналь призадуматься. Г-жа де Реналь, высокая, статная женщина, слыла когда-то, как говорится, первой красавицей на всю округу. В ее облике, в манере держаться было что-то простодушное и юное. Эта наивная грация, полная невинности и живости, могла бы, пожалуй, пленить парижанина какой-то скрытой пылкостью. Но если бы г-жа де Реналь узнала, что она может произвести впечатление подобного рода, она бы сгорела со стыда. Сердце ее было чуждо всякого кокетства или притворства. Поговаривали, что г-н Вально, богач, директор дома призрения, ухаживал за ней, но без малейшего успеха, что снискало громкую славу ее добродетели, ибо г-н Вально, рослый мужчина в цвете лет, могучего телосложения, с румяной физиономией и пышными черными бакенбардами, принадлежал именно к тому сорту грубых, дерзких и шумливых людей, которых в провинции называют «красавец мужчина». Г-жа де Реналь, существо очень робкое, обладала, по-видимому, крайне неровным характером, и ее чрезвычайно раздражали постоянная суетливость и оглушительные раскаты голоса г-на Вально. А так как она уклонялась от всего того, что зовется в Верьере весельем, о ней стали говорить, что она слишком чванится своим происхождением. У нее этого и в мыслях не было, но она была очень довольна, когда жители городка стали бывать у нее реже. Не будем скрывать, что в глазах местных дам она слыла дурочкой, ибо не умела вести никакой политики по отношению к своему мужу и упускала самые удобные случаи заставить его купить для нее нарядную шляпку в Париже или Безансоне. Только бы ей никто не мешал бродить по ее чудесному саду, – больше она ни о чем не просила.

Это была простая душа: у нее никогда даже не могло возникнуть никаких притязаний судить о своем муже или признаться самой себе, что ей с ним скучно. Она считала, – никогда, впрочем, не задумываясь над этим, – что между мужем и женой никаких других, более нежных отношений и быть не может. Она больше всего любила г-на де Реналя, когда он рассказывал ей о своих проектах относительно детей, из которых он одного прочил в военные, другого в чиновники, а третьего в служители церкви. В общем, она находила г-на де Реналя гораздо менее скучным, чем всех прочих мужчин, которые у них бывали.

Это было разумное мнение супруги. Мэр Верьера обязан был своей репутацией остроумного человека, а в особенности человека хорошего тона, полдюжине шуток, доставшихся ему по наследству от дядюшки. Старый капитан де Реналь до революции служил в пехотном полку его светлости герцога Орлеанского и, когда бывал в Париже, пользовался привилегией посещать наследного принца в его доме. Там довелось ему увидеть г-жу де Монтессон, знаменитую г-жу де Жанлис, г-на Дюкре, пале-рояльского изобретателя. Все эти персонажи постоянно фигурировали в анекдотах г-на де Реналя. Но мало-помалу искусство облекать в приличную форму столь щекотливые и ныне забытые подробности стало для него трудным делом, и с некоторых пор он только в особо торжественных случаях прибегал к анекдотам из жизни герцога Орлеанского. Так как, помимо всего прочего, он был человек весьма учтивый, исключая, разумеется, те случаи, когда речь шла о деньгах, то он и считался по справедливости самым большим аристократом в Верьере.

Произведение, которое мы сегодня рассмотрим, называется "Красное и черное". Краткое содержание этого романа Стендаля предлагается вашему вниманию. Впервые это произведение было опубликовано в 1830 году. И по сей день пользуется большой популярностью ставший классикой роман "Красное и черное". Краткое содержание его начинается следующим образом.

Мэр расположенного во Франции (округ Франш-Конте) городка Верьер господин де Реналь - тщеславный и самодовольный человек. Он сообщает своей супруге о решении взять гувернера в дом. В этом нет особой необходимости, просто г-н Вально, местный богач, вульгарный крикун и соперник мэра, гордится приобретенной им новой парой лошадей. А вот гувернера у него нет.

Гувернер г-на де Реналя

Мэр уже договорился с Сорелем, что его младший сын будет служить у него. Г-н Шелан, старый кюре, рекомендовал ему как редких способностей человека сына плотника, уже три года изучающего богословие и отлично знающего латынь.

Зовут этого юношу Жюльен Сорель, ему 18 лет. Он хрупкий на вид, невысокий, лицо его несет на себе печать своеобразия. У Жюльена неправильные черты лица, черные глаза, большие и сверкающие мыслью и огнем, темно-каштановые волосы. На него с интересом поглядывают юные девицы. Жюльен не учился в школе. Истории и латыни обучил его полковой лекарь, который участвовал в наполеоновских походах. Он завещал ему, умирая, свою любовь к Бонапарту. Жюльен с детства мечтал о том, чтобы стать военным. Для простолюдина во времена правления Наполеона это был наиболее верный способ выйти в люди, сделать карьеру. Однако времена изменились. Юноша осознает, что единственный открытый перед ним путь - это поприще священника. Он горд и честолюбив, но при этом готов терпеть все для того, чтобы пробить себе дорогу наверх.

Встреча Жюльена с г-жой де Реналь, всеобщее восхищение юношей

Затея мужа не нравится госпоже де Реналь из произведения "Красное и черное", краткое содержание которого нас интересует. Она обожает трех своих сыновей, и мысль о том, что кто-то посторонний будет стоять между ней и мальчиками, приводит госпожу в отчаяние. В своем воображении женщина уже рисует взлохмаченного, грубого, отвратительного парня, которому дозволено кричать на ее сыновей и даже бить их.

Госпожа была очень удивлена, когда увидела перед собой испуганного, бледного мальчика, показавшегося ей очень несчастным и необыкновенно красивым. Не проходит и месяца, а к нему все в доме, включая г-на де Реналя, уже относятся с уважением. С большим достоинством держится Жюльен. Вызывает всеобщее восхищение также его знание латыни - юноша может прочитать наизусть любой отрывок из Нового завета.

Предложение Элизы

Элиза, горничная госпожи, влюбляется в гувернера. Она рассказывает на исповеди аббату Шелану о том, что недавно получила наследство и планирует выйти замуж за Жюльена. Искренне рад за юношу кюре, однако тот от этого завидного предложения решительно отказывается. Он мечтает прославиться, однако умело скрывает это.

Между г-жой де Реналь и Жюльеном появляются чувства

Семья летом переезжает в деревню Вержи, где расположены замок и имение де Реналей. Госпожа здесь проводит целые дни с гувернером и сыновьями. Жюльен ей кажется благороднее, добрее, умнее всех остальных мужчин, окружающих ее. Она вдруг понимает, что любит этого юношу. Но можно ли надеяться на взаимность? Ведь она старше его аж на 10 лет!

Г-жа де Реналь Жюльену нравится. Он считает ее очаровательной, ведь ему не приходилось никогда раньше видеть таких женщин. Однако еще не влюблен Жюльен, главный герой романа "Красное и черное". Краткое содержание дальнейших событий поможет вам лучше понять взаимоотношения между ними. А пока главный герой стремится завоевать эту женщину ради самоутверждения и отмщения г-ну де Реналю, этому самодовольному человеку, который разговаривает с ним снисходительно и нередко даже грубо.

Госпожа и юноша становятся любовниками

Юноша предупреждает госпожу о том, что придет к ней ночью в спальню, на что она ему отвечает искренним негодованием. Выходя из своей комнаты ночью, Жюльен ужасно боится. У юноши подкашиваются колени, что подчеркивает Стендаль ("Красное и черное"). Краткое содержание, к сожалению, не передает в полной мере всех сложных эмоций, владевших героем в этот момент. Скажем лишь, что, когда он видит госпожу, она ему кажется настолько прекрасной, что из его головы вылетают все тщеславные бредни.

Отчаяние Жюльена, его слезы покоряют госпожу. Через несколько дней юноша влюбляется без памяти в эту женщину. Любовники счастливы. Вдруг младший сын госпожи тяжело заболевает. Несчастная женщина считает, что убивает сына своей греховной любовью к Жюльену. Она понимает, что виновата перед Богом, терзается угрызениями совести. Госпожа отталкивает Жюльена, потрясенного глубиной ее отчаяния и горя. Ребенок, к счастью, выздоравливает.

Тайное становится явным

Об измене жены ничего не подозревает г-н де Реналь, однако слуги знают достаточно. Горничная Элиза, повстречав г-на Вально на улице, рассказывает ему о романе госпожи с молодым гувернером. Г-ну де Реналь в тот же вечер приносят анонимное письмо, в котором рассказывается о том, что происходит в его доме. Госпожа пытается убедить своего супруга в том, что она невиновна. Однако о ее любовных похождениях уже знает весь город.

Жюльен покидает город

Трагическими событиями продолжает свой роман Стендаль ("Красное и черное"). Краткое содержание их следующее. Аббат Шелан, наставник Жюльена, полагает, что юноша должен уехать из города хотя бы на год — в Безансон в семинарию или к лесоторговцу Фуке, своему другу. Жюльен следует его совету, однако возвращается через 3 дня для того, чтобы проститься с госпожой. Юноша пробирается к ней, однако свидание это не радостно — обоим кажется, что они прощаются навеки.

Уже во второй части продолжается роман "Красное и черное" (краткое содержание). 1 часть на этом заканчивается.

Обучение в семинарии

Жюльен отправляется в Безансон и приходит к аббату Пирару, ректору семинарии. Он весьма взволнован. Лицо того к тому же настолько уродливо, что вызывает в юноше ужас. Ректор 3 часа экзаменует Жюльена и поражается его познаниям в богословии и латыни. Он решает принять юношу на малую стипендию в семинарию, даже отводит отдельную келью ему, что является великой милостью. Однако семинаристы ненавидят Жюльена, ведь он слишком талантлив и к тому же производит впечатление человека мыслящего, а этого здесь не прощают. Юноша должен выбрать для себя духовника, и он останавливает свой выбор на аббате Пираре, не подозревая о том, что поступок этот будет для него решающим.

Взаимоотношения Жюльена с аббатом Пираром

К своему ученику аббат искренне привязан, однако положение Пирара в семинарии непрочно. Иезуиты, его враги, делают все для того, чтобы вынудить его подать в отставку. У Пирара, к счастью, есть при дворе покровитель и друг. Это де Ла-Моль, маркиз и аристократ из города Франш-Конте. Аббат выполняет все его поручения. Узнав о гонениях, маркиз предлагает Пирару переехать в столицу. Он обещает аббату лучший приход из расположенных в окрестностях Парижа. Пирар, прощаясь с Жюльеном, предвидит, что для юноши наступят трудные времена. Однако тот не может думать о себе. Он понимает, что Пирару нужны деньги, и предлагает все свои сбережения. Этого Пирар никогда не забудет.

Заманчивое предложение

Вельможа и политик маркиз де Ла-Моль пользуется при дворе большим влиянием. Он принимает Пирара в парижском особняке. Именно здесь продолжается действие романа "Красное и черное", кратко по главам описанного нами. Маркиз упоминает в разговоре о том, что ищет уже несколько лет толкового человека для того, чтобы тот занялся его перепиской. На это место аббат предлагает своего ученика. У него низкое происхождение, однако юноша этот обладает высокой душой, большим умом и энергией. Так неожиданная перспектива открывается перед Жюльеном Сорелем — он может отправиться в Париж!

Встреча с г-жой де Реналь

Юноша, получив приглашение де Ла-Моля, едет сначала в Верьер, где надеется увидеться с г-жой де Реналь. По слухам, она впала в последнее время в исступленное благочестие. Жюльену, несмотря на многочисленные препятствия, удается пробраться в ее комнату. Госпожа никогда еще не казалась юноше столь прекрасной. Однако супруг ее о чем-то догадывается, и Жюльену приходится бежать.

Жюльен в Париже

И вот уже опять в Париж переносит нас роман Стендаля "Красное и черное". Краткое содержание далее описывает прибытие сюда главного героя. Приехав в Париж, прежде всего он осматривает связанные с именем Бонапарта места и лишь затем отправляется к Пирару. Тот представляет маркизу Жюльена, а вечером юноша уже сидит у него за столом. Необыкновенно стройная блондинка с красивыми, но при этом холодными глазами садится напротив него. Жюльену явно не нравится эта девушка — Матильда де Ла-Моль.

Быстро осваивается на новом месте Жюльен, герой, которого создал Ф. Стендаль ("Красное и черное"). Краткое содержание, описанное нами, подробно на этом не останавливается. Отметим, что маркиз считает его уже через 3 месяца человеком вполне подходящим. Юноша упорно работает, он понятлив, молчалив и начинает постепенно вести трудные дела. Жюльен превращается в настоящего денди, вполне осваивается в Париже. Маркиз вручает ему орден, что успокаивает гордость юноши. Теперь Жюльен держится более раскованно и не столь часто ощущает себя оскорбленным. Однако юноша подчеркнуто холоден с мадемуазель де Ла-Моль.

Мадемуазель де Ла-Моль

Матильда раз в год носит траур в честь Бонифаса де Ла-Моль, предка семьи, который являлся возлюбленным самой королевы Маргариты Наваррской. Его обезглавили на Гревской площади в 1574 году. По легенде, королева попросила голову своего возлюбленного у палача и похоронила ее собственноручно в часовне. Эту легенду вы еще вспомните, читая роман "Красное и черное" (краткое содержание по главам).

Новая женщина в жизни Жюльена

Жюльен Сорель видит, что эта романтическая история искренне волнует Матильду. Со временем он перестает уклоняться от ее общества. Юношу настолько заинтересовали беседы с этой девушкой, что он на время даже забывает роль возмутившегося плебея, которую он взял на себя. Матильда поняла уже давно, что любит Жюльена. Весьма героической ей представляется эта любовь — девушка такого высокого происхождения влюбляется в сына плотника! Матильда перестает скучать после того, как осознает свои чувства.

Жюльен же скорее возбуждает собственное воображение, чем действительно увлечен Матильдой. Однако, получив от нее письмо с признанием в любви, он не в силах скрыть торжества: его, сына бедного крестьянина, полюбила знатная дама, предпочтя его аристократу, самому маркизу де Круазенуа!

Девушка ждет Жюльена в час ночи у себя. Он думает, что это ловушка, что таким образом приятели Матильды задумали убить его или посмеяться над ним. Вооружившись кинжалом и пистолетами, он отправляется в комнату своей возлюбленной. Матильда нежна и покорна, однако на следующий день девушка приходит в ужас, осознав, что является теперь любовницей Жюльена. При разговоре с ним она едва скрывает раздражение и гнев. Оскорблено самолюбие Жюльена. Оба решают, что все кончено между ними. Однако Жюльен понимает, что полюбил эту девушку и не может без нее жить. Его воображение и душу непрестанно занимает Матильда.

"Русский план"

Русский князь Коразов, знакомый Жюльена, советует юноше вызвать ее гнев, начав ухаживать за другой светской красавицей. К удивлению Жюльена, "русский план" безотказно действует. Матильда его ревнует, она опять влюблена, и лишь огромная гордость не позволяет девушке сделать шаг навстречу любимому. Однажды Жульен, не думая о грозящей опасности, приставляет к окну Матильды лестницу. Увидев его, девушка сдается.

Жюльен добивается положения в обществе

Продолжаем описывать роман "Красное и черное". Очень краткое содержание дальнейших событий следующее. Мадемуазель де Ла-Моль вскоре сообщает своему возлюбленному, что беременна, а также о намерениях выйти замуж за него. Маркиз, узнав обо всем, приходит в бешенство. Однако девушка настаивает, и отец соглашается. Во избежание позора он решает создать жениху блестящее положение. Для него он достает патент гусарского поручика. Жюльен теперь становится Сорелем де Ла-Верне. Он отправляется на службу в свой полк. Безгранична радость Жюльена — он мечтает о карьере и о будущем сыне.

Роковое письмо

Вдруг приходит известие из Парижа: возлюбленная его просит немедленно вернуться. Когда Жюльен возвращается, она ему протягивает конверт, в котором находится письмо г-жи де Реналь. Как оказалось, отец Матильды попросил сообщить сведения о бывшем гувернере. Чудовищно письмо г-жи де Реналь. О Жюльене она пишет как о карьеристе и лицемере, способном совершить любую подлость для того, чтобы пробиться наверх. Понятно, что г-н де Ла-Моль теперь не согласится выдать за него свою дочь.

Преступление, совершенное Жюльеном

Жюльен, ни говоря ни слова, покидает Матильду и отправляется в Верьер. В оружейной лавке он приобретает пистолет, после чего отправляется в Верьерскую церковь, где как раз проходит воскресное богослужение. В церкви он дважды стреляет в г-жу де Реналь.

Он узнает уже в тюрьме о том, что она только ранена, а не убита. Жюльен счастлив. Он чувствует, что сможет теперь умереть спокойно. В Верьер вслед за Жюльеном отправляется Матильда. Девушка использует все связи, раздает обещания и деньги, надеясь смягчить приговор.

Вся провинция в день суда стекается в Безансон. Жюльен обнаруживает с удивлением, что всем этим людям внушает искреннюю жалость. Он намерен отказаться от предоставленного ему последнего слова, однако что-то заставляет юношу подняться. У суда Жюльен не просит милости, так как осознает, что главное преступление, совершенное им, заключается в том, что он, простолюдин по происхождению, осмелился восстать против выпавшего ему жалкого жребия.

Казнь

Решена его участь — суд выносит юноше смертный приговор. Г-жа де Реналь посещает его в тюрьме и сообщает, что письмо сочинила не она, а ее духовник. Жюльен никогда еще не был так счастлив. Юноша осознает, что стоящая перед ним женщина — единственная, кого он может любить. Жюльен чувствует себя в день казни мужественным и бодрым. Матильда своими руками хоронит его голову. А через 3 дня после смерти юноши умирает г-жа де Реналь.

Так заканчивается роман "Красное и черное" (краткое содержание). 2 часть является заключительной. Роман предваряет обращение к читателю, а завершает его примечание автора.

Смысл названия

Вы можете спросить, почему же свое произведение назвал Фредерик Стендаль "Красное и черное". Краткое содержание, представленное выше, не дает ответа на этот вопрос. Поэтому поясним. На этот счет в литературоведении нет однозначного мнения. Традиционно принято полагать, что такое название символизирует выбор главного героя между карьерой в армии (красный цвет) и карьерой в церкви (черный цвет). Однако до сих пор ведутся споры о том, почему назвал свой роман Фредерик Стендаль "Красное и черное". Краткое содержание по главам или же беглое знакомство с произведением, конечно, не дает права включаться в эти споры. Для этого нужно провести глубокий анализ. Этим занимаются профессиональные исследователи творчества Стендаля.

«Красное и черное» краткое содержание по главам вы можете прочитать для возобновления в памяти всех важных деталей романа.

Стендаль «Красное и черное» краткое содержание по главам

«Красное и черное» краткое сокращение по главам вы сможете прочитать минут за 30-40.

Хроника XIX века

«Красное и черное» краткое содержание 1 часть

Городок Верьер, пожалуй, одно из самых живописных во всем Франш-Конте. Белые домики с островерхими крышами из красной черепицы раскинулись по склону холма, где мощные каштаны поднимаются из каждой лощинку. В окрестности много лесопилок, которые способствуют росту благосостояния большинства жителей, скорее похожих на крестьян, чем на городских жителей. Есть в городе и замечательная цвяхарна фабрика, принадлежащая мэру.

Мэр города Верььера, господин де Реналь, кавалер нескольких орденов, выглядел весьма степенно: волосы с сединой, орлиный нос, одетый во все черное. Одновременно в выражении его лица было много самодовольства, чувствовалась какая ограниченность. Казалось, что все таланты этого человека сводились к тому, чтобы заставить любого, кто ему был виноват, платить вовремя, с уплатой же собственных долгов тянуть как можно дольше. Мэру принадлежал построенный на доходы от цвяхарни большой и красивый дом с прекрасным садом, окруженным чугунной решеткой,

На склоне холма, на высоте сотни футов над рекой Ду раскинулся прекрасный городской бульвар, откуда открывался вид на один из живописных уголков Франции, Местные жители весьма ценили красоту своего края: она привлекала иностранцев, чьи деньги обогащали владельцев отелей и приносили прибыль всему городу.

Верьерський кюре господин Шелан, сохранивший в свои восемьдесят лет железное здоровье и железный характер, проживал здесь уже пятьдесят шесть лет. Он крестил почти всех жителей этого города, каждый день венчал молодых людей, как когда-то венчал их дедов.

Сейчас же он переживал не лучшие свои дни. Дело в том, что, несмотря на несогласие городского мэра и директора дома призрения, местного богача господина Вально, кюре способствовал посещению тюрьмы, больницы и дома призрения приезжим из Парижа господином Аппер, чьи либеральные взгляды весьма беспокоили богатых владельцев домов города. Прежде всего они беспокоили господина де Реналь, который был убежден, что со всех сторон его окружают либералы и завистники. Чтобы противопоставить себя этим мануфактурщика, которые проникли в толстосумы, он решил взять своим детям гувернера, хотя особой необходимости в этом и не видел. Мэр остановил свой выбор на младшему сыну лесопильщика Сореля. Это был молодой богослов, почти священник, который прекрасно знал латынь, к тому же его рекомендовал сам кюре. Хотя некоторые сомнения относительно его порядочности у господина де Реналь все же оставались, потому что молодой Жульен Сорель был любимцем старого врача, кавалера ордена Почетного легиона, тоже, скорее всего, тайного агента либералов, поскольку был участником наполеоновских походов.

О своем решении мэр сообщил жену. Госпожа де Реналь, высокая, статная женщина, считалась первой красавицей. В ее виде, в манере держаться было что-то простодушное и юное. Ее наивная грация, какая-то скрытая страстность могли бы, пожалуй, пленить сердце парижанина. Но если бы госпожа де Реналь узнала, что способна произвести впечатление, то сгорела бы от стыда. Громкую славу ее добродетели принесли бесплодные ухаживания господина де Вально. А поскольку она избегала в Верьере любых развлечений, то о ней стали говорить, что она слишком кичится своим происхождением. Госпожа де Реналь же хотелось только одного — чтобы никто не мешал ей бродить ее великолепным садом. Это была простая душа: она никогда не осуждала своего мужа и не могла признаться самой себе, что ей с ним скучно, ведь не представляла, что между супругами могут быть другие, более нежные отношения.

Отец Сорель чрезвычайно удивился, а еще больше обрадовался предложению господина де Реналь относительно Жульена. Он никак не мог понять, ради чего такая почтенная человеку могло прийти в голову взять к себе его дармоеда-сына и еще предложить триста франков в год со столом и одеждой.

Подойдя к своей мастерской, отец Сорель не нашел Жюльена у пилы, где ему надлежало быть. Сын сидел верхом на стропилах и читал книгу. Ничего более ненавистного для старика Сореля не было. Он еще мог простить Жульен его невзрачный строение, которое было малопригодной для физической работы, но эта страсть к чтению выводила его из себя: сам он читать не умел. Мощный удар вышиб книгу из рук Жюльена, а второй удар обрушился ему на голову. Весь в крови, Жюльен соскочил на землю, его щеки пылали. Это был невысокий юноша лет восемнадцати, довольно хрупкий, с неправильными, но тонкими чертами лица и каштановыми волосами. Большие черные глаза, которые в минуту спокойствия сверкали умом и огнем, сейчас горели самой лютой ненавистью. Стройный и гибкий стан юноши свидетельствовал скорее о ловкость, чем о силе. С самых ранних лет его задумчивый виде чрезмерная бледность наводили отца на мысль, что его сыпь не жилец на белом свете, а если и выживет, то станет для семьи обузой. Все домашние презирали его, и он ненавидел своих братьев и отца.

Жульен нигде не учился. Отставной врач, к которому он привязался всем сердцем, научил его латыни и истории. Умирая, старый завещал мальчику свой крест Почетного легиона, остатки маленькой пенсии и тридцать — сорок томов книг.

следующий день старик Сорель отправился в дом мэра. Увидев, что господину мэру прямо-таки хочется взять его сына, хитрый старый добился того, чтобы содержание Жульена был повышен до четырехсот франков в год.

Между тем Жульен, узнав, что его ожидает должность воспитателя, еще ночью ушел из дому, решив спрятать в надежное место свои книги и крест Почетного легиона. Он отнес все это к своему приятелю Фуке, молодому лесоторговца, обитавший высоко в горах.

Следует сказать, что решение стать священником он принял не так давно. С самого детства Жульен бредил военной службой. Потом, уже подростком, он с замиранием сердца слушал рассказы старого полкового врача о сражениях, в которых тот участвовал. Но когда Жюльен исполнилось четырнадцать лет, он увидел, какую роль в окружающем его мире играет церковь.

Он прекратил говорить о Наполеоне и заявил, что собирается стать священником. Его постоянно видели с Библией в руках, он заучивал ее наизусть. Перед добрым старым кюре, что наставлял его в богословии, Жульен не позволял себе высказывать других чувств, кроме благочестия. Кто бы мог подумать, что в этом юноше с нежным девичьим лицом таилась непоколебимая решимость претерпеть все, чтобы пробить себе дорогу, а это прежде всего означало вырваться из Верьера; родину свою Жульен ненавидел.

Он повторял себе, что Бонапарт, неизвестный и бедный поручик, стал властелином мира с помощью своей шпаги. Во времена Наполеона военная доблесть была необходимой, но теперь все изменилось. Теперь священник в сорок лет получает плату втрое большую, чем самые известные наполеоновские генералы.

Но однажды он все же выдал себя внезапной вспышкой того огня, томил его душу. Однажды на обеде, в кругу священников, где его представили как настоящее чудо премудрости, Жульен вдруг начал горячо превозносить Наполеона. Чтобы наказать себя за неосмотрительность, он привязал к груди правую руку, притворившись, будто вывихнул ее, и ходил так целых два месяца. После этой, им же самим выдуманной, кары он простил себя.

Госпожа де Реналь не нравилась идея мужа. Она представляла себе грубого неряху, который будет орать на ее любимых мальчиков, а может, даже сечь. Но она была приятно удивлена, увидев крестьянского перепуганного парня, совсем еще мальчика, с бледным лицом. Жульен же, увидев, что красивая и нарядная дама называет его «господин», ласково разговаривает с ним и просит не рубить ее детей, если они не будут знать уроков, просто растаял.

Когда весь ее страх за детей окончательно рассеялся, госпожа де Реналь с удивлением заметила, что Жюльен необыкновенно красивый. ее старшему сыну было одиннадцать, и они с Жюльеном могли стать товарищами. Юноша признался, что впервые входит в чужой дом и поэтому нуждается в ее покровительства. «Госпожа, я никогда не буду бить ваших детей, клянусь вам перед Богом», — произнес он и осмелился поцеловать ей руку. Ее очень удивил этот жест, и только потом, подумав, она возмутилась.

Мэр издал Жульен тридцать шесть франков за первый месяц, взяв с него слово, что из этих денег старый Сорель не получит ни одного су и что отныне юноша не будет видеться с родными, чьи манеры не подходят для детей де Реналь.

Жульен пошили новый черную одежду и предстал перед детьми, словно воплощенная уважительность. Тон, которым он обратился к детям, поразил госпожи де Реналь. Жульен сказал им, что будет учить их латыни, и продемонстрировал свою удивительную способность читать наизусть целые страницы из Священного Писания, причем с такой легкостью, словно он говорил на родном языке.

Вскоре титул «господин» закрепился за Жюльеном — отныне даже слуги не смели отрицать его право на это. Не прошло и месяца после появления в доме нового воспитателя, как уже сам господин де Реналь стал относиться к нему с уважением. Старый кюре, который знал о захвате юноши Наполеоном, не поддерживал никаких отношений с господином к Реналь, поэтому уже никто не мог выдать им давнюю страсть Жюльена к Бонапарту; сам же он говорил о нем не иначе как с отвратительностью.

Дети обожали Жульена, он же не испытывал к ним никакой любви. Холодный, справедливый, бесстрастный, но тем не менее любимый, потому что его появление рассеяла скуку в доме, он был хорошим воспитателем. Сам же он испытывал лишь ненависть и отвращение к этому высшему свету, куда его допустили к самому краешку стола.

Свою госпожа юный гувернер считал красавицей и вместе с тем ненавидел за ее красоту, видя в этом препятствие на своем пути к процветанию. Госпожа де Реналь принадлежала к числу тех провинциалок, которые поначалу могут казаться глупенький. Она не имела никакого жизненного опыта, не пыталась блеснуть в разговоре. Наделена тонкой и гордой душой, в своем бессознательном стремлении к счастью она часто просто не замечала того, что делали эти грубые люди, которыми окружила ее судьба. Она не проявляла никакого интереса к тому, что говорил или делал ЕЕ человек. Единственным, на что, по сути, она обращала внимание, были ее дети.

Госпожа де Реналь, богатая наследница богобоязненной тетки, воспитанная в иезуитском монастыре и отдана замуж шестнадцати лет за немолодого дворянина, за всю свою жизнь никогда не чувствовала и не видела ничего, что хоть немного было похоже на любовь. А то, о чем она узнала из нескольких романов, случайно попавших ей в руки, казалось ей чем-то совершенно исключительным. Благодаря этому неведению госпожи де Реналь, целиком увлечена Жюльеном, пребывала в полном блаженстве, и ей даже не приходило в голову упрекать себя за то.

Случилось так, что горничная госпожи де Реналь, Элиза, влюбилась в Жульена. На исповеди она призналась в этом аббату Шелан и сказала, что получила наследство и теперь хотела бы жениться на Жюльеном. Кюре искренне порадовался за Элизу, но, к его удивлению, Жюльен решительно отказался от этого предложения, объяснив, что решил стать священником.

Летом семья де Реналь переехала в свое имение в Вержи, и теперь Жульен целые дни проводил с госпожой де Реналь, которая уже начинала понимать, что любит его. Но любил ее Жульен? Все, что он делал для сближения с этой женщиной, которая, безусловно, ему нравилась, он делал вовсе не из настоящей любви, которого, увы, не чувствовал, а через фальшивое представление о том, что именно так он может выиграть героическую битву с тем классом, который он так ненавидел.

Чтобы утвердиться в своей победе над врагом, в то время, когда господин де Реналь ругал и проклинал «этих жуликов и якобинцев, что набивали себе кошельки», Жульен осыпал страстными поцелуями руку его жены. Бедная госпожа де Реналь спрашивала себя: «Неужели я люблю? Ведь никогда в жизни я не испытывала к мужу ничего похожего на эту ужасную мару! Ни притворства еще не запятнало чистоты этой невинной души, которая была введена в заблуждение страстью, которой никогда не испытывала.

За несколько дней Жульен, сознательно осуществляя свой план, сделал ей предложение. «Я еще потому имею преуспеть в этой женщины, — продолжало нашептывать ему его мелкое тщеславие, — что, когда потом кому-нибудь придет в голову упрекнуть меня жалким званием гувернера, я смогу намекнуть, что меня на это толкнуло любви».

Жульен добился своего, они стали любовниками. Ночью, перед первым свиданием, когда он сказал госпожа де Реналь, что придет к ней, Жульен не помнил себя от страха. Но, увидев госпожу де Реналь, такую прекрасную, он забыл все свои тщеславные расчеты. Сначала он опасался, что к нему относятся как к любовнику-слуге, но потом его опасения рассеялись, и он сам со всем пылом юности влюбился до беспамятства.

Госпожа де Реналь страдала оттого, что на десять лет старше Жульена, не встретила его раньше, когда была моложе. Жюльена, конечно, подобные мысли в голову не приходили. Любовь его значительной степени все еще было скорее тщеславием: Жульен радовался, что он, бедный, ничтожное, жалкое существо, обладает такой красавицей. Высокое положение его возлюбленной невольно повышало его в собственных глазах. Госпожа де Реналь, в свою очередь, находила духовное наслаждение в том, что имела возможность наставлять в любых мелочах этого даровитого юношу, который, как все считали, далеко пойдет. Однако угрызения совести и страх перед разоблачением ежечасно терзали душу бедной женщины.

Внезапно заболел младший сын госпожи де Реналь, и ей стало казаться, что это Божья кара за грех. «Ад, — говорила она, — ад — ведь это было бы милостью для меня: значит, мне было бы подарено еще несколько дней на земле, с ним … Но ад в этой жизни, смерть моих детей … И однако, возможно, этой ценой мой грех был бы искуплен … О Боже великий, не дай мне прощение такой ужасной ценой! Эти несчастные дети, разве они виноваты перед тобой! Я, одна я виновата! Я согрешила, я люблю человека, который не муж мне ». К счастью, мальчик выздоровел.

Их роман не мог долго оставаться тайной для прислуги, однако сам господин де Реналь ничего не знал. Горничная Элиза, встретив господина Вально, поделилась с ним новостью: в ее хозяйки роман с молодым гувернером. В тот же вечер господин де Реналь получил анонимное письмо, где сообщалось о измене жены. Любовники догадывались, кто является автором письма, и выработали свой план. Вырезав из книги буквы, они составили своего анонимного письма, использовав бумагу, подаренный господином Вально: «Дамы. Все ваши приключения является известны, а лица, заинтересованные в том, чтобы положить им конец, предупреждены. Руководствуясь добрыми чувствами к вам, у меня еще не совсем исчезли, предлагаю вам раз и навсегда порвать с этим мальчишкой. Если вы настолько благоразумны, что воспользуетесь этим советом, ваш муж будет считать, что сообщение, которое он получил, ложное, и его так и оставят в этом заблуждении. Знайте, тайна ваша в моих руках: трепещите, несчастная! Настало время, когда вы должны склониться перед моей волей ».

Госпожа де Реналь сама передала мужу письма, полученного словно от какого подозрительного субъекта, и потребовала немедленно освободить Жульена. Сцена была разыграна блестяще — господин де Реналь ей поверил. Он быстро понял, что, отказав Жульен, повлечет тем самым скандалы и сплетни в городе, и все решат, что гувернер действительности является любовником его жены. Госпожа де Реналь помогала мужу утвердиться в мысли, что все окружающие попросту завидуют им.

Интерес к Жульена, слегка подогретая разговорами о его романе с госпожой де Реналь, усиливалась. Юного богослова приглашали дома богатых горожан, а пап Вально предложил ему перейти гувернером к его детям, увеличив содержание в восемьсот франков. Весь город живо обсуждало новую любовную историю. Ради собственной безопасности и во избежание дальнейших подозрений, Жульен и госпожа де Реналь решили расстаться.

Между тем пап де Реналь угрожал публично разоблачить происки «этого негодяя Вально» и даже вызвать его на дуэль. Госпожа де Реналь понимала, к чему это может привести, и за каких 2:00 сумела убедить мужа, что ему следует держаться сейчас можно приязнише с Вально. Наконец пап де Реналь уже собственным умом дошел до чрезвычайно тяжелой для него мысли в отношении денег: для них слишком невыгодным, чтобы сейчас, в самый разгар городских сплетен, Жульен остался в городе и пошел на службу к господину Вально. Для победы де Реналь над его противником необходимо, чтобы Жульен уехал из Верьера и поступил в семинарию в Безансоне, как советовал наставник юноши, аббат Шелан. Но в Безансоне надо было на что-то жить, и госпожа де Реналь умоляла Жульена принять деньги от мужа. Юноша утешал свою спесь надеждой на то, что возьмет эту сумму только в долг и оплатит его с процентами в течение пяти лет. Однако в последний момент он наотрез отказался от денег, к великой радости господина де Реналь.

Накануне отъезда Жульен удалось попрощаться с госпожой де Реналь: он тайком прокрался в ее комнату. Но свидание их было горьким: обоим казалось, что они расстаются навсегда.

Приехав в Безансона, он подошел к воротам семинарии, увидел железный золоченый крест и подумал: «Вот оно, это ад на земле, из которого мне уже не выйти! Ноги подкашивались.

Ректор семинарии господин Пирар получил от верьерського кюре Шелан письмо, в котором тот восхвалял понятливость, память и замечательные способности Жульена и просил для него стипендии, если тот составит необходимые экзамены. Аббат Пирар 3:00 экзаменовал юноши и настолько был поражен его знаниями в латыни и теологии, принявший в семинарию хотя и на небольшую стипендию, а также проявил большую милость, поселив в отдельной келье.

Новом семинаристу надо было выбрать себе духовника, и он остановился на аббат Пирар, но вскоре узнал, что у ректора много врагов среди иезуитов, и подумал, что поступил опрометчиво, не подозревая, что будет значить для него позже этот выбор.

Все первые шаги Жульена, перекопано, что он действует осторожно, оказались, как и выбор духовника, слишком Провидение. Введенный в заблуждение той самонадеянностью, присущая людям с воображением, он воспринимал своих намерениях за факты, которые сбылись, и считал себя непревзойденным лицемером. «Увы! Это единственное мое оружие! — Рассуждал он.- Если бы сейчас были другие времена, я бы зарабатывал свой хлеб делами, которые говорили бы сами за себя перед лицом неприятеля ».

Примерно десять семинаристов были окружены ореолом святости: они видели видения. Бедные юноши почти не выходили из лазарета. Еще в сотни семинаристов крепкая вера сочеталась с неутомимым прилежанием. Они работали так, что едва таскали ноги, но толку было мало. Остальные были просто темными невеждами, что вряд ли были способны объяснить, что означают латинские слова, которые они визуджувалы с утра до ночи. Этим простым крестьянским ребятам казалось, что зарабатывать на хлеб, изучив несколько слов на латыни, гораздо легче, чем копаться в земле. С первых же дней Жульен решил, что быстро добьется успеха. «В любой работе нужны люди с головой, — размышлял он.- У Наполеона я стал бы сержантом, посреди этих будущих попов я буду старшим викарием».

Жульен не знал одного: быть первым считалось в семинарии грехом гордыни. Со времен Вольтера французская церковь поняла, что ее настоящие враги — это книги. Большие успехи в науках, и даже в священных науках, казались ей подозрительными, и не безосновательно, потому что никто не сможет мешать образованному человеку перейти на сторону врага! Жульен много работал и быстро овладел знания, весьма полезные для служителя церкви, хотя, по его мнению, они были полностью ложными и не вызывали у него никакого интереса. Он думал, что о нем все забыли, не подозревая, что господин Пирар получил и сжег много писем от госпожи де Реналь.

В ущерб себе, после многих месяцев обучения Жульен все еще сохранял вид человека мыслящего, что давало семинаристам основания дружно его ненавидеть. Все счастье его сотоварищей заключалось преимущественно в тривному обеда, все они чувствовали благоговение перед людьми в одежде из тонкого сукна, а образование заключалась в безграничной и безусловной уважении к деньгам. Сначала Жульен чуть не задыхался от чувства презрения к ним. Но в конце концов в нем шевельнулась жалость к этим людям, убежденных, что духовный сап предоставит им возможность долго и постоянно наслаждаться этим великим счастьем — сытно обедать и тепло одеваться. Его красноречие, его белые руки, его чрезмерная чистоплотность — все вызывало ненависть к нему.

Аббат Пирар назначил его репетитором из Нового и Ветхого завета. Жульен был вне себя от радости: это было его первое повышение. Он мог обедать сам, и у него был ключ от сада, где он прогуливался, когда там никого не было.

На своему большому удивлению, Жюльен понял, что его стали меньше ненавидеть. Его нежелание прибегать к разговорам, его затвор теперь расценивались как чувство собственного достоинства. Его приятель Фуке от имени родных Жюльена прислал в семинарию оленя и кабана. Этот дар, который значил, что семья Жульена принадлежит к той слои общества, к которому следует относиться с уважением, нанес смертельный удар завистникам. Жульен получил право на превосходство, освященную зажиточностью.

В это время проходил рекрутский набор, но Жюльен, как семинарист, не подлежал призыву. Он был глубоко потрясен этим: «Вот и пришла для меня миг, который двадцать лет назад позволила бы мне вступить на путь героев!

В первый день испытаний господа экзаменаторы были весьма разгневаны тем, что им приходилось постоянно ставить на первое место в своем списке Жульена Сореля — любимца аббата Пирара. Но на последнем экзамене один ловкий экзаменатор спровоцировал Жульена читать Горация, тут же обвинил его в этом которую вполне нечестивому занятии, и извечный враг аббата Пирара аббат Фрилер поставил напротив имени Жульена номер 198.

Вот уже целых десять лет Фрилер всеми силами старался убрать своего противника от должности ректора семинарии. Аббат Пирар не занимался интригами и ревностно исполнял свои обязанности. Но Господь наделил его желчным темпераментом, а такие натуры глубоко чувствуют обиду. Он уже сто раз подал бы в отставку, если бы не был убежден, что действительно приносит пользу на своем посту.

За несколько недель Жюльен получил письмо от некоего Поля Сореля, который назвал себя его родственником, с чеком на пятьсот франков. В письме говорилось, что если Жульен намерен и в дальнейшем с такой же тщательностью изучать славных авторов-латинян, он будет ежегодно получать такую же сумму.

Тайным благодетелем Жульена был маркиз де Ла-Моль, которому уже много лет приходилось вести тяжбу с аббатом Фрилер в одном имении. В этом иске ему помогал аббат Пирар, взявшегося за дело со всей страстностью своей натуры. Господин де Фрилер был чрезвычайно обижен подобным нахальством. Постоянно переписываясь с аббатом Пирар по одному делу, маркиз не мог не оценить аббата, и мало-помалу их переписка приобрело дружеского характера. Теперь аббат Пирар рассказал своему заместителю историю с Жюльеном и то, как его, аббата, хотят заставить уйти в отставку.

Маркиз не был скупым, но до сих пор ему никогда не удавалось заставить аббата принять от него хоть какую сумму. Тогда ему пришло в голову отослать пятьсот франков любимому ученику аббата. Вскоре Пирар получил от маркиза де Ла-Моля письма: тот приглашал его в столицу и обещал один из лучших приходов неподалеку от Парижа. Письмо заставил аббата конце концов принять решение. В послании к епископу он подробно изложил причины, заставившие его покинуть епархию, и доверил отнести письмо Жульен. Его преосвященство принял молодого аббата весьма любезно и даже подарил ему восемь томов Тацита. Сам этот факт, по огромному удивлению Жюльена, вызвал необычную реакцию окружающих: перед ним стали предотвращать.

Вскоре из Парижа пришло сообщение, что аббата Пирара назначен в чудесную приход за четыре лье от столицы. Маркиз де Ла-Моль принял аббата Пирара в своем парижском особняке и упомянул в беседе, что ищет сообразительного юношу, который бы занялся его перепиской. Аббат предложил ему взять Жульена Сореля, похвалив его энергию, ум и высокую душу. Итак, мечта Жульена попасть в Париж становилась реальностью.

Прежде чем отправиться в столицу, Жульен решил тайно увидеться с госпожой де Реналь. Они не виделись уже четырнадцать месяцев. Это было свидание, полное упоминаний о прошлых счастливых днях любви и рассказов о тяжелом семинарское жизни.

Несмотря на то, что госпожа де Реналь целый год провела в благочестии и страхе перед наказанием Божиим за грех, она не смогла устоять перед любовью Жульена. Он провел в ее комнате не только ночь, а день и пошел только следующей ночью.

«Красное и черное» краткое содержание 2 часть

Маркиз де Ла-Моль, маленький худой человек, с острым взглядом, приняв нового секретаря, велел ему заказать повой гардероб, включая две дюжины рубашек, предложил брать уроки танцев и выдал жалованье за первую четверть года. Побывав во всех мастеров, Жульен заметил, что все они относились к нему весьма уважительно, а сапожник, записывая его имя в книгу, вывел: «Господин Жюльен де Сорель». «Вы, наверное, еще превратитесь в фата», — сурово отметил аббат Пирар.

Вечером в гостиной маркиза собралось изысканное общество. Были здесь также молодой граф Норбер де Ла-Моль и его сестра Матильда, молодая, стройная блондинка с очень красивыми глазами. Жульен невольно сравнил ее с госпожой де Реналь, и девушка ему не понравилась. Однако граф Норбер показался ему очаровательным во всех отношениях.

Жульен приступил к выполнению своих обязанностей — вел переписку маркиза, учился ездить верхом, посещал лекции по богословию. Несмотря на внешнюю любезность и доброжелательность окружающих, он чувствовал себя в этой семье Вполне одиноким.

Аббат Пирар уехал в свой приход. «Если Жульен есть только камышом шатким, то пусть гибнет, а если это человек мужественный, пусть пробивается сам», — рассудил он.

Новый секретарь маркиза — этот бледный юноша в черном костюме — производил странное впечатление, и госпожа де Ла-Моль предложила даже своему мужу отсылать его куда-нибудь, когда у них будут собираться особенно важные лица. «Я хочу доказать опыт к завершению, — ответил маркиз.- Аббат Пирар считает, что мы поступаем неправильно, угнетая самолюбие людей, которых мы приближает к себе. Опираться можно только на то, что наносит сопротивления ». Хозяева дома, как заметил Жюльен, слишком привыкли унижать людей просто ради развлечения, поэтому им не приходилось рассчитывать на истинных друзей.

В разговорах, которые велись в гостиной маркиза, не разрешалось никаких шуток относительно Господа Бога, в отношении духовенства, людей определенного состояния, артистов, которым покровительствует двор, — то есть относительно чего-то такого, что считалось раз и навсегда установленным; никоим образом не поощрялось одобрительно говорить о Беранже, Вольтера и Руссо — словом, о том, что хотя бы немного отдавало свободомыслием. Самое же главное — запрещалось говорить о политике, о что можно было разговаривать совершенно свободно. Несмотря на хороший тон, в отличие вежливость, на желание быть приятным, на всех лицах читалась тоска. В этой атмосфере великолепия и скуки Жульена привлекал только господин де Ла-Моль, имевший большое влияние при дворе.

Однажды юноша даже спросил у аббата Пирара, обязательно для него обедать каждый день за столом маркиза. «Это редкая честь!» — Воскликнул с возмущением аббат, скромный буржуа по происхождению, чрезвычайно ценил обед за одним столом с вельможей. Жульен же признался ему, что это самый тяжелый из его обязанностей, он даже боится уснуть от скуки. Легкий шум заставил их обернуться. Жульеы увидел мадемуазель де Ла-Моль, которая стояла и слушала их разговор. Разговор происходил в библиотеке, и Матильда пришла сюда за книгой. «Этот не родился, чтобы ползать на коленях», — подумала она с уважением о секретаре отца.

Прошло несколько месяцев. За это время новый секретарь настолько освоился, что маркиз поручил ему самые сложные дела: следить за управлением его землями в Бретани и Нормандии, а также вести переписку относительно пресловутого иска с аббатом де Фрилер. Маркиз считал Жюльена вполне годная для себя человеком, потому Сорель работал упорно, был молчаливым и толковым.

Однажды в кафе, куда Жульена загнала ливень, юноша столкнулся с каким высоким ростом новолунием в толстом суконном сюртуке, мрачно и пристально разглядывал его. Жульен потребовал объяснений. В ответ мужчина в сюртуке разразился бранью. Жульен вызвал его на дуэль. Мужчина бросил ему с полдюжины визитных карточек и ушел, грозя кулаком.

Вместе с секундантом, товарищем по упражнениям на рапирах, Жульен отправился по адресу, указанной на визитках, чтобы найти господина Шарля де Бовуази. их встретил высокий молодой человек, одетый как кукла. Но, к сожалению, это не был вчерашний оскорбителей. Выйдя из дома кавалера де Бовуази в прескверном настроении, Жульен увидел вчерашнего нахала — это был кучер, который, видимо, украл у хозяина визитки. Жульен осыпал его ударами хлыста, а в лакеев, бросившихся на помощь товарищу, несколько раз выстрелил.

Кавалер де Бовуази, появившийся на шум, выяснив, в чем дело, с шутливой хладнокровием заявил, что теперь и у него есть основания для дуэли. Дуэль закончилась в одну минуту: Жюльен получил пулю в руку. Ему сделали перевязку и доставили домой. «Боже мой! Так вот это и есть дуэль? Только и всего? »- Думал юноша.

Едва они расстались, кавалер де Бовуази узнал Жульена, чтобы решить, будет приличным сделать ему визит. На свой сожалению, он узнал, что дрался с простым секретарем господина де Ла-Моля, да еще через кучера. Можно не сомневаться, что в обществе это произведет впечатление!

тот же вечер кавалер и его друг поспешили рассказать всем, что господин Сорель, «кстати, очень любезный юноша», — побочный сын близкого друга маркиза де Ла-Моля. Этой истории все поверили. Маркиз, в свою очередь, не опроверг легенду, что родилась.

… Маркиз де Ла-Моль уже полтора месяца не выходил из дома — у него обострилась подагра. Теперь он большую часть времени проводил вместе со своим секретарем. Он заставлял его читать вслух газеты, переводить с латыни древних авторов. Жульен говорил с маркизом обо всем, умолчав лишь две вещи: свое фанатичное обожание Наполеона, имя которого розлючувало маркиза, и свою полную неверие, ибо это не очень подходило образа будущего кюре.

Господина де Ла-Моля заинтересовал этот своеобразный характер. Он видел, что Жюльен отличается от других провинциалов, которые заполонили Париж, и обращался с ним как с сипом, даже привязался к нему.

По поручению патрона Жульен поехал на два месяца в Лондон. Там он сблизился с молодыми российскими и английскими сановниками и раз в неделю обедал у посла Его величества.

После Лондона маркиз вручил Жульен орден, который успокоил наконец гордость юноши, он стал более разговорчивым, не так часто чувствовал себя оскорбленным и не воспринимал на свой счет разные словечки, если разобраться, действительно не совсем учтивые, но же в оживленной беседе они могут вырваться в кого угодно!

Благодаря этому ордену Жульен удостоился чести весьма необычного посещения: к нему пришел с визитом пап барон де Вально, который приехал в Париж поблагодарить министра за свой титул. Теперь Вально нацелился на пост мэра города Верьера вместо де Реналь и просил Жульена представить его господину де Ла-Молю. Жульен рассказал маркизу о Вально и все его выходки и фокусы. «Вы не только представите мне завтра же этого нового барона, — сказал ему де Ла-Моль, — но и пригласите его обедать. Это будет один из наших новых префектов ».-« В таком случае, — холодно произнес Жюльен, — я прошу у вас место директора дома призрения для моего отца »-« Замечательно, — ответил маркиз, внезапно развеселившись, — согласен. Вижу, что вы виправляетеся ».

Однажды, зайдя в столовую, Жюльен увидел Матильду де Ла-Моль в глубоком трауре, хотя никто из семьи не был в черном. Вот что рассказали Жульен о «манию ль де Ла-Моль».

30 апреля 1574 красивого юношу тех пор, Бонифас де Ла-Моля, любимого королевы Маргариты Наваррской, был обезглавлен на Гревской площади в Париже. Легенда гласит, что Маргарита Наваррская тайком забрала голову своего казненного любовника, полночь отправилась к подножию Монмартрського холма и собственноручно похоронила ее в часовне.

Мадемуазель де Ла-Моль, которую, кстати, звали Матильда-Маргарита, ежегодно 30 апреля облачилась в траур в честь предка своей семьи. Жульен был поражен и растроган этой романтической историей. Привыкнув к полной естественности госпожи де Реналь, он не находил в парижских женщинах аничого, кроме жеманства, и не знал, о чем разговаривать с ними. Мадемуазель де Ла-Моль оказалась исключением.

Теперь он долго разговаривал с ней, гуляя ясными весенними днями садом. Да и сама Матильда крутила всеми в доме, относилась снисходительно к разговорам с ним, почти в дружеском тоне. Он выяснил, что она является весьма начитанным, мысли, которые Матильда произносила при-прогулок, очень отличались от того, что она говорила в гостиной. Иногда она так зажигалась и говорила с такой искренностью, что совсем не напоминала прежнюю высокомерное и холодное Матильду.

Прошел месяц. Жульен стал думать, что он нравится этой красивой гордячци. «Вот было бы забавным, если бы она влюбилась в меня! Чем холоднее и уважительнее я с ней веду, тем сильнее она добивается моей дружбы. У нее сразу загораются глаза, как только я появляюсь. Боже мой, до чего же она красивая! »- Думал он.

В своих мечтах он пытался овладеть ею, а потом уйти. И горе тому, кто попытался бы его задержать!

Матильда де Ла-Моль была заманчивые невестой во всем Сен-Жерменском предместье. Она имела все: богатство, знатность, высокое происхождение, ум, красоту. Девушка ее возраста, красивая, умная — где еще он мог найти сильные ощущения, как не в любви? Но ее благородные кавалеры были слишком скучными! Прогулки же с Жюльеном приносили ей удовольствие, ее увлекали его гордость, тонкий ум. И вдруг Матильде подумал, что ей выпало счастье полюбить этого простолюдина.

Любовь появляется ей только как героическое чувство, — то, что встречалось во Франции во времена Генриха III. Такая любовь не способно трусливо отступать перед препятствиями, оно толкает на великие дела. Осмелиться полюбить человека, являющегося таким далеким от нее по своим общественным положением, — уже в этом есть величие и рвение. Посмотрим, будет ли ее избранник и падали достойным ее!

Ужасная подозрение, что мадемуазель де Ла-Моль лишь делает вид, будто неравнодушная к нему, с целью выставить его посмешищем перед своими кавалерами, резко изменила отношение Жульена к Матильде. Теперь он угрюмым, ледяным взглядом отвечал на ее взгляды, с едкой иронией отвергая заверения в Дружбе, и твердо решил, что в любом случае не даст обмануть себя любыми знаками внимания, которые делала ему Матильда.

Она прислала ему письмо — объяснение. Жульен почувствовал минуты триумфа — он, плебей, получил признание от дочери вельможи! Сын плотника победил!

Мадемуазель де Ла-Моль прислала ему еще два письма, написав, что ждет его у себя в комнате в час пополуночи. Подозревая, что это может быть ловушка, Жульен колебался. Но потом, чтобы не выглядеть трусом, решился. Приставив лестницу к окну Матильды, он тихонечко поднялся, держа в руке пистолет и удивляясь тому, что его до сих пор не схватили. Жульен не знал, как себя вести, и попытался обнять девушку, но она, оттолкнув его, приказала прежде всего спустить вниз лестницу. «И это влюбленная женщина! — Подумал Жюльен — И она еще осмеливается говорить, что любит! Такая хладнокровие, такая рассудительность!

Матильду охватило тягостное чувство стыда, она ужаснулась тому, что затеяла. «Ты имеешь мужественное сердце, — сказала она ему.- Я признаюсь тебе: мне хотелось проверить твою храбрость». Жульен почувствовал гордость, но это совсем не напоминало то душевное блаженство, которого он испытывал от встречи с госпожой де Реналь. В его ощущениях сейчас не было ничего нежного — только бурный восторг честолюбия, а Жульеы прежде всего был честолюбивым.

Этой ночью Матильда стала его любовницей. Ее любовные порывы были несколько нарочитым. Страстная любовь была для нее скорее неким образцом, который нужно было подражать, а не тем, что возникает само собой. Мадемуазель де Ла-Моль считала, что она исполняет обязанность в отношении самой себя и своего любовника, и потому в ее душе не пробудилось никакой достоинства. «Бедный обнаружил совершенно безупречную храбрость, — говорила она себе, — он должен быть осчастливленным, иначе это будет малодушием с моей стороны».

Утром, выбравшись из комнаты Матильды, Жюльен отправился верхом в Медонського леса. Он чувствовал себя скорее изумленным, чем счастливым. Все, что накануне стояло высоко над ним, теперь оказалось рядом или даже значительно ниже. Для Матильды же в событиях этой ночи не было ничего неожиданного, кроме горя и стыда, которые охватили их, вместо того пьянящего блаженства, о котором рассказывается в романах. «Не ошиблась ли я? Люблю ли я его? »- Говорила она себе.

В последующие дни Жульен был очень удивлен необычной холодностью Матильды. Попытка поговорить с ней закончилась безумными упреками в том, что он словно представил, будто получил на нее какие-то особые права. Теперь любовники запылали друг к другу бешеной ненавистью и заявили, что между ними все кончено. Жульен заверил Матильду, что все навсегда останется непоколебимой тайной.

Через день после их признания и разрыва Жюльен был вынужден признаться себе, что любит мадемуазель де Ла-Моль. Прошла неделя. Он попробовал еще раз заговорить с ней о любви. Она оскорбила его, сказав, что не может прийти себя от ужаса, отдалась первому встречному. «Первому встречному?» — Воскликнул Жюльен и бросился к старинной шпаги, хранившейся в библиотеке. Он чувствовал, что мог бы убить ее тут же на месте. Потом, задумчиво посмотрев на лезвие старой шпаги, Жульен заключил ее снова в ножны и с невозмутимым спокойствием повесил на прежнее место. Между тем ль де Ла-Моль теперь с увлеченностью вспоминала о той удивительной минуту, когда ее почти не убили, думая при этом: «Он достоин быть моим хозяином … Сколько понадобилось бы сплавить вместе этих замечательных юношей из высшего общества, чтобы достичь такого взрыва страсти!

После обеда Матильда сама заговорила с Жюльеном и дала ему понять, что не имеет ничего против прогулки садом. ее снова тянуло к нему. Она с дружественной откровенностью рассказывала ему о своих сердечных переживаниях, описывала кратковременные увлечения другими мужчинами. Жульен подвергался ужасным ревности.

Эта безжалостная откровенность продолжалась целую неделю. Тема разговоров, к которой она постоянно возвращалась с какой жестокой увлеченностью, была той самой — описание чувств, которые Матильда чувствовала к другим. Страдания любовника приносили ей удовольствие. После одной из таких прогулок, обезумев от любви и горя, Жульен не выдержал. «Вы меня совсем не любите? А я молиться на вас готов! »- Воскликнул он. Эти искренние и столь неосмотрительно слова мгновенно изменили все. Матильда, убедившись, что ее любят, сразу почувствовала к нему полное презрение.

И все же ль де Ла-Моль мысленно оценивала перспективы своих отношений с Жюльеном. Она видела, что перед ней человек с возвышенной душой, что мнение его не следует проторенной тропой, которую проложила посредственность. «Если я стану подругой такого человека, как Жюльен, которому не хватает лишь состояния, — а он у меня есть, — я буду постоянно привлекать к себе всеобщее внимание. Жизнь моя не пройдет незамеченным, — думала она.- Я не только не буду испытывать постоянного страха перед революцией, как мои кузины, которые так трепещут перед чернью, что не решаются прикрикнуть на кучера, я, безусловно, буду играть какую большую роль, ведь человек, которого я выбрала, — человек с железным характером и безграничным честолюбием. Чего ему не хватает? Друзей, денег? Я дам ему и то и другое ».

Жульен был слишком несчастным и слишком потрясенным, чтобы разгадать столь сложные любовные маневры. Он решил, что надо рискнуть и еще раз проникнуть в комнату своей возлюбленной: «Я поцелую ее в последний раз и застрелюсь!» Жульен залпом взлетел приставной лестнице, и Матильда упала в его объятия. Она была счастлива, ругала себя за ужасную гордость и называла его своим хозяином. За завтраком девушка вела весьма неосмотрительно. Можно было подумать, что ей хотелось всему миру поведать о своих чувствах. Но через несколько часов ей уже надоело любить и делать безумия, и она снова стала сама собой. Такой была эта своеобразная натура.

Маркиз де Ла-Моль отправил Жульена с чрезвычайно тайным поручением в Страсбург, и там он встретил своего знакомого по Лондону русского князя Коразова. Князь был в восторге от Жульеиа. Не зная, как выразить ему свою внезапную благосклонность, он предложил юноше руку одной из своих кузин, богатой московской наследницы. От такой блестящей перспективы Жульен отказался, но решил воспользоваться другой совету князя: вызвать ревность у своей любимой и, вернувшись в Париж, начать ухаживать за светской красавицы госпожи де Фервак.

За обедом в доме де Ла-моллов он сел рядом с маршальшею где Фервак, а потом долго и слишком пространно говорил с ней. Матильда еще до приезда Жульена дала понять своим знакомым, что брачный контракт с главным претендентом на ее руку — маркизом де Круазенуа — можно считать делом решенным. Но все ее намерения мгновенно изменились, как только она увидела Жюльена. Она ждала, когда бывший возлюбленный заговорит с ней, но тот не сделал ни одной попытки.

Все последующие дни Жульен четко следовал советам князя Коразова. Его российский друг подарил ему пятьдесят три любовных письма. Пришло время отправлять первая дама де Фервак. Письмо содержало всяческие высокопарные слова о добродетели — переписывая его, Жульен уснул на второй странице.

Матильда, выяснив, что Жюльен не только сам пишет, но и получает письма от госпожи де Фервак, оказанное ему бурную сцену. Жульен прилагал все усилия, чтобы не сдаться. Он помнил советы князя Коразова о том, что женщину нужно держать в страхе, и хотя видел, что Матильда глубоко несчастная, постоянно повторял себе: «Держать ее в страхе. Только тогда она не будет относиться ко мне с презрением ». И продолжал переписывать и отправлять письма госпожи де Фервак.

… Один английский путешественник рассказывал о том, как он дружил с тигром: он вырастил его, ласкал, но всегда держал у себя на столе заряженный пистолет. Жульен отдавался своему безграничному счастью только в те минуты, когда Матильда не могла прочесть выражение счастья, в его глазах. Он неизменно придерживался предписанного себе правила и разговаривал с ней сухо и холодно. Кроткая и почти смиренная с ним, она стала теперь еще более высокомерной с домашними. Вечером в гостиной она подозвала к себе Жюльена и, не обращая внимания на остальные гостей, долго разговаривала с ним.

Вскоре Матильда с радостью сообщила Жульен, что беременна и чувствует теперь его женой навсегда. Эта весть поразила Жульена; необходимо было сообщить о случившемся, маркиза де Ла-Моля. Какой удар ожидал человека, желала видеть свою дочь герцогиней! .

На вопрос Матильды, не боится ли он мести маркиза, Жюльен ответил: «Я могу жалеть человека, который сделал для меня столько благодеяний, грустить по тому, что нанес ей бедствия, но я не боюсь, и меня никто никогда не испугает ».

Состоялась почти безумная разговор с отцом Матильды. Жульен предложил маркизу, чтобы тот убил его, и оставил даже предсмертную записку. Разъяренный де Ла-Моль изгнал их.

Между тем Матильда сходила с ума от отчаяния. Отец показал ей записку Жюльена, и с того момента ее преследовала ужасная мысль: не решил Жульен покончить с собой? «Если он умрет, я умру тоже, — заявила она.- И это вы будете виноваты в его смерти. Клянусь, что тут же надену траур и сообщу всем, что я вдова Сорель … Имейте это в виду … Ни бояться, ни прятаться я не стану ». Любовь ее достигало безумие. Теперь уже сам маркиз растерялся и решил посмотреть, что произошло, более трезво.

Маркиз размышлял несколько недель. Все это время Жюльен жил у аббата Пирара. Наконец после долгих рассуждений маркиз решил, чтобы не опозориться, дать будущим супругам земли в Лангедоке и создать Жульен определенное положение в обществе. Он выхлопотал для него патент гусарского поручика на имя Жюльена Сореля де Ла-Верне, после чего тот должен отправиться в свой полк.

Радость Жульена была безграничной. «Итак, — сказал он себе, — роман мой наконец закончился, и я должен благодарить только самому себе. Я сумел заставить полюбить себя эту чудовищную гордячку … отец ее не может жить без нее, а она без меня ».

Маркиз не желал видеть Жюльена, но через аббата Пирара передал ему двадцать тысяч франков, добавив: пап де Ла-Верне должен считать, что получил эти деньги от своего отца, называть которого нет необходимости. Господин де Ла-Верне, возможно, сочтет уместным сделать подарок господину Сорелю, плотники в Верьере, который заботился о нем в детстве.

За несколько дней кавалер де Ла-Верне гарцевал на превосходном эльзасского жеребцы, который стоил ему шесть тысяч франков. Его зачислили в полк в чине поручика, хотя он никогда не был подпоручиком. Его бесстрастный вид, суровый и почти злой взгляд, бледность и постоянная хладнокровие — все это заставило заговорить о нем с первого же дня. Очень быстро его безупречная и очень сдержанная вежливость, находчивость в стрельбе и фехтовании разохотили остряков громко Шутить с него. Жульен отправил своему воспитателю, бывшему верьерському кюре, господину Шелан, пятьсот франков и попросил раздать их беднякам.

И вот в разгар его честолюбивых мечтаний вспыхнула гроза. К Жульена прибыл посланец с письмом от Матильды: она требовала его немедленного возвращения в Париж. Когда они встретились, Матильда показала ему письмо от отца: тот обвинял Жульена в корыстолюбии и сообщал, что никогда не согласится на этот брак. Выяснилось, что маркиз обратился к госпоже де Реналь с просьбой написать любые сведения о бывшем воспитателя ее детей. Письмо-ответ был ужасным. Госпожа де Реналь весьма подробно, ссылаясь на свой моральный долг, писала, что бедность и жадность побудили этого юношу, способного на чрезвычайное лицемерие, свести слабую и несчастную женщину, и таким образом создать себе положение и выйти в люди. Жульен не признает никаких законов религии, а одним из способов добиться успеха для него соблазнения женщины.

«Я не смею осуждать господина де Ла-Моля, — произнес Жюльен, дочитав до концы — Он поступил правильно и разумно. Какой отец согласится отдать свою любимую дочь такому человеку? Прощайте! Сев в почтовую карету, Жульен помчался к Верьера. Там в магазине оружейника он купил пистолет и вошел в церковь.

раздался благовест колокольного звона. Все высокие окна храма были затянуты темно-красными занавесями. Жульен остановился позади лавки госпожа де Реналь. При взгляде на эту женщину, которая его так любила, рука Жюльена дрогнула, и он промахнулся. Тогда он выстрелил еще раз — она упала. Жульена схватили, надели наручники и посадили. Все произошло так быстро, что он ничего не почувствовал и уже через несколько секунд спал мертвым сном.

Госпожа де Реналь не было ранено смертельно. Одна пуля пробила ее шляпу, вторая попала в плечо и — странное дело! — Отскочила от плечевой кости, ударившись о стену. Госпожа де Реналь уже давно всем сердцем желала умереть. Письмо господину де Ла-Молю, которого ее заставил написать настоящее духовник, был последним отчаянием ЕЕ души. Умереть от руки Жюльена она считала для себя блаженство. Едва придя в себя, она послала горничную Элизу к тюремщика Жульена с несколькими луидоры и просьбой ради Бога не обращаться с ним жестоко. .

В тюрьму явился следователь. «Я совершил убийство с заранее обдуманными намерениями, — заявил Жюльен.- Я заслуживаю смерти и жду ее».

Затем он написал ль де Ла-Моль: «Я отомстил за себя … К сожалению, имя мое попадет в газеты, и мне не удастся исчезнуть из этого мира незаметно. Прошу извинить меня за это. За два месяца я умру … Не говорите обо мне никогда, даже моему сыну: молчание — это единственный способ почтить мою память. Вы меня забудете. проявите же в этих обстоятельствах достойную твердость. Пусть то, что должно произойти, произойдет тайком, не знеславившы Вас … Через год после моей смерти женитесь с господином де Круазенуа, я Вам приказываю, как ваш муж. К Вам обращены мои последние слова, как и мои последние пылкие чувства ».

Он стал думать о раскаянии: «А в чем, собственно, я должен каяться? Меня оскорбили самым жестоким образом, я убил, я заслуживаю смерти, но это и все. Я умираю после того, как свел счеты с человечеством. Мне ничего больше делать на земле »Через некоторое время он узнал, что госпожа де Реналь осталась жива. И только теперь Жульен почувствовал раскаяние в совершенном преступлении: «Значит, она будет жить! — Повторял он.- Она будет жить, и простит, и будет любить меня … »

К Верьера прибыла Матильда де Ла-Моль, с паспортом на имя госпожи Мишле в наряде простолюдинки. Она вполне серьезно предложила Жульен осуществить двойное самоубийство. Ей казалось, что она видит в Жульен воскресшего Бонифас де Ла-Моля, но только еще более героического.

Матильда бегала по адвокатах, и наконец после недельных ходатайств ей удалось добиться приема у господина де Фрилер. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы заставить Матильду признаться, что она дочь его могущественного противника, маркиза де Ла-Моля. Обдумав пользу, которую можно было получить из этой истории, аббат решил, что держит Матильду в руках. Он дал ей понять (конечно, он врал), что у него есть возможность повлиять на прокурора и присяжных с тем, чтобы смягчить приговор.

Жульен чувствовал себя недостойным такой самоотверженной привязанности Матильды. И, по правде говоря, ему было не по себе от всего ее героизма: он распознал в нем тайную потребность поразить мир своим необыкновенным любовью. «Как странно, — говорил себе Жюльен, — что подобное страстная любовь оставляет меня до такой степени равнодушным». Честолюбие умерло в его сердце, и из праха появилось новое чувство: он называл его раскаянием. Он снова был мертвецки влюблен в госпожу де Реналь и никогда не упоминал о своих успехах в Париже.

Он даже попросил Матильду отдать их будущего ребенка какой-либо кормилицы в Верьере, чтобы госпожа де Реналь могла присматривать за ней. «Пройдет пятнадцать лет, и эта любовь, которую вы сейчас чувствуете ко мне, будет казаться вам сумасбродством», — сказал он ей и подумал, что через пятнадцать лет госпожа де Реналь будет обожать его сына, а Матильда его забудет.

Госпожа де Реналь, едва успев приехать в Безансон, сразу же собственноручно написала каждом из тридцати шести присяжных письма, умоляя их оправдать Жульена. Она писала, что не сможет жить, если невинного человека осудят на смерть. Ведь все в Верьере знали, что на этого несчастного юношу прежнему находило какое затмение. Она отмечала благочестия Жульена, прекрасное знание Священного Писания и умоляла присяжных не проливать невинную кровь.

В день суда к Безансона сошлось населения всей провинции. Уже через несколько дней в отелях не осталось, ни одного свободного уголка. Сначала Жульен не хотел выступать в суде, но затем сдался на уговоры Матильды. Увидев Жюльена, зал сочувственно зашумел. Ему сегодня нельзя было дать и двадцати лет; одет он был очень просто, но с большим изяществом. Все решили, что он гораздо красивее, чем на портрете.

В своей последней речи Жульен сказал, что не просит никакой снисходительности в суд; преступление его является ужасным и он заслуживает смерти. Он также понимает, что главный его преступление заключается в том, что он, человек низкого происхождения, которой посчастливилось получить образование, осмелился войти в так называемое отборное общество.

За несколько часов ему вынесли приговор — казнь.

Сидя в каземате для осужденных на смерть, Жульен вспоминал рассказ о том, якДантон накануне смерти говорил, что глагол «гильотинировать» нельзя склонять во всех временах. Можно сказать: меня будет гильотинирован, но нельзя: меня было гильотинированы. Жульен отказался подписать апелляцию, чувствуя в себе сейчас достаточно мужества, чтобы достойно умереть.

Через час, когда он крепко спал, его разбудили чьи-то слезы, которые капали ему на руку, — это пришла госпожа де Реналь. Он бросился к ее ногам, умоляя простить за все. Прижавшись друг к другу, они долго плакали. Госпожа де Реналь призналась ему, что тот роковой письма составил ее духовник, а она лишь переписала его, но Жюльен уже давно простил ей.

Через некоторое время кто-то сообщил господину де Реналю о визите его жены в тюрьму, и он потребовал, чтобы она немедленно вернулась домой. Пришла Матильда, но ее присутствие только раздражала Жюльена.

Жульен все острее ощущал свое одиночество и пришел к выводу, что это вызвано тем, что рядом с ним нет госпожи де Реналь: «Вот откуда мое одиночество, а вовсе не от того, что в мире нет Бога справедливого, доброго, всемогущего, чуждого злобы и лестивости! О, если бы он только существовал! Я бы упал к его ногам. «Я заслужил смерть, — сказал я ему, — но, великий Боже, добрый милосердный Боже, отдай мне ту, которую я люблю!

Госпожа де Реналь, точно услышав его мольбу, убежала из дома и добилась разрешения видеться с Жюльеном два раза в день. Он взял с нее клятвенное обещание, что она будет жить и возьмет под свое попечение сына Матильды.

Днем казни Жюльена Сореля светило солнце, заливая все своим благодатным светом. Жульен чувствовал бодрым и спокойным.

Матильда проводила своего возлюбленного до могилы, которую он сам себе избрал. Гроб сопровождала большая процессия священников. Матильда же тайком от всех, в наглухо завешенной карете, везла, положив себе на колени, голову человека, которого так любила. Поздно ночью процессия добралась до вершины, и здесь, в маленькой пещере, ярко освещенной множеством свечей, отслужили заупокойную мессу. Матильда собственноручно похоронила голову своего возлюбленного. Благодаря ее заботам пещеру был украшен мраморными статуями, заказанными за большие деньги в Италии. А госпожа де Реналь не нарушила свое обещание. Она не покончила с собой, но за три дня после казни Жюльена умерла, обнимая своих детей.

Роман «Красное и черное» часто называют предвестником психологического реализма. Его автор - Мари-Анри Бейль, более известный как Стендаль.

«Красное и черное»: краткое содержание

События романа происходят во Франции 1820-х годов. Поскольку роман затрагивает социальные и политические проблемы, краткое содержание «Красное и черное» стоит начать с описания исторического фона. Так, произведение Стендаля повествует о временах правления Карла Х, пытавшегося вернуть порядки, которые существовали до 1789 г.

Мер города Вевьер Господин де Реналь решает нанять гувернера. Старый кюре порекомендовал ему Жюльена Сореля, 18-летнего сына плотника, обладающего редкими способностями. Жюльен очень честолюбив и готов на всё, чтобы добиться успеха. Стоит отметить, что перед главным героем на протяжении всего романа стоит выбор между церковной карьерой (одежда клириков имела и службой в армии (офицерский мундир обладал красным цветом), поэтому Стендаль и назвал роман «Красное и черное».

Краткое содержание повествует, что вскоре жена г-на де Реналя понимает, что любит своего гувернера. Жюльен тоже находит свою хозяйку очаровательной и решает завоевать её ради самоутверждения и мести г-ну де Реналю. Вскоре они становятся любовниками. Но когда сын г-жы де Реналь тяжело заболевает, ей кажется, что это кара за её грех. Далее роман «Красное и черное», краткое содержание которого упускает детали, повествует об анонимном письме, открывающем господину де Реналю правду об Но она убеждает мужа в том, что невиновна, и Жюльен вынужден покинуть Вевьер.

Главный герой переезжает в Безансон и поступает в семинарию. Здесь он заводит дружбу с аббатом Пираром. Последний имеет могущественного покровителя маркиза де Ла-Моль. Названый аристократ стараниями Пирара принимает Жюльена к себе на должность секретаря. Далее «Красное и черное», краткое содержание которого было бы неполным без социальной проблематики, описывает адаптацию Жюльена в Париже, а в частности, в аристократическом мире. Жюльен превращается в настоящего денди. Даже Матильда, дочь маркиза влюбляется в него. Но после того как Матильда проводит ночь с Жюльеном, то решает разорвать отношения.

Знакомый Жюльена советует ему начать ухаживать за кем-то другим, чтобы вызвать ревность Матильды. Таким образом, гордая аристократка вновь падает в объятия главного героя. Забеременев, Матильда решает выйти замуж за Жюльена. Узнав об этом, её отец приходит в бешенство, но всё же покоряется дочери. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, маркиз решает создать будущему зятю соответствующее положение в обществе. Но неожиданно появляется письмо от г-жи Реналь, описывающее Жюльена как лицемерного карьериста. Из-за этого он вынужден покинуть Матильду

Далее «Красное и черное», краткое содержание которого не может передать всего психологизма названого романа, рассказывает о событиях, произошедших в Верьере. Жюльен заходит в местную церковь и стреляет в бывшую любовницу. Находясь в тюрьме, он узнает, что бывшая возлюбленная выжила. Теперь он понимает, что может умереть спокойно. Но Матильда всеми силами старается помочь ему. Невзирая на получает смертный приговор. В тюрьме его проведывает госпожа де Реналь и признается, что злосчастное письмо было сочинено её духовником. После этого Жюльен понимает, что любит только её, но в тот же день его казнят. Матильда собственноручно хоронит голову бывшего жениха.

Судьба главного героя романа "Красное и черное" отражает особенности общественной жизни в тогдагдашней Франции. Это произведение является своего рода энциклопедией эпохи Реставрации.

Мэр небольшого французского городка Верьер господин де Реналь, владелец фабрики, где изготавливают гвозди, сообщает жене о решении взять в дом гувернера. Главная мысль, которой живут уважаемые жите ли этого городка: извлекать прибыль. Мэр — человек самодовольный и тщеславный. Он берет гувернера не только потому, что дети в последнее время что-то слишком расшалились, но и «в пику» местному богачу господину Вально. Этот вульгарный крикун вечно соперничает с мэром, постоянно хвастается новой парой нормандских лошадей.

А вот у детей мэра теперь будет гувернер!

Жена мэра, высокая, стройная женщина, некогда слыла первой красавицей во всей округе. В ее манерах есть нечто наивное, простодушное. Она уклоняется от многих развлечений, никогда не спорит с мужем.

Господин де Реналь уже договорился с папашей Сорелем, что гувернером у него будет служить его младший сын. Старый кюре господин Шелан рекомендовал сына плотника с лесопилки как талантливом» юношу, который уже три года изучает богословие и отлично знает латынь. Жюльену Сорелю восемнадцать лет. Это невысокий, хрупкий на вид юноша. У него неправильные, но тонкие черты лица, темно-каштановые волосы. Внешность отражает своеобразие характера: в огромны черных глазах светится пламенная душа. Девушки поглядывают на него с интересом.

Обладающий блестящими способностями, Жюльен никогда не ходил в школу. Отец даже бил его за «леность» — чрезмерное увлечение книгами.

Но юноша тянулся к наукам. Латыни и истории его обучил полковой лекарь, квартировавший у Сорелей. Лекарь был участником наполеоновских походов. Умирая, учитель и друг Жюльена завещал ему свою любовь к Наполеону, крест Почетного легиона да несколько десятков книг. Главными книгами для юноши были «Исповедь» Руссо и две книги о Наполеоне. С детства Жюльен мечтал стать военным. Во времена Наполеона это был самый верный способ сделать карьеру, выйти в люди, прославиться. «Бонапарт, никому ранее не известный, сделался императором только благодаря своей шпаге», — размышлял романтически настроенный Жюльен.

Но времена изменились. Юный Сорель понимает, что единственный путь, который перед ним открыт, — стать священником. Значит, нужно вделаться служителем культа.

Он честолюбив и горд, но готов вытерпеть все, чтобы пробить себе дорогу. Он скрывает свои порывы, старается не говорить в обществе о своем кумире — Наполеоне.

Госпожа де Реналь обожает своих трех мальчиков, готова сама их воспитывать. Мысль о том, что между ней и детьми будет стоять посторонний, приводит ее в отчаяние. Тревожась о детях, мать уже рисует в своем воображении образ отвратительного, грубого мужлана, которому будет позволено кричать на ее детей и, возможно, даже пороть их.

И что же? Она видит перед собой бледного, испуганного юношу, почти мальчика. Он кажется ей необыкновенно красивым и очень несчастным.

Жюльен быстро преодолел свою первоначальную робость. Не прошло и месяца, как все в доме, даже сам чванный мэр, начинают относиться к нему с уважением. Дети просто в восторге от своего гувернера. Жюльен же совсем не привязался к мальчикам. Однако он всегда справедлив, уравновешен, исполнен терпения. Никто не знает, какие бури бушуют в его душе! Он презирает толстосумов, которые считают себя лучшими людьми на свете и чванно рассуждают о добродетели. Среди «знати» городка Жюльен держится с большим достоинством. Его знание латыни вызывает восхищение — он может прочесть наизусть любую страницу Нового Завета.

Горничная хозяйки Элиза влюбляется в юного гувернера. На исповеди она рассказывает аббату Шелану, что получила наследство. Ее мечта — выйти замуж за Жюльена. Кюре считает, что Элиза и Жюльен — отличная пара. Однако Жюльен решительно отказывается от завидного предложения. Он необычайно честолюбив, мечтает о великих свершениях, богатстве и славе. В глубине души он мечтает покорить Париж. Однако до поры до времени он это умело скрывает.

Летом семья переезжает в Вержи — деревню, где находится имение де Реналей. Здесь госпожа де Реналь целые дни проводит с детьми и гувернером. Она наивна, малообразованна — воспитывалась, как большинство богатых наследниц, в монастыре. Природный живой ум ее не обогащен знаниями. Вся ее любовь обращена на детей. Прежде она думала, что все мужчины такие, как ее муж или несносный крикун Вально.

Ее душа потянулась к Жюльену, который кажется ей умнее, добрее, благороднее всех мужчин, окружающих ее. Стендаль с иронией подмечает, что в Париже роман молодой женщины и пылкого юноши развивался быстро и по тем правилам, которые диктуют театральные водевили и любовные романы. А в провинции наивная чистосердечная женщина но сразу начинает понимать, что любит Жюльена. Она смущена, испугана, колеблется: любит ли он ее? Ведь она мать троих детей, она старше гувернера на целых десять лет!

Жюльен замечает чувства мадам де Реналь. На его взгляд, она красива, даже очаровательна. Однако Жюльен вовсе не влюблен. Он наблюдает за ней, как за врагом, с которым предстоит сразиться. Завоевать г-жу де Реналь — это будет его первая битва, первое испытание. Он должен самоутвердиться! Он готовится отомстить этому самодовольному мэру, этому господинчику, который позволяет себе разговаривать с ним снисходительно, свысока.

Испуганный, взволнованный, Жюльен начинает действовать. Вот он, по заранее намеченному плану, отважился взять мадам де Реналь за руку — а она отдернула свою. Раз, другой... и ледяная рука женщины наконец остается в горячей ладони юноши.

Жюльен шепчет на ухо мадам де Реналь, что ночью придет к ней и спальню. Она отвечает ему самым искренним негодованием. Ему ее отказ кажется исполненным презрения. Решившись преодолеть сопротивление, Жюльен ночью выходит из своей комнаты... Он замирает от страха, у него подкашиваются ноги... Он даже сожалеет, что у него нет никакого повода не идти в спальню госпожи.

Проникнув в комнату, Жюльен падает к ногам очаровательной женщины, обнимает ее колени, она бранит его — и он вдруг разрыдался!

Слезы Жюльена, его отчаяние сломили сопротивление давно уже любящей его де Реналь. Он выходит из ее спальни победителем, она считает себя погибшей.

Некоторое время любовники счастливы. Женщина впервые любит, Жюльен гордится тем, что искусно выполняет свою роль — роль покорителя женщин! Неожиданно тяжело заболел младший сын мадам де Реналь. Несчастной матери кажется, что это наказание за грех: своей любовью к Жюльену она убивает сына. Мадам де Реналь мучают угрызения совести. Она отталкивает от себя любовника. К счастью, ребенок выздоравливает.

Господин де Реналь ничего не подозревает, но от слуг, как всегда, ничего не скроешь. Горничная Элиза рада, что может отомстить Жюльену за его отказ от брака с ней: встретив на улице мсье Вально, она рае сказывает ему, что у ее госпожи — любовная связь с молодым гувернером. В тот же вечер ничего не подозревавший ранее де Реналь получает анонимное письмо, из которого узнает, что ему «наставляют рога» в его доме. Госпоже де Реналь удается убедить мужа в своей невиновности, однако по городу расползаются сплетни о ее любовных похождениях.

Наставник Жюльена аббат Шелан считает, что ученику следует по кинуть Город.

Хотя бы на год уехать — например, к своему другу лесоторговцу Фуке или в духовную семинарию в Безансон.

Жюльен соглашается с аббатом и уезжает из Верьера. Однако череп три дня возвращается, чтобы проститься с госпожой де Реналь. Значит, чувства все-таки живут в нем — не только честолюбие и расчет. Он пробирается в спальню любовницы, их свидание исполнено трагизма: они думают, что расстаются навеки.

Жюльен Сорель приезжает в Безансон и является к ректору семинарии аббату Пирару. Вновь на новом этапе жизни молодой человек испытывает волнение и страх, к тому же лицо аббата необычайно уродливо. Это отталкивает юношу, даже вызывает в нем ужас. Однако герой снова бросает вызов своему страху. Три часа ректор экзаменует Жюльена. Это момент торжества молодого знатока богословия и латыни. Пирар настолько поражен, что принимает его в семинарию с назначением стипендии, правда, небольшой. Оказывая почет перспективному ученику, Пирар дает распоряжение отвести ему отдельную келью. Это предпочтение вызывает естественную реакцию посредственностей: семинаристы дружно возненавидели Жюльена. Он явно талантлив, также явно презирает серую массу, он самостоятельно мыслящий человек — большинство этого не прощает. Даже аккуратность новичка, его ухоженные белые руки приводят грубых семинаристов в бешенство!

Жюльен должен выбрать себе духовника, и он выбирает аббата Пирара. Он считает, что совершил правильный и дальновидный выбор, но не подозревает, насколько этот поступок окажется решающим для его судьбы. Аббат искренне привязан к талантливому ученику, однако положение самого Пирара в семинарии очень непрочно. Его противники Иезуиты делают все, чтобы заставить ректора подать в отставку. Но враги не учитывают, что у аббата есть влиятельный друг и покровитель при дворе — аристократ (из округи Франш-Конте) маркиз де Ла-Моль. Его различные поручения аббат исправно выполняет, укрепляя эту дружбу. Узнав о гонениях, которым подвергается Пирар, маркиз де Ла-Моль делает ему предложение: переехать в столицу. Маркиз обещает ректору Безансонской семинарии один из лучших приходов в окрестностях Парижа. Прощаясь с Жюльеном, аббат предвидит, что без поддержки ректора того ждут трудные времена. Жюльен, зная, что Пирар на первых Порах будет нуждаться в деньгах, предлагает ему все свои сбережения. Пирар этого щедрого душевного порыва не забудет.

Маркиз де Ла-Моль — политик и вельможа.. Он пользуется большим влиянием при дворе. Принимая аббата Пирара в своем парижском особняке, маркиз упоминает, что уже несколько лет ищет толкового человека. Ему нужен умный и грамотный секретарь, который мог бы заняться его перепиской. Аббат тут же предлагает на это место своего любимого ученика. Да, это человек весьма низкого происхождения... Но зато энергичный, умный, хорошо образованный и — с высокой благородной душой.

Свершилось! Перед Жюльеном Сорелем открывается перспектива, о Которой он и мечтал, и не смел мечтать: он может сделаться парижанином! Он проникнет в высший свет!

Получив приглашение маркиза, счастливый Жюльен едет в Верьер, надеясь еще раз повидаться с г-жой де Реналь. До него дошли слухи, что в последнее время женщина впала в некое исступленное благочестие и проводит время в постоянной молитве и покаянии. Преодолев множество препятствий, Жюльен проникает в комнату своей возлюбленной. Никогда еще она не была так обворожительна и трогательна, так прекрасна! Однако господин де Реналь нарушает их уединение, и Жюльену приходится спасаться бегством.

Приехав в Париж, романтический поклонник Бонапарта прежде всего осматривает места, связанные с именем Наполеона. Отдав дань восхищения и поклонения, он отправляется к аббату Пирару. Аббат представляет Жюльена маркизу. Вечером новоявленный секретарь уже сидит за общим столом. Напротив него — юная блондинка, необыкновенно стройная, с очень красивыми глазами. Однако холодное выражение этих глаз смущает секретаря, он чувствует в мадемуазель Матильде де Ла-Моль некое внутреннее сопротивление. Это достойный противник!

Новый секретарь в непривычной среде осваивается быстро: через три месяца маркиз считает Жюльена человеком на своем месте. Сорель работает старательно и упорно, не болтлив, чрезвычайно сообразителен. Постепенно сын плотника из маленького городка начинает вести все самые сложные дела парижского вельможи. Провинциал становится настоящим франтом и вполне овладевает искусством жить в Париже.

Однако самолюбие секретаря часто страдает, он подозревает в окружающих намерение его унизить — пусть оно даже проявляется в снисходительности.

Маркиз де Ла-Моль находит возможность вручить Жюльену орден. Это несколько усмиряет болезненную гордыню Жюльена, теперь он держится более раскованно. Вот только с мадемуазель де Ла-Моль он подчеркнуто холоден.

Эта девятнадцатилетняя девушка необычайно умна, наблюдательна. Ей скучно в обществе ее аристократических приятелей — графа Келюса, виконта де Люза и маркиза де Круазенуа, который претендует на ее руку. Раз в год Матильда носит траур. Жюльен узнает, что она делает это в честь предка семьи Бонифаса де Ла-Моль, возлюбленного королевы Маргариты Наваррской. Он был обезглавлен 30 апреля 1574 года на Гревской площади в Париже. Легенда, отраженная, в частности, в романе Александра Дюма-отца «Королева Марго», гласит, что королева потребовала у палача голову своего любовника и, заключив в драгоценный ларец, собственноручно похоронила ее в часовне.

Жюльен понимает, что Матильда в душе чрезвычайно романтична — так волнует ее эта необычная любовная история из глубины веков.

Проходит время — и постепенно гордец перестает уклоняться от разговоров с Матильдой. Беседы с ней настолько интересны, что он даже забывает свою роль — опять роль! — затесавшегося в высший свет плебея. «Вот было бы забавно, — прикидывает герой, — если бы она влюбилась в меня».

Романтическая Матильда и в самом деле влюбилась Жюльена. Эта любовь, отчасти вдохновленная литературой, представляется ей просто героической. Еще бы! Знатная девушка любит сына плотника! С той минуты, как она влюбляется в Жюльена, скука покидает ее.

Сам Жюльен скорее тешит свое самолюбие, нежели увлечен любовью. Он получает от Матильды письмо с объяснением в любви и не может скрыть своего торжества: его, битого отцом-плотником, его, деревенщину, любит дочь маркиза! Она предпочла его аристократу маркизу де Круазенуа! Решительная Матильда сообщает, что ждет Сореля у себя в час ночи.

Жюльену кажется, что это заговор, ловушка. Он почти уверен, что его хотят убить или выставить на посмешище. Вооруженный пистолетами и кинжалом, он проникает в комнату мадмуазель де Ла-Моль.

Матильда сбросила с себя прежнюю холодность, она на удивление покорна и нежна. Однако на следующий день она приходит в ужас при мысли, что стала любовницей простолюдина. Разговаривая с отцовским секретарем, она едва сдерживает гнев и раздражение.

Самолюбие Жюльена вновь задето. В горячем разговоре оба решают, что между ними все кончено. И вдруг Жюльен чувствует, что в самом деле влюбился в эту гордую девушку. Матильда непрестанно занимает его воображение.

Знакомый Жюльена, русский князь Коразов, дает ему проверенный совет: вызвать ревность своей возлюбленной и начать ухаживать за какой-нибудь светской красавицей. Жюльен так и поступает. И в самом деле, план действует безотказно. Матильда ревнует, самолюбие ее уязвлено, она вновь чувствует себя влюбленной. Одна только гордыня мешает ей сделать шаг навстречу.

Однажды Жюльен, презрев опасность, приставляет лестницу к окну Матильды и забирается к ней в спальню. Увидев любимого, она забывает обиды и падает к нему в объятия.

Через некоторое время Матильда сообщает Жюльену, что беременна. Она решилась выйти за него замуж.

Узнав обо всем, маркиз негодует. Однако Матильда настаивает, и отец в конце концов уступает. А ведь выдать дочь замуж за сына плотника — это позор! Но в силах маркиза — создать Жюльену блестящее положение в обществе. Де Ла-Моль добивается патента гусарского поручика на имя Жюльена Сореля де Ла-Верне. Де Ла-Верне,— это титул! Заветная частица «де» — символ дворянства... Жюльен отправляется в свой полк. Он счастлив! Военная карьера! Высший свет! Родится сын — его сын будет маркизом!

Неожиданно Сорель получает известие из Парижа: Матильда требует немедленно вернуться. Когда они встречаются, она протягивает ему конверт с письмом. Это послание госпожи де Реналь. Оказывается, осторожный и предусмотрительный маркиз обратился к ней с просьбой сообщить какие-нибудь сведения о бывшем гувернере ее детей. Мадам де Реналь оскорблена: как скоро забыл ее Жюльен! Она переоценивает прошлое и характеризует Сореля как лицемера и карьериста. Она сообщает: «этот выскочка, плебей, способен на любую подлость, лишь бы выбиться в люди».

Понятно, что маркиз де Ла-Моль после таких известий никогда не согласится на брак сына плотника с Матильдой.

Ни слова не говоря, охваченный гневом, Жюльен покидает Матильду, садится в почтовую карету и мчится в Верьер. Все его надежды рухнули из-за чувств оскорбленной женщины!

В оружейной лавке он покупает пистолет, входит в Верьерскую церковь. Там как раз идет воскресное богослужение. Сорель дважды стреляет в мадам де Реналь.

Его арестовывают. Уже в тюрьме он узнает, что его бывшая возлюбленная не убита, а только ранена. Он полон раскаяния и рад, что не стал убийцей. Сореля наверняка ожидает казнь, но он чувствует, что сможет умереть спокойно.

Вслед за Жюльеном в Верьер приезжает и Матильда. Любящая женщина использует все свои связи, раздает деньги и обещания в надежда смягчить приговор отцу своего будущего ребенка.

В день суда вся округа стекается в Безансон. Жюльен ожидает осуждения и презрения, но с удивлением обнаруживает, что внушает всем этим людям искреннюю жалость. Он хочет отказаться от последнего слова, но все же поднимается и говорит.

Жюльен не просит у суда никакой милости, он говорит, что заслуживает смерти — ведь он поднял руку на женщину, заслуживающую глубочайшего уважения. Дамы в зале рыдают. Смерть — в двадцать три года! Казнь! Но в речи Сореля звучит и обвинение: главное его преступление состоит в том, что он, простолюдин, восстал против своего жалкого жребия. Участь героя романа решена — суд выносит Жюльену смертный приговор. В тюрьму к Жюльену приходит мадам де Реналь. В свое оправдание она рассказывает, что письмо, послужившее причиной трагедии, сочинил ее духовник.

Жюльен, несмотря на предстоящую гибель, счастлив. Он понимает, что мадам де Реналь — единственная женщина, которую он был способен любить. В своих молитвах он просит небеса подарить ему хотя бы не сколько лет жизни вместе с любимой женщиной... Но это невозможно. В день казни Сорель ведет себя мужественно и сдержанно. Матильда де Ла-Моль, как и ее героиня, королева Маргарита, собственными руками хоронит голову своего возлюбленного. А через три дня после смерти Жюльена, обняв своих детей, умирает г-жа де Реналь.