Регулярный стиль в ландшафтном дизайне. Французский регулярный сад: особенности ландшафтного дизайна сада в регулярном стиле. Что означает слово – регулярный

В городских скверах и сейчас можно увидеть парки, очень похожие на те, которые создавались в Древней Греции и в Древнем Риме. Что такое регулярный сад, каковы его особенности, и зачем архитекторы седой старины с математической точностью соблюдали все пропорции при разбивке сада?

• Осевая симметрия, фигуры правильной формы и прямые линии четко прослеживаются в подобной ландшафтной композиции.
• Самшит, тис, падуб – вечнозеленые растения, которые делают парк привлекательным в течение всего года.
• Для цветников выбирают однолетники, период цветения которых продолжителен. Важно, чтобы освещение было равномерным, в противном случае будет наблюдаться асимметрия роста и цветения.
• Бассейн или фонтан – непременный атрибут регулярного стиля. Его геометрическая форма может быть разной, но обязательной симметричной. Вокруг водоема высаживают растительность.
• Арки, перголы и «зеленые» изгороди применяют для зонирования пространства. В таком парке уместны и топиарные фигуры.
• Так как эти сады изначально создавались на территории вокруг замков и занимали много места, на небольшом дачном участке регулярный парк будет смотреться не слишком удачно.
• Роскоши много не бывает. Мрамор, бронза, керамика используются для создания декорирующих элементов. Королевский сад – не место для экономии.

Основная идея парка: стремление разместить все элементы таким образом, чтобы линии и плоскости казались изящными и грациозными

Самый первый регулярный парк

Древнейшие из известных парков были созданы в Египте, они тоже воздвигались по принципу регулярного сада. Древние греки рассуждали очень логично и рационально. Строгие формы и точный расчет можно проследить не только в их архитектуре, но и в садово-парковом искусстве. Порядок во всем – никаких противоречий и динамики, только спокойные, классические формы.

Существует мнение, что на архитектуру оказывают свое влияние политика, история и философия. Классическая архитектура совершенна – в нее нельзя ничего добавить, в ней нет ничего лишнего. Классика – это идеал.

Для политических деятелей такая система была выгодна, ведь она утверждала стабильность. Классика стала официальным стилем архитектуры империи Екатерины II и монархии Людовика XIV. Холодное превосходство и отрешенность от реальных проблем – вот что на самом деле выражали строгие формы, точный расчет и абсолютная симметрия.

Пешая прогулка по такому саду может затянуться надолго, за каждым поворотом новые виды

Симметрия и асимметрия

Пропорциональность, симметрия — это гармония между отдельными частями целой структуры. У древних греков не было сомнений по поводу предмета, в котором не было симметрии – он считался не совершенным и некрасивым. Само понятие симметрии более широкое, его применяют не только к фигурам, но и к явлениям, и к процессам.

Асимметрия – разупорядоченность в результате движения. Можно сказать, что симметрия – это состояние покоя, асимметрия – состояние движения. Движущаяся система не может быть симметричной. Отсюда следует вывод, что абсолютная симметрия характерна только для объектов неживой природы.

Существовал целый «кодекс эстетики симметричных установок».

• Правильные формы усиливают впечатления.
• Каждую деталь выставляют в наиболее выгодном свете, она занимает именно ей отведенное место, однако не выделяется настолько, что остальные элементы «теряются» на ее фоне.

Снежинка – пример симметрии в природе

История создания парков

В эпоху барокко во Франции при дворце короля Людовика XIV создавались парки, дизайн которых соответствовал регулярному стилю. Отсюда и пошло название «французский регулярный сад», хотя зародилась мода на такие парки в Италии. Английские садовники ввели свои новшества. Они стали практиковать стрижку кустов и деревьев сложной формы. Кусты в виде птиц, зверей и геометрических фигур теперь украшают парки всего мира.

Парк в Версале – типичный пример, который характеризует регулярный стиль в ландшафтном дизайне. Торжественный, помпезный, величественный – именно такой парк должен был служить местом прогулок королей и их вельмож. Андре Ленотр – садовод Людовика XIV, который работал над созданием парков в регулярном стиле.

Парки возводили не с целью единения с природой, а, скорее, с целью подчинить ее себе. Весь ансамбль Версаля (парк с дворцом) подчинен идее самовластия. Аллеи, которые лучами расходятся от центра, символизировали абсолютную власть короля. Русские регулярные сады и парки возникли благодаря Петру I, который увидел образец садово-паркового искусства в Версале в 1717 году.

Сады во Флоренции и Фьезоле также являются образцами садового-паркового искусства. Их особенности:

• симметричные рассадочные грядки;
• фонтаны с каскадами;
• лабиринты, гроты, скульптуры мифологических существ.

Иллюзия больших пространств

Терраса, которую строили над садом, служила удобным местом для обозрева. Клумбы, газоны, насаждения кустарников ограничивали бордюрами или цветным песком. Все деревья имели одинаковую высоту, кусты также стриглись. Посреди сада, как правило, располагалось жилое здание, при этом рядом с ним не было деревьев, только низкие кустарники. Вдоль главной оси композиции строили водоем либо разбивали газон, обрамленный деревьями. Главная ось парка располагалась противоположно центральному входу, при этом она всегда была перпендикулярна фасаду дома.

• Сад в регулярном стиле создавался подобно зданию. Так зеленые газоны назывались комнатами, ряды кустарников – стенами, каскадные фонтаны – лестницами. Спектакли и фейерверки, балеты и комедии часто устраивались именно здесь. В XVIII веке пришла мода на пейзажные сады, и роль архитектуры здесь перестала быть главной.
• Изящные кружевные партеры в форме квадрата, круга, овала создавались непосредственно у самого дома.
• Деревья стригли так, что более удаленные от центра сада деревья казались ниже. Благодаря такой перспективе сады казались больше, чем они были на самом деле.

Топиарные фигуры впервые создали в Англии

Некоторые термины

• Партер – это часть сада с газонами, водоемами, цветниками. Все элементы композиции составляют одно целое. Партеры украшают разноцветным песком. Особенно эффектный вид они имеют с высоты окон здания.
• Боскет – группа деревьев, которая служит фоном.
• Топиар – декоративно подстриженный куст.
• Арабески – это сложный орнамент, выполненный на партере из коротко стриженных кустов.
• Ров аха – способ маскировки ограждающих конструкций.
• «Гусиная лапа» – рисунок из 3-х или 5-ти аллей, выходящих из одной точки.

Хитрости регулярного стиля

Ландшафтная архитектура использует живые строительные материалы, а именно: растения, воду, почву, камни.

Из всех стилей садов регулярный по праву считается самым консервативным. Главным соперником регулярного или формального стиля сада является пейзажный или английский стиль, противопоставляющий строгости и геометричности регулярного сада естественность и единение с природой.

Из истории регулярного стиля

Формальный или регулярный стиль сада еще называют французским. И это, объясняется тем, что данный стиль достиг своего расцвета именно во Франции, во время правления Людовика XIV, в эпоху апогея абсолютизма. Тогда регулярные, правильные сады воплощали идеи абсолютного торжества красоты, упорядоченности и гения архитектурной мысли над природой. Человек создавал четкий, продуманный, выверенный до каждой детали парк, демонстрируя превосходство и власть, покорение окружающего его мира.

Регулярный стиль ландшафтного дизайна связывают, прежде всего, с именем Андре Ленотра - архитектора, ландшафтного дизайнера и придворного садовника Людовика XIV, который стал автором потрясающих по красоте садово-парковых ансамблей. Андре Ленотр работал в парках Во-ле-Виконт, Фонтенбло, Шантийи; в парке Версальского дворца. Позже он был приглашен в Англию, где продолжил работу над проектами садовых ансамблей (он стал, в частности, автором Сент-Джеймсского и Гринвичского парков в Лондоне).

Регулярные сады и парки создавались при дворцах и замках и были неотъемлемой частью садово-паркового ансамбля. Регулярные сады были призваны подчеркнуть пышность и монументальность архитектуры дворца.

Регулярные сады распространились по многим странам, где они получали дальнейшее развитие и дополнялись новыми элементами.

Регулярный сад в наше время

В наши дни регулярные сады встречаются не так уж часто, многие ограничиваются лишь несколькими элементами регулярного стиля или оформляют в формальном стиле какой-либо отдельный участок сада. Вообще, создание регулярного сада - процесс достаточно затратный, требующий проведения большого количества работ и осуществления ухода за каждым элементом.

Считается, что французский регулярный сад - выбор людей, отдающих предпочтение классической архитектуре прошлого. Регулярный сад станет прекрасным дополнением особнякам старинного типа с террасами, балюстрадами, скульптурными группами. Главная эмоциональная особенность стиля - торжественность, богатство, величие.

Размер участка

Прежде всего, свою роль играет размер участка. По исторически сложившейся традиции, регулярный парк представляет собой достаточно большую территорию ; весь сад воспринимается как чередование живописных, поражающих своим величием картин. Регулярный сад создан для длительных прогулок, где в конце каждой аллеи, уводящей в перспективу, открывается новый вид. Кроме того, все элементы на дачном участке должны быть основательными, приземистыми, мощными, внушительных размеров, что часто бывает трудно сделать на участке меньших размеров.

Также стоит отметить, что регулярный сад - это плоская территория с отсутствием перепадов рельефа. Поэтому нередко приходится проводить большое количество земляных работ, устанавливать , экраны и другие специальные конструкции.

Планировка

Что же касается самой планировки, то она должна быть строго геометрической , где дом является осью симметрии. Основной чертой регулярного сада является его обособление от окружающей природы, поэтому хаотичность и случайное расположение садовых элементов недопустимо.

Главным элементом в регулярном парке является партер - открытая часть сада с газонами, водоемами, цветниками, бордюрами, разделенная на участки правильной формы.

Партерный газон

Ни один регулярный сад не обойдется без водоема . Зеркальная гладь воды прекрасно будет сочетаться с общей композицией. Водоем на участке делают в форме круга, овала, квадрата, прямоугольника. Береговая линия должна быть четкой; растения в прибрежной зоне высаживаются в строгом порядке, рядами. На больших по площади участках нередко создают - многоступенчатые сооружения из камня или бетона, служащие для ниспадания струй воды. Также на участке устанавливают , которые могут служить центром цветочных композиций, например.

Живые изгороди

Непременным элементом регулярного сада являются и . Кроме декоративных функций, у них есть и практические цели (они служат для зонирования сада). Создание зеленых комнат и коридоров - еще один из приемов французского парка. Очень красиво смотрятся берсо - живые стены, устремленные ввысь. Создание зеленых комнат и всевозможных потребует установки опорных конструкций; это могут быть , трельяжи.

Трудно представить регулярный сад и без топиарных фигур . Топиарной стрижке поддаются многие деревья и кустарники (как лиственные, так и хвойные); топиарам придают самые разные формы (шар, куб, пирамида, конус, спираль).

Растения для регулярного сада

Из растений для регулярных садов выбирают вечнозеленые породы , которые остаются декоративными в течение всего года. Арки часто увивают лианы и , которые образуют зеленые своды. Сад в формальном стиле нередко украшают - участки, на которых культивируют растения одного вида (розарии, сиренгарии, иридарии и т.п.). В клумбах часто используют мульчирование; посадки растений оттеняют белым или цветным гравием.

Материалы для регулярного сада выбирают дорогие, высокого качества - ценные породы дерева, мрамор, керамика, бронза. Аксессуары для регулярного сада также должны выглядеть богато, их не должно быть слишком много, но все они должны выгодно подчеркивать другие элементы сада, быть «к месту». При декорировании беседок обычно используют резьбу по дереву, художественную ковку. Ограждения в формальном саду - чугунные или литые с классическим рисунком решетки.

В регулярном саду предпочтение отдают спокойным тонам, классическим орнаментам, растительным мотивам.

Кому-то может показаться, что регулярные сады - это пережиток прошлого, все они скучны и лишены фантазии. Однако эти не так. Прямые дорожки и аллеи сочетаются с водными элементами, чарующими своими мелодичными переливами, вечнозеленые посадки контрастируют в ковровыми цветниками, в строгой, геометрической планировке есть место уютным беседкам, зонам отдыха. Грамотный подход к планировке сада и чувство меры - важные составляющие в создании садов, и, пожалуй, наиболее актуально это для регулярного сада.

Регулярный стиль сада имеет давнюю историю. Он возник во Франции в XVII веке и применялся в садово-парковом искусстве для создания парков и садов при дворцах и замках. Такой сад требует больших и ровных площадей, и создать его – дело очень затратное и по денежным средствам, и по вложению в его устройство человеческого труда и времени.

Но и на небольших участках вполне можно использовать отдельные элементы этого стиля. Например, такая форма озеленения подойдет для оформления парадного входа в красивый особняк. Заметим, что она должна сочетаться со стилем самого строения, и, к примеру, совершенно не приемлема для деревянного рубленого дома, каким бы большим он ни был.

Все элементы такого сада выполняются в виде геометрических фигур и имеют четкие и правильные контуры. Обязательно должны присутствовать аллеи.

Если в саду есть беседка, то в ее конструкции желательно применить кованые металлические или деревянные резные декоративные элементы.

Такие же фрагменты будут уместны и в составе ограждений. Другой вариант - литой забор, выполненный в строгой классической манере.

Партер сада в регулярном стиле

У сада, выполненного в регулярном стиле, всегда есть один обязательный элемент, называемый «партер». Он представляет собой единую парадную композицию, состоящую из клумб, газонов и водоемов. Это – лицо сада. Здесь может размещаться также фонтан или скульптура.

Настоящий парадный партер занимает большое пространство, и всю композицию целиком можно увидеть только из окон верхнего этажа дома. Но самый простой партер сегодня часто выполняют рядом со многими частными домами и коттеджами – это ухоженный газон правильной формы, ограниченный по периметру бордюром или цветочными клумбами.

Одним из обязательных элементов партера являются цветники. Они могут располагаться отдельно или окружать скульптурную группу, фонтан или крупный вазон, представляя собой довольно сложную композицию и замысловатую форму.

Водоем

Если в составе регулярного сада есть водоем, то он обязательно имеет форму правильной геометрической фигуры. Большой водоем может состоять из нескольких уровней, выполненных в виде ступеней.

Живые изгороди

Саду, оформленному в регулярном стиле, не обойтись без живых изгородей. Они должны быть всегда аккуратно подстрижены, так как выполняются в виде четких геометрических рисунков.

Стрижкой могут быть созданы арки и башенки, и даже закрытые от посторонних глаз «кабинеты». Из таких зеленых стен получаются настоящие лабиринты.

Какие растения применяют в регулярном стиле

В таком саду, как правило, используют растения, которые имеют декоративную листву. Другой критерй - маскимально долгий срок цветения.

К деревьям, которым методом стрижки можно придавать интересные формы, прежде всего, относятся бирючина, самшит, барбарис, тис, туя и можжевельник. Однако не стоит увлекаться большим разнообразием посадок – достаточно использовать в композициях от двух до трех видов.

При создании цветников для этих садов важна строгость формы. А еще для такого сада характерны арабески – клумбы, состоящие из низкорослых растений. Это могут быть яркие шиловидные флоксы, лобелии, колеусы или агератумы.

В замке Шенонсо было устроено два сада в новом стиле - один в 1551 году для Дианы де Пуатье , а второй в 1560 году для Екатерины Медичи .

Несмотря на то что сады французского Ренессанса уже существенно отличались по своему характеру и виду от садов эпохи средневековья, они по прежнему были отдельной от замка архитектурной композицией и, как правило, обрамлялись стеной. Отсутствовала гармоничная взаимосвязь между разными участками сада и сады зачастую устраивали на неподходящих земельных участках, которые соответствовали скорее целям обороны замка, чем целям создания прекрасного. Всё переменилось в середине XVII века после устройства первых настоящих французских регулярных садов.

Во-ле-Виконт

Первый значительный садово-парковый комплекс регулярного стиля появился во Франции во дворце Во-ле-Виконт . Возведение поместья Николя Фуке , суперинтенданта финансов при короле Людовике XIV , началось в 1656 году . Проектирование и возведение замка Фуке поручил архитектору Луи Лево , создание скульптур для парка - художнику Шарлю Лебрёну , а устройством садов было доверено Андре Ленотру . Впервые во Франции сады и дворец были задуманы и выполнены как единый садово-архитектурный комплекс. Со ступеней дворца открывалась прекрасная перспектива на 1500 метров вдаль, вплоть до статуи Геркулеса Фарнезского ; на территории парка были устроены партеры с использованием вечнозеленых кустарников в орнаментных узорах, окаймлённых цветным гравием, а аллеи были декорированы скульптурами, водоёмами, фонтанами и изящно выполненными топиарами . «Симметрия , устроенная в Во, доведена до совершенства и цельности, которые редко встречаются в классических садах. Дворец помещен в центр этой взыскательной пространственной организации, олицетворяя силу и успех» .

Сады Версаля

Теоретики и практики французских регулярных садов

На композицию французского регулярного сада большое влияние оказали итальянские сады эпохи Ренессанса , и его принципы были закреплены к середине XVII столетия. Как правило, регулярный сад имеет следующие типовые признаки:

Сад как проявление архитектуры

Устроители садов регулярного стиля считали свою деятельность разновидностью труда архитектора , расширяя пространство здания за пределы его стен и упорядочивая природу в соответствии с законами геометрии , оптики и перспективы . Сады создавались подобно зданиям, с анфиладой комнат, через которую проходил зритель, следуя заданным маршрутом, с коридорами и вестибюлями. В своих чертежах они использовали терминологию архитекторов; площадки назывались залами , комнатами и зелеными театрами . «Стены» выполняли посредством подстриженного кустарника, а «лестницы» посредством воды. На земле были покрывала или ковры из травы, украшенные растениями, а деревья образовывали портьеры вдоль аллей. Подобно архитекторам, проектировавших системы водоснабжения в зданиях шато , ландшафтные архитекторы устраивали гидравлические системы для снабжения водой фонтанов и водоемов сада. Большие наполненные водой бассейны заменяли зеркала, а струи воды из фонтанов замещали канделябры . В боскете «Заводь» садов Версаля Андре Ленотр разместил столы из белого и красного мрамора , чтобы сервировать на них угощения. Текущая вода в бассейнах и фонтанах имитировала наполнение кувшинов и хрустальных бокалов . Доминирование архитектуры в садах существовало вплоть до XVIII века, когда в Европу пришли английские пейзажные парки , и источником вдохновения для устройства садов стала служить романтичная живопись вместо архитектуры.

Сад как проявление театра

В регулярных садах часто устраивали постановку спектаклей, музыкальных выступлений и фейерверки . В 1664 году Людовик XIV устроил семидневное торжество в обновленных садах Версаля с церемониальными проходами, постановкой комедий , балетов и устройством фейерверков. В садах Версаля находился водный театр, украшенный фонтанами и статуями юных богов (разрушено между 1770 и 1780 годами). Были построены полноразмерные корабли для прогулок по Большому каналу, а в саду был устроен танцевальный зал под открытым небом, окруженный деревьями; также были устроены водный орган , специальный лабиринт и грот .

Манипуляции с перспективой

Ландшафтные архитекторы при создании регулярных парков не ограничивались простым соблюдением законов геометрии и перспективы - уже в первых опубликованных трактатах по садоводству, в XVII веке, они отводили целые разделы аспектам коррекции или улучшения перспективы , как правило, формируя иллюзию увеличенных расстояний. Зачастую это достигалось путём постепенного сужения аллей или сведения рядов деревьев в одну точку. Также деревья подстригали таким образом, чтобы их высота казалась меньше по мере удаления от центра сада или от жилого здания. Все эти способы позволяли создать ощущение более длинной перспективы, и размеры садов казались больше, чем есть на самом деле.

Другой уловкой французских мастеров был особый ров аха . Этот способ использовался для маскировки ограждений, пересекавших длинные аллеи или перспективы. В месте, где ограда пересекала видовую панораму, выкапывали широкий и глубокий ров с вертикальной каменной стеной на одной стороне. Также ограду могли размещать на дне рва, и таким образом она была невидима для зрителей.

По мере того как на протяжении XVII столетия сады становились всё более изысканными и грандиозными, они перестали служить украшением замка или дворца. На примере шато Шантийи и Сен-Жерменского дворца видно как замок становится декоративным элементом сада, занимающего гораздо большую площадь.

Новые технологии в регулярных парках

Появление и развитие французских регулярных парков в XVII и XVIII веках стало возможным благодаря разработке множества новых технологий. Во-первых, это умение перемещать значительные объемы грунта (фр. géoplastie ). Это умение появилось благодаря нескольким технологическим разработкам, пришедшим в садоводство из военного дела. Важную роль сыграло появление артиллерийских орудий и новых механизмов ведения осадных боевых действий, поскольку для них стало необходимым быстро выкапывать траншеи и возводить стены и грунтовые укрепления. В результате были изобретены корзины для переноса грунта на спине, ручные тележки, повозки и фургоны . Эти технологии использовал Андре Ленотр при сооружении разноуровневых террас и при масштабном рытье каналов и бассейнов .

Во-вторых, большое значение имела гидрология (фр. hydrologie ) - технология снабжения садов водой для полива зеленых насаждений и для многочисленных фонтанов. Эти разработки не имели особого успеха в Версальских владениях, расположенных на возвышенности; даже сооружение 221 помпы, прокладка системы каналов для поднятия воды из Сены и сооружение в 1681 году гигантского насосного механизма в Марли не позволили добиться давления воды в трубах, необходимого для одновременной работы всех фонтанов Версальского парка. Водопроводчиков расставляли по всему маршруту прогулки короля, и их задачей было включать фонтаны на тех участках парка, куда подходил король .

Существенное развитие получила гидроплазия (фр. hydroplasie ), технология придания фонтанным струям различных форм. Форма струи зависит от давления воды и формы наконечника. Эта технология позволила создать новые формы, среди которых tulipe (тюльпан), double gerbe (двойной пучок), Girandole (жирандоль), candélabre (канделябр), corbeille (букет), La Boule en l’air (шар в воздухе) и L’Evantail (веер). В те времена это искусство было тесно переплетено с искусством фейерверков , где стремились достичь подобные эффекты при помощи огня, а не воды. Игра фонтанов и фейерверки зачастую сопровождались музыкальными композициями и они символизировали как человеческая воля укрощает и придаёт форму природным явлениям (огонь и вода) .

Также большой шаг вперед сделала наука возделывания растений в части возможности выращивать в северной Европе растения более теплых климатических поясов, оберегая их внутри помещений и выставляя их на отрытую местность в цветочных горшках. Первая во Франции оранжерея была построена в XVI веке после того как в результате итальянских войн во Франции появились апельсиновые деревья . Толщина стен в оранжерее Версаля достигала 5 метров, а двойные стены позволяли зимой поддерживать температуру между 5 и 8 градусами. В наши дни она вмещает 1200 деревьев.

Деревья, цветы и оттенки регулярных парков

Декоративные цветы встречались во французских садах XVII века крайне редко, и набор их цветовых оттенков был невелик: синий, розовый, белый и фиолетовый. Более яркие оттенки (жёлтый, красный, оранжевый) появились только после 1730 года , когда в Европе стали доступны мировые достижения в области ботаники . Луковицы тюльпанов и прочие экзотические цветы поступали из Турции и Голландии . Очень важным декоративным элементом в Версале и в других садах стали топиары , дерево или куст, которому стрижкой придана геометрическая или гротескная форма. Топиары размещали рядами вдоль главной оси сада, чередуя их с вазами и скульптурами . В Версале цветочные клумбы были устроены только в Трианоне и в Северном партере непосредственно возле дворца (именно на Северный партер выходят окна Больших королевских покоев). Цветы обычно доставлялись из Прованса , содержались в горшках и менялись 3 или 4 раза в года. Из финансовых ведомостей Версаля за 1686 год видно, что в садах было использовано 20 050 луковиц желтых жонкилий , 23 000 цикламен и 1 700 лилий .

Большинство деревьев в Версале было перенесено из лесов; использовались грабы , вязы , липы и буки . Также там росли каштаны , завезённые из Турции, и акация . Взрослые большие деревья выкапывались в лесах Компьени и Артуа и заново высаживались в Версале. Множество деревьев погибало после пересадки и их регулярно меняли.

Деревья в парке были подстрижены горизонтально и выровнены на верхушках, придавая им нужную геометрическую форму. Только в XVIII веке деревьям позволили расти естественно .

Угасание французских регулярных парков

Андре Ленотр скончался в 1700 году , однако его идеи и его ученики преобладали в садово-парковом искусстве Франции всю эпоху правления Людовика XV . Его племянник Дего создал сады в Баньоле (департамент Сен-Сен-Дени) по заказу регента Филиппа II Орлеанского (1717 год) и в Шан-сюр-Марн (департамент Сена и Марна), а другой родственник, зять Клода Дего, Гарнье Диль создавал сады для Маркизы де Помпадур в Креси (департамент Эр и Луар) в 1746 году и в шато Бельвю (департамент О-де-Сен) в 1748-1750 годах . Основным источником вдохновения для садов по прежнему служила архитектура , а не природа - именно архитектор по специальности Анж Жак Габриэль проектировал элементы садов в Версале, Шуази (департамент Валь-де-Марн) и в Компьене .

Всё же со временем в регулярных парках стали появляться легкие отклонения от строгих законов геометрии. Изящные кружевные партеры с их завитками и обратными кривыми стали заменять на газонные партеры , обрамленные цветочными посадками, которые было намного легче обслуживать. Круги стали овалами, а аллеи расходились наружу в форме знака Х и стали появляться фигуры в виде неправильного восьмиугольника. Сады стали устраивать на участках земли с естественным ландшафтом, вместо того чтобы выравнивать поверхность, формируя искусственные террасы.

В середине XVIII столетия наступил закат эпохи симметричных регулярных парков вследствие распространения новых пейзажных парков , устраиваемых английскими аристократами и крупными земельными собственниками, а также из-за роста популярности китайского стиля , завезённого во Францию монахами иезуитами , стиля отвергающего симметрию в пользу природы и сельских картин. Во многих французских имениях сады, непосредственно примыкающие к жилому дому старались сохранять в традиционном регулярном стиле, однако остальную часть парка устраивали в соответствии с новым стилем, имевшим разные названия - английский парк , англо-китайский , экзотический и живописный . Тем самым во Франции наступил конец периода французского регулярного парка и начался период пейзажного парка , источником вдохновения которого служила не архитектура, а живопись, литература и философия .

В настоящее время очень редко появляются новые масштабные реализации «регулярных парков». Примером такого успешного проекта служит регулярный парк, созданный известным французским дизайнером Жаком Гарсиа в своём нормандском имении Шан-де-Батай (фр. Château du Champ de Bataille ). Этот сад имеет восходящую перспективу, его уровни повышаются по мере удаления от дворца, подобно садам испанского дворца Ла-Гранха . Завершающим этапом «восхождения» вдоль главной перспективы сада является большой прямоугольный бассейн. Подобно классическим регулярным паркам, в садах Шан-де-Батай важное место отведено системе символов, которую Жак Гарсиа слегка изменил добавив масонские и аллегорические мотивы. Сады Шан-де-Батай отличаются широкой номенклатурой использованных растений, местами экзотических, но при этом они представлены не навязчиво. Этот регулярный французский сад наглядно демонстрирует, как пропорции и сценичность могут властвовать над умами посетителей, особенно когда авторы тщательно продумали смысл каждой мелкой детали сада.

Хронология появления выдающихся регулярных парков

Предшественники - парки в стиле итальянского Ренессанса

• Шато Вилландри (1536 год, разрушен в XIX веке, восстановление начато в 1906 году)
• Шато Фонтенбло (1522-1540)
• Шато Шенонсо , сады Дианы де Пуатье и Екатерины Медичи (1559-1570)

Сады, созданные Андре Ленотром

• Дворец Во-ле-Виконт (1658-1661)
• Сады и парк Версаля (1662-1700)
• Дворец Шантийи (1663-1684)
• Дворец Фонтенбло (1645-1685)
• Дворец Сен-Клу (1664-1665)
• Большой Канал в парке Версаля (1668-1669)
• Сен-Жерменский дворец (1669-1673)
• Шато Дампьерр (1673-1783)
• Большой Трианон в Версале (1687-1688)
• Шато Кланьи (1674-1680)

Сады, создание которых приписывается Андре Ленотру

Сады последующих периодов

• Шато Бретейль (1730-1784)

Регулярные парки XIX-XXI веков

• Парк Магалон , в Марселе , автор Эдуард Андре, 1891 год.
• Особняк и сады Немур - поместье Альфреда Дюпон , начало XX века.
• Павильон Галун в Кюкюроне , создан в 2004 году.
• Сады шато Шан-де-Батай возле нормандского города Ле-Небур ; поместье французского дизайнера Жака Гарсиа.

Регулярные сады за пределами территории Франции

• Сады Петергофа , Санкт-Петербург , Россия (1714-1725)
• Летний сад , Санкт-Петербург (1712-1725)
• Старый сад в Царском Селе , Пушкин , Россия (1717-1720)
• Усадьба Кусково , Москва, Россия (1750-1780)
• Бленхеймский дворец , Великобритания (1705-1724)
• Сады Херренхаузен , Ганновер, Германия (1676-1680)
• Замок Раккониджи , Италия (1755)
• Дворец Браницких , Польша (1737-1771)

См. также

Напишите отзыв о статье "Регулярный парк"

Примечания

1. Éric Mension-Rigau, Les jardins témoins de leur temps в Historia , n° 7/8, 2000
2. Курбатов В. Я. Всеобщая история ландшафтного искусства. Сады и парки мира. - М .: Эксмо, 2008. - ISBN 5-669-19502-2 .
3. Wenzler, Architecture du jardin, стр. 12
4. Philippe Prevot, Histoire des jardins, стр. 107
5. Prevot, Histoire des Jardins , стр. 114
6. Bernard Jeannel, Андре Ленотр , Éd. Hazan, стр. 17
7. Prevot, История садов , стр. 146
8. Alain Baraton. Walks in the gardens of Versailles. - Artlys, 2010. - С. 11. - 80 с. - ISBN 978-2-85495-398-5 .
9. Prevot, История садов, стр. 152
10. Lucia Impelluso, , стр. 64.
11. См. Словарь Harrap, редакция 1934 года.
12. Jacques Boyceau de La Barauderie, Traité du jardinage selon les raisons de la nature et de l’art , Paris, Michel Vanlochon, 1638.
13. " Il est à souhaiter que les jardins soient regardés de haut en bas, soit depuis des bâtiments, soit depuis des terrasses rehaussées à l’entour des parterres ", Оливье де Серр в Théatre d’architecture ou Mesnage des champs , 1600, цитата по Bernard Jeannel, Le Nôtre , Éd. Hazan, стр. 26
14. Claude Wenzler, Architecture du Jardin, стр. 22
15. Wenzler, стр. 22.
16. Wenzler стр. 24
17. Jean-Marie Constant, Une nature domptée sur ordre du Roi Soleil in Historia , n° 7/8, 2000, стр. 39
18. L’art des jardins en Europe , стр. 234
19. Philippe Prévôt, Histoire des jardins , стр. 167
20. Philippe Prévôt, Histoire des jardins , стр. 155
21. Philippe Prévôt, Histoire des jardins , стр. 156
22. Philippe Prévôt, Histoire des jardins , стр. 164
23. Philippe Prévôt, Histoire des jardins , стр. 166
24. Philippe Prévôt, Histoire des jardins , стр. 165
25. Wenzer, Architecture du jardin, стр. 27
26. Wenzel, стр. 28.
27. Согласно хронологии Yves-Marie Allian, Janine Christiany, L’art des jardins in Europe , стр. 612

Литература

• Yves-Marie Allain и Janine Christiany, L’art des jardins en Europe , Citadelles et Mazenod, Paris, 2006
• Claude Wenzler, Architecture du jardin , Editions Ouest-France, 2003
• Lucia Impelluso, Jardins, potagers et labyrinthes , Hazan, Paris, 2007.
• Philippe Prevot, Histoire des jardins , Editions Sud Ouest, 2006

Отрывок, характеризующий Регулярный парк

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.

Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.

Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.