Главная→Прочее→Унгерн фон штернберг роман федорович. Безумный барон. Последний поход самого жестокого генерала Гражданской войны

Унгерн фон штернберг роман федорович. Безумный барон. Последний поход самого жестокого генерала Гражданской войны

Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг выступал как против большевиков, так и против лидеров Белого движения

Как известно, трагедия Белого дела заключалась в первую очередь в том, что большая часть его руководства не принесла покаяние за клятвопреступление марта 1917 года — измену Государю Императору Николаю II. Не было в полной мере осознано и страшное Екатеринбургское злодеяние. В связи с этим идеология Белого дела продолжала оставаться большей частью непредрешенческой, а то и республиканской. При том, что подавляющая часть офицеров, солдат и казаков, воевавших в рядах Белой армии, оставались по убеждениям монархистами.

Еще летом 1918 года герой Первой мировой войны, генерал от кавалерии Ф. А. Келлер отказался от предложений посланцев А. И. Деникина вступать в Добровольческую армию, заявив, что он убежденный монархист и не согласен с деникинской политической платформой "непредрешенчества" и Учредительного собрания. При этом Келлер прямо заявил: "Пусть подождут, когда настанет время провозгласить Царя, тогда мы все выступим". Такое время наступило, увы, слишком поздно. Тем не менее нельзя не отметить, что монархическая составляющая становилась в Белой армии все сильнее, причем на фоне постоянно ухудшающейся обстановки на фронтах войны с красным Интернационалом. Уже осенью 1918 года генерал Ф. А. Келлер в Киеве начал формировать Северную Псковскую монархическую армию. В своем обращении к солдатам и офицерам генерал заявил:

За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы, настало время исполнить свой долг… Вспомните и прочтите молитву перед боем — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя Крестным Знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию.

Святейший Патриарх Тихон благословил Келлера просфорой и иконой Божьей Матери Державная. Однако вскоре генерал Келлер был убит петлюровцами. Помимо Келлера, убежденными монархистами в рядах Белой армии были генерал-майор М. Г. Дроздовский, генерал М. К. Дитерихс, генерал В. О. Каппель, генерал-лейтенант К. В. Сахаров и другие.

Среди этих военачальников особое место занимает генерал Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг. Это особое место определяется тем, что Унгерна, стопроцентного монархиста, трудно назвать лидером Белого движения. Ненавидя большевизм и ведя с ним непримиримую борьбу, Унгерн никогда не признавал ни власти верховного правителя адмирала А. В. Колчака, ни генерала А. И. Деникина. Воспринимая монархию как Богом данную власть, Унгерн видел ее и в русском Самодержце, и в китайском Богдыхане, и монгольском Великом хане. Его целью было воссоздание трех империй, которые стали бы щитом от богоборческого Запада и пришедшей от него революции. "Мы боремся не с политической партией, — говорил Унгерн, — а с сектой разрушителей современной культуры".

Для Унгерна Колчак и Деникин были такими же порождениями западной цивилизации, как и большевики. Поэтому от любых форм сотрудничества с ними он отказывался. Более того, колчаковцы были потенциальными противниками Унгерна. В случае успешных их действий и захвата Москвы к власти пришли бы республикански настроенные генералы.

Западная и большевистская пропаганда изображала Унгерна полупомешанным садистом. Современные биографы Р. Ф. Унгерна пишут, что плоды фантазий советских историков, а "также стремление выдать желаемое за действительное и показать противников Советской власти в самом неприглядном свете и легло в основу мифов о бароне Унгерне".

Как свидетельствовали уже в эмиграции соратники:

Барон Унгерн являлся исключительным человеком, не знавшим в своей жизни компромиссов, человеком кристальной честности и безумной храбрости. Он искренне болел душой за порабощаемую красным зверем Россию, болезненно воспринимал все, что таило в себе красную муть, и жестоко расправлялся с заподозренными. Будучи сам идеальным офицером, барон Унгерн с особой щепетильностью относился к офицерскому составу, который не миновала общая разруха, и который в некотором числе проявлял инстинкты, совершенно не соответствующие офицерскому званию. Таких людей барон карал с неумолимой строгостью, тогда как солдатской массы его рука касалась очень редко.

Р. Ф. Унгерн происходит из старинного немецко-балтийского (остзейского) графского и баронского рода. Семья баронов Унгерн-Штернбергов принадлежит роду, ведущему происхождение со времен Аттилы, один из Унгернов сражался вместе с Ричардом Львиное Сердце и был убит под стенами Иерусалима. Когда допрашивающий Унгерна большевик спросил издевательским тоном: "Чем отличился ваш род на русской службе?", барон спокойно ответил: "Семьдесят два убитых на войне".

С детства Роман Унгерн хотел быть похожим на своих предков. Он рос скрытным и нелюдимым мальчиком. Некоторое время он обучался в Николаевской ревельской гимназии, но из-за слабого здоровья его выгнали. Тогда родители решили отдать юношу в какое-нибудь военное училище. Роман был определен в Морское училище Петербурга. Но началась русско-японская война, Унгерн бросил учебу и изъявил желание принять участие в боях с японцами. Но опоздал, война завершилась.

После войны 1904-1905 годов Унгерн поступил в Павловское военное училище. Кроме военных дисциплин, которые изучались здесь особенно тщательно, преподавались общеобразовательные: закон Божий, химия, механика, литература, иностранные языки. В 1908 году Унгерн окончил училище подпоручиком. В этом же году он решил перевестись в Забайкальское казачье войско. Просьба его была удовлетворена, и барон был зачислен в 1-й Аргунский полк в казачье сословие в звании хорунжего. Во время службы на Дальнем Востоке Унгерн превратился в выносливого и лихого наездника. Сотник того же полка характеризовал его в аттестации: "Ездит хорошо и лихо, в седле очень вынослив".

По словам людей, знавших Унгерна лично, его отличали необыкновенная настойчивость, жестокость и инстинктивное чутье. В 1911 году хорунжий Унгерн Высочайшим указом был переведен в 1-й Амурский казачий полк, где он возглавил конную разведку. Вскоре старания энергичного офицера были замечены, и на четвертом году службы его произвели в сотники. По воспоминаниям однополчан, барон Унгерн "не был знаком с чувством утомления и мог подолгу обходиться без сна и пищи, как бы забывая о них. Он мог спать вповалку с казаками, питаясь из общего котла". Полковым командиром Унгерна был еще один барон — П. Н. Врангель. Впоследствии, уже в эмиграции, он писал про Унгерна:

Такие типы, созданные для войны и эпохи потрясений, с трудом могли ужиться в обстановке мирной полковой жизни. Худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной. Это не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только совершенно не знает самых элементарных уставов и основных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины, и против воинского воспитания — это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн Рида.

В 1913 году Унгерн подал в отставку, покинул армию и отправился в Монголию, объясняя свой поступок желанием поддержать монгольских националистов в борьбе с республиканским Китаем. Вполне возможно, что барон выполнял задание русской разведки. Монголы Унгерну не дали ни солдат, ни оружия; он был зачислен в конвой русского консульства.

Сразу же после начала Первой мировой войны Унгерн-Штернберг немедленно отправился на фронт в составе 34-й Донского казачьего полка, действовавшего на Австрийском фронте в Галиции. На войне барон проявил беспримерную отвагу. Один из сослуживцев Унгерна вспоминал: "Для того чтобы так драться, надо или искать смерти, или точно знать, что ты не умрешь". За время войны барон Унгерн был пять раз ранен, но возвращался в строй. За подвиги, храбрость и отвагу был награжден пятью орденами, в том числе Св. Георгия 4-й степени. До конца войны войсковой старшина (подполковник) Р. Ф. Унгерн фон Штернберг стал кавалером всех российских орденов, которые мог получить офицер подобного звания (включая Георгиевское оружие).

В конце 1916 года, после очередного нарушения воинской дисциплины, Унгерн был удален из полка и отправлен на Кавказ, а затем в Персию, где действовал корпус генерала Н. Н. Баратова. Там барон участвовал в организации добровольческих отрядов из ассирийцев, что снова наводит на мысль о принадлежности Унгерна к разведке. В ее же пользу говорит и то, что Унгерн свободно владел китайским и монгольским языками. Сомнения вызывает и "хулиганский" характер действий Унгерна. Вот, например, что говорилось в его аттестации: "В полку известен как хороший товарищ, любимый офицерами, как начальник, всегда пользовавшийся обожанием своих подчиненных, и как офицер — корректный, честный и выше всяких похвал… В военных действиях получил 5 ранений. В двух случаях, будучи раненым, оставался в строю. В остальных случаях лежал в госпитале, но каждый раз возвращался в полк с незажившими ранами". А генерал В. А. Кислицын утверждал: "Это был честный, бескорыстный человек, неописуемой храбрости офицер и очень интересный собеседник". Как-то эти слова расходятся с образом "хулигана" и "дебошира".

Февральский переворот Унгерн встретил крайне враждебно, тем не менее присягнув, как и большинство офицеров Императорской армии, Временному правительству. В июле 1917 года А. Ф. Керенский дал указание есаулу Г. М. Семенову, будущему атаману, сформировать в Забайкалье добровольческие части из монголов и бурят. Семенов взял с собой в Сибирь Унгерна, который в 1920 году сформировал подчиненную лично себе Азиатскую конную дивизию из русских, монголов, китайцев, бурят и японцев. Унгерн, зная, что многие крестьянские восстания в Сибири выдвигали своим лозунгом "За Царя Михаила", поднял штандарт с вензелем Императора Михаила II, не веря в убийство Великого князя Михаила Александровича большевиками. Также барон собирался вернуть престол монгольскому Богдо-гэгэну (священному правителю), который у него отняли китайцы в 1919 году. Унгерн утверждал:

Сейчас думать о восстановлении царей в Европе немыслимо… Пока возможно только начать восстановление Срединного Царства и народов, соприкасающихся с ним до Каспийского моря, и тогда только начать восстановление Российской монархии. Лично мне ничего не надо. Я рад умереть за восстановление монархии хотя бы и не своего государства, а другого.

Барон Унгерн провозгласил себя наследником Чингисхана. Он оделся в желтый монгольский халат, поверх которого носил русские генеральские погоны, а на груди у него был Георгиевский крест.

Унгерн никогда не признавал власти верховного правителя адмирала А. В. Колчака. Фото: ТАСС

В 1919 году красные разбили войска Колчака, в октябре 1920 года потерпел поражение атаман Семенов, и Унгерн со своей дивизией (1045 всадников, 6 орудий и 20 пулеметов) ушел в Монголию, где хозяйничали китайские революционеры (гоминьдановцы), которые в ту пору были союзниками большевиков, щедро снабжавших их военными советниками. Повсюду в Монголии китайские солдаты грабили русские и бурятские поселения. Китайцы отстранили от власти и арестовали духовного и светского повелителя Монголии Богдо-гэгэна Джабдзавандамбу (Джебцзундамбу) Хутухту. Арестовав монгольского "живого бога", китайские генералы хотели лишний раз продемонстрировать всю безраздельность своей власти над Монголией. 350 вооруженных до зубов китайцев охраняли Богдо-гэгэна, находившегося с супругой под арестом в своем Зеленом дворце.

Унгерн задумал освободить столицу Монголии Ургу и пленного Богдо-гэгэна. В то время в Урге находилось до 15 000 (по некоторым сведениям, даже до 18 000) китайских солдат, вооруженных до зубов, при 40 артиллерийских орудиях и более чем 100 пулеметах. В рядах наступавших на Ургу передовых частей барона Унгерна насчитывалось всего девять конных сотен при четырех орудиях и десяти пулеметах.

Штурм Урги начался 30 октября и продолжался до 4 ноября. Не сумев преодолеть отчаянного сопротивления китайцев, части барона остановились в 4 верстах от Урги. Унгерн организовал умелую агитацию среди монголов с целью убедить их подняться на борьбу за освобождение Богдо-гэгэна.

Генерал-лейтенант Михаил Дитерихс

Среди бела дня барон Унгерн в своем обычном монгольском одеянии — красно-вишневом халате с золотыми генеральскими погонами и орденом Св. Великомученика и Победоносца Георгия на груди, в белой папахе, с ташуром в руке, не обнажая шашки, беспрепятственно въехал в занятую китайцами Ургу. Он заехал во дворец Чен-И главного китайского чиновника в Урге, а затем, проехав через консульский городок, преспокойно вернулся в свой стан. Проезжая на обратном пути мимо ургинской тюрьмы, барон заметил китайского часового, уснувшего на посту. Возмущенный столь вопиющим нарушением дисциплины, Унгерн отхлестал заснувшего часового. Проснувшемуся и насмерть перепуганному солдату Унгерн по-китайски "довел до ума", что часовому на посту спать запрещено и что он, барон Унгерн, лично наказал его за проступок. После этого он спокойно поехал дальше.

Этот "необъявленный визит" барона Унгерна в змеиное гнездо произвел в осажденной Урге колоссальную сенсацию среди населения, а китайских оккупантов поверг в страх и уныние. Суеверные китайцы не сомневались, что за дерзким бароном стоят и помогают ему какие-то могущественные и сверхъестественные силы.

В конце января 1921 года Унгерн осуществил освобождение из плена Богдо-гэгэна. 60 тибетцев из казачьей сотни Унгерна перебили китайскую охрану, взяли на руки Богдо-гэгэна (он был слеп), его жену и бежали с ними на священную гору Богдо-Ула, а оттуда — в монастырь Маньчжушри. Дерзкий увоз Богдо-гэгэна с женой у них "из-под носа" окончательно привел китайских солдат в состояние паники. Призывы Унгерна к борьбе за независимость Монголии и изгнание "красных китайцев" были поддержаны широчайшими слоями монгольского общества. В войско барона валом повалили монгольские скотоводы-араты, настрадавшиеся в кабале у китайских ростовщиков. 3 февраля 1921 года барон Унгерн отобрал специальный Ударный отряд из забайкальских казаков, башкир и татар и лично повел его в наступление на предместье Урги. Ударный отряд, как таран, сокрушил сторожевые посты "красных китайцев" и очистил от них предместье города. Деморализованные "гамины" поспешно бросились отступать на север. Отступая к советской границе, китайская солдатня вырезала сотни русских, в том числе женщин и детей. Искусным маневром барону Унгерну, имевшему всего 66 сотен, т. е. около 5 000 штыков и сабель, удалось взять "в клещи" многократно превосходивших его численностью китайцев. Столица Монголии была освобождена.

Советские историки любили живописать ужасы расправ Унгерна над "мирным" населением Урги. Они действительно имели место и оправданий им нет. Однако, во-первых, как говорится, "чья бы корова мычала", а во-вторых, надо учитывать, чем эти расправы были вызваны.

Урга управлялась красной управой, во главе которой стояли русские и еврейские коммунисты: священник Парников — председатель и некто Шейнеман — его заместитель. По инициативе управы русские офицеры, их жены и дети, проживавшие в Урге, были заключены в тюрьму, где содержались в нечеловеческих условиях. Особенно страдали женщины и ни в чем не повинные дети. Один ребенок застыл от стужи и голода, и тюремная стража выбросила закоченевший детский трупик за тюрьму. Мертвого ребенка изгрызли собаки. Китайские заставы ловили бегущих из Урянхайского края от красных русских офицеров и конвоировали их в Ургу, где красная управа помещала их в тюрьму.

Узнав об этом после освобождения Урги, Унгерн приказал присутствовавшим старшим офицерам:

Я не делю людей по национальностям. Все — люди, но здесь я поступлю по-другому. Если еврей жестоко и трусливо, как подлая гиена, издевается над беззащитными русскими офицерами, их женами и детьми, я приказываю: при взятии Урги все евреи должны быть уничтожены, вырезаны. Кровь за кровь!

В результате были убиты не только евреи, входившие в красную управу, но и ни в чем не повинные мирные жители — в основном торговцы и их семьи. Справедливости ради, следует добавить, что число убитых евреев не превысило 50 человек.

В Урге Унгерн отдал следующие приказы: "За мародерство и насилие над жителями — смертная казнь. Всем мужчинам явиться на городскую площадь 8 февраля в 12 часов дня. Не исполнившие этого будут повешены".

Унгерну достались колоссальные трофеи, в том числе артиллерия, винтовки, пулеметы, миллионы патронов, лошадей и более 200 верблюдов, навьюченных добычей. Его войска стояли всего в 600 верстах от Пекина. Китайцы были в панике. Но Унгерн пока что не собирался переходить границу. Поход на Пекин с целью восстановления престола свергнутой династии Цин планировался им, но на более позднее время, уже после создания панмонгольской державы.

Барон Унгерн принял монгольское подданство, но он никогда не принимал буддизма, вопреки многочисленным легендам и слухам на этот счет! Доказательством этому, помимо всего прочего, служит женитьба Унгерна на цинской принцессе, которая перед свадьбой приняла равославие с именем Мария Павловна. Венчание состоялось в Харбине по православному обряду. На штандарте Унгерна было изображение Спасителя, надпись: "С нами Бог" и императорский вензель Михаила II. В благодарность за освобождение Урги Богдо-гэгэн присвоил Унгерну звание хана и княжеский титул дархан-цин-вана.

Под началом барона насчитывалось 10 550 солдат и офицеров, 21 артиллерийское орудие и 37 пулеметов. Тем временем на севере к границам Монголии подошла 5-я Красная армия. Генерал-лейтенант Унгерн решил нанести по ней превентивный удар и 21 мая 1921 года издал свой знаменитый приказ №15. В нем говорилось: "Пришли большевики, носители идеи уничтожения самобытных культур народных, и дело разрушения было доведено до конца. Россию надо строить заново, по частям. Но в народе мы видим разочарование, недоверие к людям. Ему нужны имена, имена всем известные, дорогие и чтимые. Такое имя лишь одно — законный хозяин Земли Русской ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ".

1 августа 1921 года барон Унгерн одержал победу у Гусиноозерского дацана, взяв в плен 300 красноармейцев, 2 орудия, 6 пулеметов, 500 винтовок и обоз. Наступление белых вызвало большую обеспокоенность большевистских властей так называемой Дальневосточной республики. Обширные территории вокруг Верхнеудинска объявили на осадном положении, была проведена перегруппировка войск, прибывали подкрепления. Надежды Унгерна на всеобщее восстание не оправдались. Барон решил отступить в Монголию. Но монголы не хотели больше воевать, вся их "благодарность" быстро рассеялась. Утром 20 августа они связали Унгерна и повезли к белым. Однако вскоре на них наткнулась разведгруппа красных. Барон фон Унгерн попал в плен. Так же, как и судьба А. В. Колчака, участь барона была предрешена еще до начала суда телеграммой Ленина:

Советую обратить на это дело побольше внимания, добиться проверки солидности обвинения, и если доказанность полнейшая, в чем, по-видимому, нельзя сомневаться, то устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять.

15 сентября 1921 года в Новониколаевске состоялся показательный процесс над Унгерном. Главным обвинителем на процессе был назначен Е. М. Губельман (Ярославский), будущий глава "Союза воинствующих безбожников", один из главных гонителей Церкви. Все дело заняло 5 часов 20 минут. Унгерну предъявили обвинение по трем пунктам: действия в интересах Японии; вооруженная борьба против советской власти с целью реставрации династии Романовых; террор и зверства. В тот же день барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг был расстрелян.

Спустя годы стала гулять легенда о "проклятии Унгерна": якобы многие, кто имел отношение к его аресту, к суду, к допросам и его казни, погибли либо в годы гражданской войны, либо в ходе сталинских репрессий.

(При написании статьи использовались материалы Интернета).

Sp-force-hide { display: none;}.sp-form { display: block; background: #ffffff; padding: 15px; width: 630px; max-width: 100%; border-radius: 8px; -moz-border-radius: 8px; -webkit-border-radius: 8px; font-family: inherit;}.sp-form input { display: inline-block; opacity: 1; visibility: visible;}.sp-form .sp-form-fields-wrapper { margin: 0 auto; width: 600px;}.sp-form .sp-form-control { background: #ffffff; border-color: #30374a; border-style: solid; border-width: 1px; font-size: 15px; padding-left: 8.75px; padding-right: 8.75px; border-radius: 3px; -moz-border-radius: 3px; -webkit-border-radius: 3px; height: 35px; width: 100%;}.sp-form .sp-field label { color: #444444; font-size: 13px; font-style: normal; font-weight: normal;}.sp-form .sp-button { border-radius: 4px; -moz-border-radius: 4px; -webkit-border-radius: 4px; background-color: #002da5; color: #ffffff; width: auto; font-weight: 700; font-style: normal; font-family: Arial, sans-serif; box-shadow: none; -moz-box-shadow: none; -webkit-box-shadow: none;}.sp-form .sp-button-container { text-align: center;}

«Бог войны». Барон Унгерн фон Штернберг

Барон Унгерн – очень интересная и противоречивая личность, один из наиболее ярких лидеров белогвардейского движения. Он родился на Западе, но его деятельность была связана с Востоком (он был одним из руководителей контрреволюции в Забайкалье и Монголии). Барон мечтал о том, что в скором времени во всем мире победит монархический строй, и за это, по его утверждению, воевал. Но исследователи его жизни за мистицизм, расизм и его философию нередко сравнивали барона с Адольфом Гитлером. Так ли это и к чему в действительности стремился этот человек?

Роберт Николай Максимилиан Унгерн фон Штернберг родился 29 декабря 1885 года в австрийском городе Граце. Его родители, по происхождению эстонцы, принадлежали к старинному баронскому роду. Имеются достоверные сведения о том, что два его предка были рыцарями Тевтонского ордена. Сам Унгерн говорил, что его дед бывал в Индии, где принял буддизм. Буддистом, по утверждению барона, был и его отец. Сам он тоже исповедовал эту древнюю восточную религию.

Через два года после рождения сына семейство Унгернов фон Штернбергов переехало в Ревель (ныне Таллин). Отец Роберта рано умер, а мать через некоторое время вышла замуж вторично. С этого времени она мало внимания уделяла своему сыну, который оказался предоставленным самому себе.

Некоторое время Роберт учился в гимназии, но из нее мальчика вскоре исключили за плохое поведение и отсутствие стремления к учебе. Когда Унгерну исполнилось 11 лет, он по совету матери поступил в петербургский Морской корпус. Став жителем Российской империи, он изменил свое имя на русское – Роман Фёдорович. По окончании учебы его должны были отправить на флот. Однако в 1904 году началась война с Японией. Унгерн, несмотря на то что ему оставалось учиться всего один год, покинул корпус и записался рядовым в пехотный полк.

Но воевать ему не пришлось: война закончилась в 1905 году. А переброска военных частей из европейских регионов России на побережье Тихого океана в то время занимала много времени и часто растягивалась на долгие месяцы. Вообще, в то время, для того чтобы добраться, например, из Москвы до Охотского моря, требовалось около года. Унгерн не успел доехать до театра военных действий и принять участие в сражении во славу Российской империи, как пришло известие о мирных переговорах.

Затем Унгерн поступил в Павловское пехотное училище, которое благополучно окончил в 1908 году. Некоторое время он служил хорунжего в Аргунском полку, относящемся к Забайкальскому казачьему войску (полк базировался на железнодорожной станции Даурия между Читой и китайской границей).

В то время ему было всего 23 года, он был молод, горяч, храбр, уверен в себе, совершал удивительные поступки. Однажды он заключил пари с товарищами по полку, что в определенный срок преодолеет путь из Даурии до Благовещенска (примерно 800 км) верхом, без карт и проводников, не зная дороги, без продовольствия, только с винтовкой и патронами. По дороге ему пришлось переправляться через реку Зею. Унгерн прибыл в Благовещенск вовремя и выиграл пари.

Правда, Унгерн прославился больше не как отважный и храбрый воин, а как пьяница, гуляка и дуэлянт. Он завоевал в корпусе дурную славу, а из-за своего вспыльчивого характера влип в неприятность. Выпив, он поссорился с одним из своих сослуживцев и ударил его. Тот, не стерпев обиды, выхватил шашку и, размахнувшись, ударил Унгерна по голове.

Эта ссора отразилась и на положении барона в воинской части, и на его здоровье. Он был вынужден предстать перед судом за пьянство и был изгнан из корпуса. Однако об этом он вскоре забыл, но рана напоминала о себе на протяжении всей жизни: после этого барон начал жаловаться на головные боли, которые временами бывали настолько сильными, что у него даже падало зрение. Некоторые критически настроенные исследователи жизни Унгерна утверждали, что это ранение в голову отразилось и на психике барона.

Как бы то ни было, разжалованный военный был вынужден покинуть корпус и оказался в Сибири. В сопровождении одного только охотничьего пса он дошел до Монголии, которая находилась в нескольких десятках километров от Даурии.

Монголия уже в течение нескольких столетий находилась под властью маньчжурских оккупантов, но стремилась к завоеванию независимости. Унгерн, попав в эту страну, был очарован ею и решил, что именно она является его судьбой. Восточный уклад жизни, условия быта, одежда, монгольская кухня оказались ему чрезвычайно близки, как будто он родился и вырос здесь.

Решающее значение в этом, возможно, сыграло то, что монголы исповедовали ламаизм – тибетско-монгольскую форму буддизма, которую Унгерн посчитал наиболее подходящей для себя религией. Он быстро освоился в Монголии и добрался до Урги, ее столицы (ныне Улан-Батор), где очень скоро сошелся с Кутукту, верховным ламой, которого, согласно ламаистским традициям, считали воплощением Будды.

Сведения об этом периоде жизни барона Унгерна фон Штернберга очень скудны. Известно, однако, что он принимал активное участие в монгольском освободительном движении и благодаря своей храбрости и отваге завоевал в этой стране всеобщее уважение. Кутукту назначил его командующим монгольской кавалерией. Воспользовавшись нестабильной внутренней обстановкой в Китае, монголы изгнали из страны оккупантов, после чего Кутукту учредил теократический монархический строй, то есть, продолжая оставаться религиозным главой, стал и главой государства.

Российский офицер барон Унгерн фон Штернберг собрался покинуть Монголию. О его подвигах уже были наслышаны в России, и руководство настаивало на его возвращении. Но перед отъездом он по настоянию одного из своих монгольских друзей посетил шаманку в надежде узнать свое будущее. Старая женщина впала в транс и начала прорицать. Она бормотала что-то о войне, богах, реках крови.

Сопровождавший Унгерна друг, принц Джам Болон, объяснил ему смысл ее слов: шаманка сказала, что в Унгерне воплотился бог войны, и что в будущем он будет править огромной территорией, и что при этом будут течь реки крови. Власть Унгерна закончится быстро, и он покинет землю, где был правителем, и этот мир.

Как воспринял Унгерн это странное предсказание, неизвестно. Однако после этого он покинул Монголию и вернулся в Россию, а в следующем, 1912, году совершил поездку по Европе. Ему было тогда 27 лет, и жизнь, которую он продолжал вести, была пустой и беспутной. Но в Европе произошло событие, навсегда изменившее всю его жизнь и оказавшее влияние на формирование его мировоззрения и жизненной философии. Унгерн посетил Австрию, Германию, затем прибыл во Францию и остановился в Париже. Здесь он встретил молодую девушку по имени Даниэла, которую полюбил с первого взгляда. Даниэла ответила на чувства барона, они начали встречаться, гулять по городу, посещать выставки. Но вскоре обстоятельства нарушили идиллию влюбленных: Европа готовилась к войне, и барон должен был вернуться в Россию и в случае необходимости сражаться против германцев. Девушка согласилась последовать за Унгерном, и они отправились в Россию.

Путь их лежал через Германию, но там барон неминуемо был бы арестован как солдат вражеской армии. Тогда Унгерн решил добраться до России морем. Это путешествие было чрезвычайно рискованным, так как баркас, на котором барон направлялся в Россию, был слишком мал для морского путешествия. На море разыгрался шторм, во время которого судно потерпело крушение. Даниэла не умела плавать и утонула, а Унгерну чудом удалось выжить.

Но с того момента барон Унгерн фон Штернберг сильно изменился, как будто оставил свое сердце на дне Балтийского моря, где покоилась его возлюбленная. Он перестал пить, стал умерен, даже аскетичен во всем, перестал обращать внимание на женщин и стал невероятно жестоким. Он не щадил никого: ни своих солдат, ни жителей местностей, через которые ему доводилось проходить, ни себя. Как точно замечал об Унгерне писатель Юлиус Эвола, «великая страсть выжгла в нем все человеческие элементы, и с тех пор в нем осталась только священная сила, стоящая выше жизни и смерти».

Барон Унгерн вернулся в Россию, но вместо того чтобы явиться в военную часть, вышел в отставку и в августе 1913 года отправился в Монголию. Что он делал в этой азиатской стране? Вероятно, он не мог и не хотел жить тихо и спокойно, ему нужна была война. Именно поэтому он отправился на запад Монголии и вступил в отряд Джа-ламы, монаха, специалиста по тантрической магии и разбойника. В тот момент, когда он прибыл на Восток, отряды под предводительством Джа-ламы сражались с китайцами за город Кобдо. Унгерн принял участие в сражении, но отличиться в бою на этот раз ему не представилось возможности.

Однако в России поведением Унгерна были недовольны. Ему передали приказ покинуть отряд Джа-ламы, и он подчинился. К тому же в 1914 году началась Первая мировая война, и «бог войны» отправился на фронт.

Барон Унгерн сражался в составе полка 2-й армии А. Самсонова. Скоро солдаты полка начали рассказывать друг другу о храбрости офицера Унгерна: он ничего не боится, в любом сражении всегда в первых рядах, кажется, что он ищет смерти в бою, но та обходит его – барон как заговоренный. Его не берут ни пули, ни штыки.

Правда, за все время войны он четыре раза был ранен. За храбрость и отвагу, проявленные в боях, он был награжден Георгиевским крестом, орденом Святой Анны 3-й степени, возведен в чин есаула, командира сотни.

Но барон, кажется, относился ко всем наградам с полнейшим равнодушием. Ему нужна была война ради самой войны, и своим стремлением воевать, посвящая этому всего себя без остатка, он поражал даже видавших виды офицеров. Легендарный барон Пётр Николаевич Врангель, про которого один из его сослуживцев как-то сказал, что «…он инстинктивно чувствует, что борьба – его стихия, а боевая работа – его призвание», и тот вынес отрицательные впечатления от знакомства с Унгерном. Врангель оставил о нем такую характеристику: «Среднего роста, блондин, с длинными, опущенными по углам рта рыжеватыми усами, худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной. Это не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только совершенно не знает самых элементарных уставов и основных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины, и против воинского воспитания, – это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн Рида. Оборванный и грязный, он спит всегда на полу, среди казаков сотни, ест из общего котла и, будучи воспитан в условиях культурного достатка, производит впечатление человека, совершенно от них отрешившегося. Тщетно пытался я пробудить в нем сознание необходимости принять хоть внешний офицерский облик».

В начале 1917 года Унгерна пригласили в Петроград, где проходил съезд Георгиевских кавалеров. Здесь он поссорился с комендантским адъютантом и сильно избил его (согласно официальной версии, барон был сильно пьян) за то, что тот не предоставил барону квартиру. За этот поступок ему пришлось нести серьезное наказание: он был уволен в запас и осужден на три года тюрьмы. Но отбывать наказание ему не пришлось: началась Февральская революция, власть перешла от царя к Временному правительству, которое освободило многих политических и других заключенных. Унгерн тоже попал под амнистию.

В августе того же года по приказу Александра Фёдоровича Керенского, занимавшего в тот период пост военного и морского министра во Временном правительстве, Унгерн отправился в Забайкалье, где поступил под командование генерал-лейтенанта Григория Михайловича Семёнова. Однако спустя еще два месяца в стране снова произошел переворот: к власти пришли большевики. Семёнов отказался подчиниться новому правительству, не считая его законным. В своих «Воспоминаниях» Семенов писал: «C падением Временного правительства и захватом его функций партией большевиков уже не было законной власти, не было никакого руководства государственным аппаратом на пространстве всей территории России. Всюду царил лишь большевистский террор». Семенов считал своим долгом бороться против власти большевиков. Мнение Унгерна совпадало с мнением его командира, который также считал необходимым бороться против новой власти.

Унгерн находился в отряде Семёнова до 1920 года. В Сибири он обосновался в Даурии и начал формировать Азиатскую дивизию, ядро которой составили буряты и монголы. Средства на содержание дивизии ему приходилось добывать самостоятельно, и он начал облагать данью проезжающие через Даурию поезда. Полученные товары он реализовывал в Харбине, а на вырученные деньги закупал продовольствие и снаряжение. Затем Унгерн начал печатать в Даурии деньги: он сам нарисовал эмблемы для монет, выписал из Японии чеканную машину и распорядился начать печатать монеты из вольфрама, который добывался в местных рудниках. Несмотря на попытки обеспечить дивизию всем необходимым, подчиненные Унгерна постепенно превращались в разбойников и грабили проезжавших через Даурию купцов, а также близлежащие поселения и монастыри. Барон не препятствовал им в этом. В его голове зрели грандиозные планы, он мечтал о создании нового рыцарского ордена и не обращал никакого внимания на творимые его людьми бесчинства.

Одновременно Унгерн требовал от солдат железной дисциплины. Когда-то он любил выпить, а теперь, став командиром дивизии, категорически запрещал своим подчиненным пить. Однако никакие штрафы и наказания не помогали: солдаты продолжали напиваться. Тогда Унгерн пошел на крайние меры: однажды он приказал бросить 18 пьяных офицеров в реку. Стояла зима, вода в реке замерзнуть еще не успела, но была очень холодной. Кое-кому из офицеров удалось спастись, большинство утонуло. Но пить бросили все, даже те, кто стоял на берегу и смотрел на жестокую расправу.

Многие отмечали, что Унгерн был чрезвычайно, нечеловечески жесток и безжалостно наказывал своих подчиненных за малейшие проступки. Часто применялись телесные наказания: провинившегося били палками, иногда до тех пор, пока кожа не повисала клочьями, в некоторых случаях – до смерти. Казненных таким способом Унгерн не разрешал хоронить, и их тела выбрасывали в степь, где их обгладывали волки и одичавшие собаки.

Унгерн становился все более странным: например, он любил совершать конные прогулки по сопкам после захода солнца, совершенно не опасаясь волков, вой которых приводил в ужас местных жителей. Майор Антон Александрович, по происхождению поляк, исполнявший в дивизии роль инструктора монгольской артиллерии, оставил о своем командире такую характеристику: «Барон Унгерн был выдающимся человеком, чрезвычайно сложным, как с психологической, так и с политической точки зрения.

1. Он видел в большевизме врага цивилизации.

2. Он презирал русских за то, что они предали своего законного государя и не смогли сбросить коммунистическое ярмо.

3. Но все же среди русских он выделял и любил мужиков и простых солдат, интеллигенцию же ненавидел лютой ненавистью.

4. Он был буддистом и был одержим мечтой создания рыцарского ордена, подобного ордену тевтонцев и японскому бушидо.

5. Он стремился создать гигантскую азиатскую коалицию, с помощью которой он хотел отправиться на завоевание Европы, чтобы обратить ее в учение Будды.

6. Он был в контакте с далай-ламой и с мусульманами Азии. Он обладал титулом монгольского хана и титулом «бонза», посвященного в ламаизм.

7. Он был безжалостным в такой степени, в какой им может быть только аскет. Абсолютное отсутствие чувствительности, которое было характерно для него, можно встретить лишь у существа, которое не знает боли, ни радости, ни жалости, ни печали.

8. Он обладал незаурядным умом и значительными познаниями. Его медиумичность позволяла ему совершенно точно понять сущность собеседника с первой же минуты разговора».

Довольно оригинальная характеристика, особенно для белогвардейского офицера. К этому можно еще добавить, что Унгерн, несмотря на ум и высокий интеллект, был легко внушаемым человеком. Его постоянно окружали шаманы, к мнению которых он часто прислушивался, принимая то или иное важное решение.

Большевиков волновал вопрос, что Унгерн собирается делать дальше. Председатель ВЧК (Всероссийская Чрезвычайная Комиссия) Феликс Эдмундович Дзержинский в рапорте на имя В. И. Ленина писал: «Похоже, Унгерн более опасен, чем Семёнов. Он упрям и фанатичен. Умен и безжалостен. В Даурии занимает ключевые позиции. Каковы его намерения? Вести наступление на Ургу в Монголии или на Иркутск в Сибири? Отойти к Харбину в Маньчжурии, потом к Владивостоку? Идти на Пекин и восстановить на китайском троне маньчжурскую династию? Его монархические замыслы безграничны. Но ясно одно: Унгерн готовит переворот. На сегодняшний день это наш самый опасный враг. Уничтожить его – вопрос жизни и смерти». Далее Дзержинский писал: «Слова „комиссар“ и „коммунист“ барон произносит с ненавистью, чаще всего добавляя: „Будет повешен“. У него нет фаворитов, он необычайно тверд, непреклонен в вопросах дисциплины, очень жесток, но и очень легковерен... Живет в окружении лам и шаманов... Из пристрастия к скандальному и необычному называет себя буддистом. Более вероятно, что он принадлежит к крайне правой балтийской секте. Враги называют его „безумным бароном“».

Таким образом, в Москве беспокоились о ситуации в Забайкалье, но сделать ничего не могли: Унгерн был очень силен, и его солдаты слушались его беспрекословно. Выслать войска в Сибирь тогда, при нестабильной политической обстановке в стране, не представлялось возможным.

Так прошло два года. В 1920 году генерал-лейтенант барон Унгерн фон Штернберг (этот чин ему присвоил Семёнов в 1919 году) выступил в поход. Выйдя из Даурии, он пересек границу Монголии и подошел к Урге, которая в тот период была оккупирована китайцами. Правитель Монголии, верховный лама Богдо-гэгэн был вынужден отречься от престола и содержался под стражей в своем дворце.

В Азиатскую дивизию Унгерна входило 2 тысячи солдат. Им пришлось сражаться против 12 тысяч солдат и 3 тысяч мобилизованных горожан. В этом сражении в полной мере проявился полководческий талант барона: несмотря на значительное численное превосходство противника, Азиатская дивизия одержала победу и освободила Ургу. За это барон Унгерн фон Штернберг получил от Богдо-гэгэна титул хана, на который прежде имели право только принцы крови, и получил в подарок рубиновый перстень со священным знаком «суувастик».

Однако китайцы не захотели смириться с поражением. Они направили к монгольской столице 10-тысячное войско под командованием генерала Чу Лицзяна. Унгерн при взятии Урги потерял большую часть своей дивизии. Но об отступлении он тоже не думал. Он собрал войско из местных жителей, которые не желали снова оказаться под властью китайцев. По численности его отряд снова уступал противнику, но на этот раз перевес был не так велик: против китайцев собирались сражаться 5 тысяч человек. Была и другая проблема: недостаток патронов, но и ее удалось решить. Инженер Лисовский предложил лить пули из стекла. Дальность их полета была невелика, но ранения, причиняемые ими, в большинстве случаев были смертельны.

На одной из равнин Монголии началось самое крупное за последние два столетия сражение, в котором приняли участие 15 тысяч человек. Богдо-гэгэн наблюдал за происходящим с вершины близлежащей сопки, воздевал руки к небу в молитве и кружился в ритуальном танце, призывая на помощь высшие силы. Барон Унгерн принимал самое активное участие в сражении: он храбро вел свои отряды в бой и с невероятным хладнокровием громил китайцев.

Монголы победили китайцев, которые с позором бежали с поля боя. Монголия обрела независимость. Унгерн даже не был ранен, несмотря на то что на его халате, сапогах, седле и сбруе насчитали около 70 следов от пуль.

Барон оставался в Монголии несколько месяцев, в течение которых проявил себя как безграничный диктатор этой страны. Некоторое время он с присущим ему упорством твердил о восстановлении некогда великой и могущественной империи Чингисхана, ради чего был готов сражаться и даже отдать свою жизнь. Он рассчитывал, что со временем она станет самой великой империей на Земле и перевесит влияние западных стран. А пока он рассчитывал основать на территории Монголии государство, свободное и от капиталистического, и от большевистского влияния.

У. фон Штернберг

Но он имел в виду не политическое, вернее, далеко не только политическое влияние. На первом месте для него оставались религия и философия. Он считал, что великая миссия Монголии заключается в том, что она должна остановить всемирную революцию. Он мечтал о создании своего ордена, которому собирался передать известный ему секрет скандинавских рун и тайное, только ему открывшееся знание. Монголию он считал наиболее подходящим для этого местом, так как именно в этой части земного шара, согласно древним легендам, находится подземная страна Аггарта, в которой «не действуют законы времени и где пребывает Король Мира, Шакраварти».

Тем временем Унгерн получил известия о том, что белогвардейские отряды один за другим пали под натиском красных: атаман Семёнов оставил Читу, и в город вошел генерал Блюхер. Солдаты Врангеля бежали из Крыма. Большевики захватили уже практически всю Россию, и противостоять им могла только конная дивизия Унгерна, но и она была уже наполовину разгромлена в боях с китайцами. При этом барон чувствовал, что настало время вступить в сражение с большевиками, несмотря на то что силы были не равны.

В мае он покинул Ургу и с небольшим отрядом солдат, некогда входивших в Азиатскую дивизию и уцелевших в двух боях с китайцами, вернулся, точнее, вторгся на территорию России. Он нападал на небольшие селения и разорял их. Отряды РККА (Рабоче-крестьянской Красной армии) пытались бороться с ним, но он всякий раз оказывался проворнее, и ему удавалось уйти от них.

Большевики, понимая, что перед ними сильный враг, стягивали в Забайкалье все больше отрядов. Под их натиском Унгерн отступал со своими людьми на юг, в Китай. Однако прежде, чем отступить, он совершил налет на Иркутский банк и забрал все хранящиеся в нем драгоценности и золотой запас. Нагрузив сокровищами караван из 200 верблюдов, он отправился в Китай.

Передвигаться с таким грузом было чрезвычайно опасно, поэтому Унгерн приказал зарыть клад на территории Монголии, в районе одного из озер (предположительно неподалеку от озера Вуир-Нур).

Отряд казаков-бурятов под руководством полковника Сипайло, коменданта штаба и доверенного лица Унгерна отвел караван в запланированное место. Буряты помогли Унгерну и Сипайло укрыть клад, а затем по приказу барона все они были расстреляны. Унгерн не доверял никому и решил не рисковать. Правда, Сипайло он оставил в живых.

Именно в этот период Унгерн стал понимать свою ошибку: ему не одолеть большевиков, которые уже захватили всю Россию. И он решил идти в Тибет, место, свободное от всяких политических влияний, и основать там свой орден, открыть школу и учить в ней силе, умению противостоять обстоятельствам. Для этого необходимо было преодолеть тысячу километров по охваченному революцией Китаю, но барон не страшился этого: он был уверен, что легко справится с разрозненными отрядами китайских мародеров. Достигнув Тибета, он планировал вступить в контакт с самим далай-ламой, высшим жрецом буддизма.

Однако мечтам барона не суждено было осуществиться. Подчиненные Унгерна, изо дня в день слушая его безумные речи о школах, рунах и орденах, видя его безумные глаза, все больше убеждались, что он потерял связь с реальностью. Так не могло продолжаться долго: конец был уже близок.

Вскоре дивизия Унгерна попала в окружение, которое уже не смогла прорвать. Барон был ранен и взят в плен. История его пленения также полна загадок и тайн. Рассказывали, что Унгерн до самого конца продолжал оставаться неуловимым для своих врагов, большевики не могли взять его живым, не могли и застрелить или хотя бы ранить. Его как будто охраняла неведомая сила, природу которой никто не мог постичь. Но все попытки красных хотя бы ранить Унгерна оканчивались ничем: пули то не долетали до цели, то застревали в его шинели и ранце.

Сами подчиненные Унгерна под конец стали поговаривать между собой о том, что их командиром является сам дьявол. А раз высказанная вслух, эта идея стала обрастать все новыми и новыми подробностями, часто далекими от реально происходящих событий. Наконец буряты решили сдать своего командира красным, купив таким образом свою жизнь и свободу. Однажды вечером они опоили барона отваром из смеси трав, после чего он крепко уснул, связали по рукам и ногам и, бросив его в шатре, бежали. Таким образом он и попал в плен к большевикам.

Барона Унгерна под конвоем отправили в Новосибирск, где над ним состоялся суд. С ним обращались очень вежливо, демонстрируя тем самым гуманное отношение к врагам новой власти. Пленному даже оставили шинель с необычным круглым монгольским воротником, которая была сшита по его указаниям, и Георгиевский крест, который он продолжал носить. Однако барон, опасаясь, как бы крест не попал в руки большевиков после суда, поломал его на куски и проглотил их.

Большевики предлагали барону Унгерну фон Штернбергу сотрудничать с ними, но белый генерал категорически отказался, прекрасно понимая, что это может стоить ему жизни. Он обосновал свой отказ так: «Идея монархизма – главное, что толкало меня на путь борьбы. Я верю, что приходит время возвращения монархии. До сих пор шло на убыль, а теперь должно идти на прибыль, и повсюду будет монархия, монархия, монархия. Источник этой веры – Священное Писание, в котором есть указания на то, что это время наступает именно теперь. Восток непременно должен столкнуться с Западом».

Затем он высказал свое отношение к Востоку и Западу: «Белая культура, приведшая европейские народы к революции, сопровождавшаяся веками всеобщей нивелировки, упадком аристократии и прочая, подлежит распаду и замене желтой, восточной культурой, образовавшейся 3000 лет назад и до сих пор сохранившейся в неприкосновенности. Основы аристократизма, вообще весь уклад восточного быта чрезвычайно мне во всех подробностях симпатичны, от религии до еды». До последних дней своей жизни находясь в убеждении, что Востоку предстоит играть главенствующую роль в мировой истории, Унгерн даже советовал комиссарам, которые вели допрос, направить войска через пустыню Гоби для объединения их с революционными отрядами Китая и излагал свое мнение относительно того, как лучше спланировать этот поход.

29 августа 1921 года состоялось заключительное заседание военного трибунала, на котором было принято окончательное решение о судьбе подсудимого. Генерал-лейтенант Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг был приговорен к расстрелу. Вскоре состоялась и казнь. Приговор привел в исполнение председатель Сибирской ЧК Иван Павлуновский.

Казнь совершили на рассвете. Унгерна вывели из камеры в тюремный двор, вслед за ним вышел председатель. Барон Унгерн фон Штернберг повернулся лицом к востоку и устремил взгляд вперед, на восходящее солнце. Руки у него были связаны за спиной, так как конвоиры, наслушавшись легенд о Божественной природе своего подконвойного, боялись его даже безоружного. О чем он думал в эту минуту?

О загадочной Шамбале, которую ему так и не удалось отыскать, как это не удалось многим до и после него? О сделанных ошибках? Может быть, о Даниэле, которая изменила бы всю его жизнь, если бы не утонула во время шторма в волнах Балтийского моря? Как знать, как сложилась бы история России и Монголии, если бы «бог войны» не исполнил своего предназначения?

Прогремел выстрел, пуля вылетела из ствола револьвера, находившегося в твердой руке председателя и направленного Унгерну прямо в затылок. В последний миг глаза барона немного расширились: ему показалось, что пейзаж вокруг до неузнаваемости изменился и он находится не на тюремном дворе среди конвоиров, а на вершине крутой скалы и смотрит вдаль, в голубое небо, по которому медленно плывут золотистые облака.

Еще через мгновение из раны брызнула густая, красная и горячая кровь. Председатель медленно опустил правую руку, затем так же медленно вытер с нее кровь поданным ему полотенцем. Затем он повернулся и ушел с места расстрела.

«Бог войны» покинул этот мир. На тюремном дворе осталась лежать только его телесная оболочка, скорченное тело, которое еще недавно было живым человеком, а теперь его предстояло сжечь и развеять прах по ветру.

Из книги Самодержец пустыни [Издание 1993 г.] автора Юзефович Леонид

I Письма Р. Ф. Унгерн-Штернберга 1. П. П. Малиновскому 17 сентября 1918 г. Даурия Многоуважаемый Павел Петрович! Благодарю Вас за Ваши два письма. Дышат они непоколебимою верою в успех. В последней моей поездке в Читу я эту веру потерял. Стыдно сознаться, но будьте уверены, что

Из книги Самодержец пустыни [Издание 1993 г.] автора Юзефович Леонид

IV Н. М. Рибо (Рябухин) История барона Унгерн-Штернберга, рассказанная его штатным врачом (Перевод с английского Н. М.

Из книги Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне автора Буровский Андрей Михайлович

Роман Федорович Унгерн фон Штернберг (1886–1926) Родился в родовом имении на о-ве Даго (ныне Хийумаа, в Эстонии), барон. Гордился происхождением от известного пирата XVII века.Окончил Павловское военное училище (1908) и назначен в Забайкальское казачье войско. Участник 1-й мировой

Из книги Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны автора Млечин Леонид Михайлович

Атаман Семенов и барон Унгерн Одна дама из знатной дворянской семьи вспоминала, как в Чите оказалась в резиденции хозяина города атамана Григория Михайловича Семенова. Перед входом в бывший губернаторский дом с одной стороны на цепи сидел медведь, а с другой - орел. Эта

Из книги Вожди белых армий автора Черкасов-Георгиевский Владимир

ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЕ АТАМАНЫ Генерал-лейтенант Г. М. Семенов и генерал-лейтенант барон Р. Ф. Унгерн фон Штернберг Этой главой заканчивается наша книга, и вспомним цитату, какой сборник начинался в первом очерке, где, хотя и советской терминологией, но верно отмечена

автора

Вольфганг Акунов БАРОН ФОН УНГЕРН - БЕЛЫЙ БОГ ВОЙНЫ Моим друзьям Михаилу Блинову и Дмитрию Шмарину ГЕРБ БАРОНОВ УНГЕРН-ШТЕРНБЕРГ «Щит четверочастный с малым серебряным щитком в середине, в коем золотая шестиконечная звезда над зеленым трехглавым холмом. В первой и

Из книги Барон фон Унгерн - белый бог войны [исторические миниатюры] автора Акунов Вольфганг Викторович

ГЕРБ БАРОНОВ УНГЕРН-ШТЕРНБЕРГ «Щит четверочастный с малым серебряным щитком в середине, в коем золотая шестиконечная звезда над зеленым трехглавым холмом. В первой и четвертой частях в голубом поле три золотых лилии (2+1). Во второй и третьей частях в золотом поле

Из книги Барон фон Унгерн - белый бог войны [исторические миниатюры] автора Акунов Вольфганг Викторович

" Кажется, из монархистов только я один в целом свете." Барон Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг. 15 сентября 1921 г. перед судом «революционного трибунала» в Новониколаевске (еще не переименованном большевиками к тому времени в Новосибирск) предстал Начальник Азиатской Конной

Из книги Легенды и загадки земли Новгородской автора Смирнов Виктор Григорьевич

Иоганн Фридрих Унгерн-Штернберг Автор (1763-1825) - остзейский дворянин (барон), ландмаршал лифляндского дворянства, секретарь федерального суда. Его дом в Тарту стал первым зданием вновь открытого в 1802 году Тартуского университета, в котором он был заместителем куратора.

Из книги Повседневная жизнь на острове Святой Елены при Наполеоне автора Мартино Жильбер

Барон фон Штюрмер Австрийский коллега маркиза барон фон Штюрмер - профессиональный дипломат, сотрудник князя Шварценберга, исполнявший важные дипломатические поручения в Санкт-Петербурге, Париже и Флоренции и назначенный на Святую Елену в награду за «честную и

Из книги Геринг, брат Геринга. Незамеченная история праведника автора Берк Уильям Хастингс

Глава 8 Барон фон Мош “Вам письмо”. Это он. Под конец планы поменялись. Он хочет встретиться в это воскресенье в Париже. Сегодня пятница, и я во Фрайбурге. Новый план: сегодня взять машину напрокат, отправиться в путь в ночь на субботу сразу после смены, домчаться до Парижа и

Из книги Призрачные страницы истории автора Черняк Ефим Борисович

Из книги 500 великих путешествий автора Низовский Андрей Юрьевич

Хорватский барон в Мексике Первым путешественником, отправившимся в Мексику из стран Балканского полуострова, был барон Иван Раткай – миссионер и автор путевых заметок. Он родился 22 мая 1647 г. в Великом Таборе – средне вековом замке в хорватском Загорье. Окончив

Из книги За кулисами истории автора Сокольский Юрий Миронович

«Вы шутите, барон?» Иногда в старых мемуарах можно найти много интересного и поучительного. Вот что нам удалось извлечь из воспоминаний М. Ф. Каменской.В начале прошлого века ректором Академии художеств был Иван Петрович Мартос. Это был известный скульптор: в Москве, на

Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг, пожалуй, самая неординарная личность во всем . Он принадлежал к древнему воинственному роду рыцарей, мистиков и пиратов, ведущих свою родословную еще со времен Крестовых походов. Однако семейные легенды гласят, что корни этой семьи уходят намного дальше, во времена Нибегунгов и Аттилы.
Его родители часто путешествовали по Европе, что-то постоянно манило их на историческую родину. Во время одного из таких путешествий, в 1885 году, в городе Граце, в Австрии родился будущий непримиримый борец с революцией. Противоречивый характер мальчика не позволил ему стать хорошим гимназистом. За бесчисленные проступки он был отчислен из гимназии. Мать, отчаявшись добиться от сына нормального поведения, отдает его в Морской кадетский корпус в . Ему оставался всего один год до окончания учебы, когда началась . Барон фон Унгерн-Штернберг бросает обучение и поступает рядовым в пехотный полк. Однако в действующую армию он не попал, вынужден был вернуться в Санкт-Петербург и поступить в элитное Павловское пехотное училище. По окончании, фон Унгерн-Штернбер зачисляется в казачье сословие и начинает службу офицером Забайкальского казачьего войска. Он вновь попадает на Дальний Восток. Об этом периоде жизни отчаянного барона ходят легенды. Его настойчивость, жестокость и чутье окружили его имя мистическим ореолом. Лихой наездник, отчаянный дуэлянт, он не имел верных товарищей.
Культура Востока давно манила родовитого тевтонца. Он выходит в отставку и уезжает в Монголию, где в это время вели военные действия отряды разбойника Джа-ламы. Но и здесь гордому барону не удалось добиться воинской славы.
барон встретил с восторгом. Он вновь оказывается в действующей армии. Сражаясь с отчаянной храбростью, он даже был награжден Георгиевским крестом. Но его командиры не стремились повышать его по службе. Отчаянный характер барона вызывал опасения. Вскоре отчисленный из действующей армии за избиение адъютанта, он примыкает к Корниловскому мятежу, а затем отправляется на Байкал. Здесь его застала сначала , а потом и . Ярый монархист, он попадает в близкое окружение атамана Семенова, ставшего его единственным другом и единомышленником. Барон фон Унгерн-Штернберг призывает к азиатскому походу на Европу, которую считал колыбелью всех революций.
"Дикий барон", которого Семенов произвел в генерал-майоры, создает свою азиатскую дивизию и "огнем и мечем" насаждает жестокий феодальный порядок. Мечта Романа Федоровича о Великой Азиатской державе была отодвинута на второй план. Ненависть к большевизму оказалась сильнее. Он начинает активные боевые действия, однако, силы его дивизии были уже ослаблены. Унгерн скрывается в монгольских степях и собирает новую армию. Теперь он занят покорением Урги, власть над которой держали китайцы. Ожесточенные бои шли с попеременным успехом, в итоге город был захвачен. Барон опять объявляет поход на Советскую Россию.
Летом 1922 года в результате заговора барон фон Унгерн-Штернберг попал в руки красного разъезда. 15 сентября 1922 года состоялся суд. Барон был признан виновным по всем пунктам предъявленного обвинения. Был вынесен смертный приговор, который вечером того же дня был приведен в исполнение. Ушел из жизни последний рыцарь Средневековья, непримиримый борец с революцией, противоречивая личность, но очень жестокий человек.

Барон Роберт-Николай-Максимилиан (Роман Федорович) фон Унгерн-Штернберг родился 29 декабря 1885 года (по старому стилю). Он происходил из старинного немецко-балтийского (остзейского) графского и баронского рода, включенного в дворянские матрикулы всех трех российских прибалтийских губерний. Барон вырос в Ревеле у своего отчима барона Оскара Федоровича фон Гойнинген-Гюне. В 1896 году по решению матери был отдан в петербургский Морской кадетский корпус, при поступлении в который барон поменял имя на русское и стал Романом Федоровичем. За год до окончания учебы, во время Русско-японской войны, фон Унгерн отправился на фронт вольноопределяющимся 1-го разряда в 91-й Двинский пехотный полк. Однако, когда полк Унгерна прибыл на театр военных действий в Маньчжурию, война уже закончилась. За участие в походе против Японии барон был награжден светло-бронзовой медалью и в ноябре 1905 года произведен в ефрейторы. В 1906 году поступил и в 1908 году окончил Павловское военное училище по 2-му разряду. С июня 1908 года служил в 1-м Аргунском полку Забайкальского казачьего войска в чине хорунжего. В конце февраля 1911 года был переведен в Амурский казачий графа Муравьева-Амурского полк. В июле 1913 года подал в отставку и уехал в Кобдо (Монголия), где служил в сотне есаула Комаровского сверхштатным офицером.

С началом Первой мировой войны Роман Федорович поступил в 34-й Донской казачий полк. За время войны пять раз был ранен. За подвиги, храбрость и отвагу во время войны барон был награжден целым рядом орденов. В конце 1914 года барон перешел в 1-й Нерчинский полк. В сентябре 1916 года был произведен из сотников в подъесаулы, а затем и в есаулы. В октябре 1916 года за нарушение дисциплины был удален из полка. В 1917 году Унгерн отправился во Владивосток, а оттуда попал на Кавказский фронт в 3-й Верхнеудинский полк, где оказался вновь вместе со своим другом по предыдущему полку Г. М. Семеновым.

В июле 1917 года Семенов выехал из Петрограда в Забайкалье. Он был назначен комиссаром Временного правительства на Дальнем Востоке по формированию национальных частей. Вслед за ним в Забайкалье отправился барон Унгерн. В Иркутске Унгерн присоединился к Семенову. Узнав об Октябрьской революции, Семенов, Унгерн и еще 6 человек уехали в Читу, оттуда — на станцию Даурия в Забайкалье, где было решено формировать полк.

2 Гражданская война

В декабре 1917 года Семенов, Унгерн и еще 5 казаков разоружили деморализовавшийся русский гарнизон станции Маньчжурия. Здесь Семенов начал формировать Особый Маньчжурский отряд для борьбы с красными. В начале 1918 года Унгерн был назначен комендантом ст. Хайлар. Барон разоружил находившиеся там пробольшевистски настроенные части. Успешные операции вдохновили Семенова и Унгерна на расширение своих действий. Они занялись формированием национальных отрядов, в том числе из представителей монголов и бурят. После появления зимой-весной 1918 года в Забайкалье многочисленных эшелонов с пробольшевистски настроенными солдатами, возвращавшимися с развалившегося германского фронта, семеновский отряд был вынужден отступить в Маньчжурию, оставив за собой лишь небольшой кусочек российской земли в районе реки Онон. Весной и летом года на Даурском фронте Маньчжурский отряд вел затяжные бои с красными, в которых участвовал Унгерн. После того, как советская власть в Забайкалье пала, Семенов в сентябре 1918 года утвердил в Чите свою ставку. Унгерн получил чин генерал-майора. Он перебазировался из Хайлара в Даурию.

1 сентября 1918 года в Даурии была сформирована Отдельная конная туземная бригада, на основе которой позже был образован Туземный конный корпус, затем преобразованный в Азиатскую конную дивизию под командованием Унгерна. Из Даурии Унгерн делал рейды против красных партизан Забайкалья.

В ноябре 1919 года войска красных приблизились к Забайкалью. В январе — феврале 1920 года они развернули широкое наступление. В марте красные взяли Верхнеудинск, семеновцы отступили к Чите. В июне — июле белые развернули последнее широкое наступление в Забайкалье. Унгерн действовал в направлениях на Александровский и Нерчинский заводы в координации с войсками генерала Молчанова. Но выдержать давление превосходящих сил красных белые не смогли. Унгерн стал готовить отход в Монголию. 7 августа 1920 года Азиатская дивизия была преобразована в партизанский отряд.

3 Поход в Монголию

В августе 1920 года Азиатская дивизия покинула Даурию и ушла в направлении Монголии, оккупированной китайскими войсками. Войско Унгерна перешло границу с Монголией 1 октября у поселка Усть-Букукун и направилось на юго-запад. Подойдя к столице Монголии Нийслэл-Хурэ, барон вступил в переговоры с китайским командованием. Все его требования, включая разоружение китайских войск, были отвергнуты. 26−27 октября и 2−4 ноября 1920 года унгерновцы штурмовали город, но потерпели поражение, понеся значительные потери. Китайцы ужесточили режим в Урге, установив контроль религиозных служб в буддийских монастырях, занявшись грабежами и арестами русских и монголов.

После поражения войско Унгерна отошло в верховья реки Керулен в аймаке Сэцэн-хана в восточной Монголии. Здесь Унгерн получил моральную и материальную поддержку всех слоев монгольского населения. Материальное положение дивизии улучшалось, в том числе за счет захватов караванов, направлявшихся из Китая для снабжения китайского гарнизона Урги. Дивизия пополнялась за счет отдельных групп белых, проникавших из Забайкалья. Монгольские князья организовали мобилизацию монголов. В дивизии царила жесткая палочная дисциплина. Теократический монарх Монголии, Богдо-гэгэн VIII, находившийся под китайским арестом, тайно прислал Унгерну свое благословение на изгнание китайцев из страны.

4 Штурм Урги

В течение двух месяцев, прошедших со времени предыдущего штурма, Азиатская дивизия выросла до 1460 человек. Она располагала 12 пулемётами и 4 орудиями. Монгольское население распространяло слухи о том, что Унгерн формирует большую монгольскую армию численностью до 5 тыс. человек. Это стало известно китайскому командованию, которое за всё время оккупации не проводило никаких фортификационных работ, и не могло подтвердить достоверность этих сведений из-за отсутствия налаженной разведки.

Сама личность барона Унгерна оказывала на китайцев деморализующее воздействие. В один из дней, когда шла подготовка к штурму, он побывал в осажденной Урге. Барон, одетый в свое обычное монгольское одеяние — в красно-вишневый халат, белую папаху, с ташуром в руках, — просто въехал в Ургу по главной дороге, средним аллюром. Он побывал во дворце главного китайского сановника в Урге, Чэнь И, затем мимо консульского городка вернулся в свой стан. На обратном пути, проезжая мимо тюрьмы, он заметил, что китайский часовой здесь мирно спал на своем посту. Это нарушение дисциплины возмутило барона. Он слез с коня и наградил спавшего часового несколькими ударами плети. Проснувшемуся и страшно испуганному солдату Унгерн пояснил, что часовому на карауле спать нельзя и что он, барон Унгерн, наказал его за это. Затем он сел снова на лошадь и спокойно поехал дальше. Это появление Унгерна в Урге произвело сенсацию среди населения города, а китайских солдат повергло в страх и уныние, внушив им уверенность, что за бароном стоят и помогают ему какие-то сверхъестественные силы.

В ночь на 1 февраля 1921 года отряд из тибетцев, монголов и бурят направился на юго-западный склон горы Богдо-ула (южнее Урги), где находился под арестом Богдо-гэгэн. Главные силы белых двинулись на Ургу. В тот же день отряд под командованием Резухина захватил передовые позиции китайцев южнее Урги. Две сотни под командой Хоботова и Неймана подошли к городу с юго-востока. 2 февраля войска Унгерна после боев захватили остальные передовые позиции китайцев и часть Урги. Во время этих боев из-под ареста был освобожден Богдо-гэгэн, его доставили в монастырь Манджушри-хийд. Это известие еще больше деморализовало китайцев.

3 февраля Унгерн дал своим войскам отдых. На сопках вокруг Урги белые ночью зажгли большие костры, по которым ориентировался отряд Резухина, готовившийся к решающему штурму. Костры также создавали впечатление, что к Унгерну подошли подкрепления, которые окружают город. 4 февраля барон предпринял решающий штурм столицы с востока, захватив сначала китайские казармы и торговую слободу Маймачен. После жестоких боев город был захвачен. Часть китайских войск покинула Ургу до и во время боев. Однако небольшие сражения происходили еще 5 февраля.

11−13 марта Унгерн захватил укрепленную военную базу китайцев в Чойрыне на юге Монголии; другую базу, в Замын-Уудэ несколько южнее, китайские солдаты оставили без боя. Оставшиеся китайские войска, отступившие от Урги на север Монголии, попытались обойти столицу и пробраться в Китай. Кроме того, большое число китайских солдат двинулось в том же направлении от Маймачена (у российской границы в районе города Кяхта). Русские и монголы восприняли это как попытку вновь захватить Ургу. Несколько сотен казаков и монголов встретили несколько тысяч китайских солдат в местности Талын-Улан-Хад в районе тракта Урга — Улясутай у реки Тола в центральной Монголии. Бои шли с 30 марта по 2 апреля. Китайцы были разбиты, часть сдалась, а часть прорвалась на юг в Китай. Теперь вся Внешняя Монголия была свободной.

Урга встретила белых как освободителей. Первое время в городе происходили грабежи, но вскоре Унгерн жестко их пресек. 22 февраля 1921 года состоялась торжественная церемония повторного возведения Богдо-гэгэна VIII на трон великого хана Монголии. За заслуги перед Монголией Унгерн был пожалован титулом дархан-хошой-чин-вана в степени хана. Часто ошибочно считают, что Унгерн стал диктатором или ханом Монголии, а монархическое правительство было марионеточным. Это не так: всю полноту власти осуществлял Богдо-гэгэн VIII и его правительство. Барон действовал с санкции монарха. Унгерн получил один из высших титулов в Монголии, но не власть.

5 Поход в Сибирь 1921 года

Понимая, что Белое дело в России проиграно, Унгерн пытался использовать для восстановления монархии в России недовольство народа советской властью. Он надеялся также использовать действия других белых отрядов, монархистов Монголии, Маньчжурии, Китая и Восточного Туркестана, а также японцев.

21 мая Унгерн издал приказ № 15 «русским отрядам на территории Советской Сибири», которым объявил о начале похода на советскую территорию. В приказе, в частности, говорилось:
«…в народе мы видим разочарование, недоверие к людям. Ему нужны имена, имена всем известные, дорогие и чтимые. Такое имя лишь одно — законный хозяин Земли Русской Император Всероссийский Михаил Александрович… В борьбе с преступными разрушителями и осквернителями России помнить, что по мере совершенного упадка нравов в России и полного душевного и телесного разврата нельзя руководствоваться старой оценкой. Мера наказания может быть лишь одна — смертная казнь разных степеней. Старые основы правосудия изменились. Нет «правды и милости». Теперь должны существовать «правда и безжалостная суровость». Зло, пришедшее на землю, чтобы уничтожить Божественное начало в душе человеческой, должно быть вырвано с корнем…"

Необходимо отметить, что Михаил Александрович Романов был убит в Перми еще летом 1918 года. Но Унгерн не верил в его гибель.

Весной 1921 года Азиатская дивизия была разделена на две бригады: одна под командованием генерал-лейтенанта Унгерна, другая — генерал-майора Резухина. Последняя должна была перейти границу в районе станицы Цежинской и, действуя на левом берегу Селенги, идти на Мысовск и Татаурово по красным тылам, взрывая по пути мосты и тоннели. Бригада Унгерна наносила удар на Троицкосавск, Селенгинск и Верхнеудинск. Бригада Унгерна включала 2100 бойцов, 20 пулеметов и 8 орудий, бригада Резухина — 1510 бойцов, 10 пулеметов и 4 орудия, части оставленные в районе Урги — 520 человек.

В мае бригада Резухина начала рейд через границу с Россией к западу от р. Селенга. Бригада Унгерна выступила из Урги 21 мая и медленно двинулась на север. К этому времени красные уже перебрасывали войска с разных направлений к границе с Монголией.

Бригаде Резухина в Забайкалье удалось разбить несколько красных отрядов. В одном из этих боев, 2 июня под станицей Желтуринской, отличился К. К. Рокоссовский, который получил за это второй орден Боевого Красного Знамени. У Резухина не было связи с бригадой Унгерна, в результате действий красных создалась угроза окружения. 8 июня он начал отступление и с боями ушел в Монголию.

Бригада Унгерна потерпела поражение в боях за Троицкосавск 11−13 июня. Затем объединенные силы большевиков и красных монголов, после незначительных боев с арьергардами Унгерна, 6 июля вошли в Ургу, оставленную белыми.

Унгерн, дав небольшой отдых своей бригаде на р. Иро, повел ее на соединение с Резухиным. Бригада Унгерна подошла к бригаде Резухина 7 или 8 июля, но переправиться через Селенгу и соединить силы удалось лишь через 4−5 дней. 18 июля Азиатская дивизия уже двинулась в свой последний поход — на Мысовск и Верхнеудинск. Силы Азиатской дивизии к моменту выступления во 2-й поход составляли 3250 бойцов при 6 орудиях и 36 пулеметах.

1 августа 1921 года барон Унгерн одержал победу у Гусиноозерского дацана, взяв в плен 300 красноармейцев, 2 орудия, 6 пулеметов, 500 винтовок и обоз. Наступление белых вызвало большую обеспокоенность властей ДВР. Обширные территории вокруг Верхнеудинска объявили на осадном положении, была проведена перегруппировка войск, прибывали подкрепления. Вероятно, Унгерн понял, что его надежды на восстание населения не оправдались. Создалась угроза окружения красными. 3 августа Азиатская дивизия стала уходить в Монголию.

11 августа барон разделил дивизию на две бригады. Бригада Унгерна ушла вперед, а бригада Резухина выступила несколько позже в арьергарде, отбивая атаки наседавших красных. 14−15 августа унгерновцы перевалили Модонкульский голец, и вышли в Монголию.

6 Плен и казнь

Унгерн решил вести дивизию на запад — в Урянхай на зимовку, чтобы впоследствии вновь начать борьбу. Но потом решил уходить в Тибет. Солдатам и офицерам эти планы не понравились. Возник заговор.

В ночь с 17 на 18 августа 1921 года от рук своих подчиненных погиб Резухин. В ночь с 18 на 19 августа заговорщики обстреляли палатку самого Унгерна, однако последний успел скрыться. Взбунтовавшиеся бригады ушли в восточном направлении, чтобы через территорию Монголии добраться до Маньчжурии.

Утром 19 августа Унгерн встретил свой монгольский дивизион. Монголы не хотели продолжать борьбу. Утром 20 августа они связали Унгерна и повезли к белым. Однако, вскоре на них наткнулась разведгруппа красных. Барон фон Унгерн попал в плен.

Участь барона была предрешена еще до начала суда телеграммой Ленина: «Советую обратить на это дело побольше внимания, добиться проверки солидности обвинения, и в случае если доказанность полнейшая, в чем, по-видимому, нельзя сомневаться, то устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять».

15 сентября 1921 года в Новониколаевске состоялся показательный процесс над Унгерном. Главным обвинителем на процессе был назначен Е. М. Ярославский. Все дело заняло 5 часов 20 минут. Унгерну предъявили обвинение по трем пунктам: во-первых, действия в интересах Японии, что выразилось в планах создания «центральноазиатского государства»; во-вторых, вооруженная борьба против советской власти с целью реставрации династии Романовых; в-третьих, террор и зверства. Ряд обвинений суда обоснован фактами: в сношениях с монархистами, попытке создания Срединного азиатского государства, в рассылке писем и воззваний, сборе армии для свержения советской власти и восстановления монархии, наступлении на РСФСР и ДВР, расправе с подозреваемыми в близости к большевизму, в пытках.

Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг был расстрелян в тот же день в здании Новониколаевского ГПУ.

Барон Унгерн. Имя этого человека всегда воспринималось неоднозначно. Разные авторы, в зависимости от политических убеждений и пристрастий, называли его то “кровавым палачом трудового народа”, то “идеальной фигурой белого движения”. Сегодня, по прошествии многих лет, отделяющих нас от далеких событий гражданской войны, мы вновь решили возвратиться в этой одиозной фигуре. Еще Н. Князев, служивший в годы гражданской войны в Азиатской конной дивизии барона Унгерна и близко знавший его, писал: “Личность барона Унгерна столь красочна в своих проявлениях, что, отвлекшись в одну какую-нибудь сторону, например, драматическую, рискуешь потерять всякую объективность”.

Так кто же он?

Роман Федорович (Роберт – Николай – Максимилиан) Унгерн фон Штернберг родился 29 декабря 1885 года и происходил из семьи старинного остзейского рода. “Семья баронов Унгерн-Штернбергов принадлежит роду, ведущему происхождение со времен Аттилы, один из Унгернов сражался вместе с Ричардом Львиное Сердце и был убит под стенами Иерусалима. Это был очень воинственный род рыцарей, склонных к мистике и аскетизму...”,- часто любил повторять Роман Федорович. С детства он хотел быть похожим на своих предков. Рос скрытным и нелюдимым мальчиком. Некоторое время он обучался в Николаевской ревельской гимназии, но из-за плохого поведения его выгнали. Тогда родители решили отдать юношу в какое-нибудь военное училище, надеясь, что суровые армейские будни несколько поумерят пылкую натуру. Роман отправился в Петербург, в Морское училище. В разгар русско-японской войны, бросил учебу и изъявил желание принять участие в боях с японцами. Но опоздал, война завершилась.

После войны 1904 – 1905 гг. Унгерн поступил в Павловское военное училище. В разное время его оканчивали такие известные деятели белого движения, как М. Дроздовский, П. Краснов, Я. Слащев. Кроме военных дисциплин, которые изучались здесь особенно тщательно, преподавались общеобразовательные – закон Божий, химия, механика, литература, иностранные языки. В 1908 году Унгерн окончил училище подпоручиком. В этом же году он решил перевестись в Забайкальское казачье войско. Просьба его была удовлетворена. В 1908 году подпоручик Унгерн стал хорунжим (младший офицерский чин) и направился служить в 1-й Аргунский полк. Сотник того же полка характеризовал его в аттестации: “Ездит хорошо и лихо, в седле очень вынослив”. В 1911 году хорунжий Роман Унгерн высочайшим указом переводится в 1-й Амурский казачий полк. Здесь он возглавил разведку первой сотни. Вскоре старания энергичного офицера были замечены, и на четвертом году службы его произвели в сотники. Уже тогда многие поговаривали, что барон Унгерн “не был знаком с чувством утомления и мог подолгу обходиться без сна и пищи, как бы забывая о них. Он мог спать вповалку с казаками, питаясь из общего котла”. Всех, кто сталкивался с Унгерном, поражала его внешность. Например, скотопромышленник А. Бурдуков, познакомившийся с ним в 1913 году, описал его следующим образом: “Он был поджарый, обтрепанный, неряшливый, обросший желтоватой растительностью на лице, с выцветшими застывшими глазами маньяка. По виду ему можно было дать лет около тридцати. Военный костюм его был необычайно грязен, брюки протерты, голенища в дырках. Сбоку висела сабля, у пояса револьвер...”.

Полковым командиром Унгерна был еще один знаменитый барон П. Врангель. Впоследствии, уже в эмиграции, Врангель опубликовал свои “Воспоминания”, где не обошел вниманием своего земляка барона Унгерна. Он оставил нам такую характеристику своего подчиненного: “Такие типы, созданные для войны и эпохи потрясений, с трудом могли ужиться в обстановке мирной полковой жизни. Худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной. Это не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только совершенно не знает самых элементарных уставов и основных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины, и против воинского воспитания – это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн Рида”. Ходили слухи, что полковник Врангель прятался под стол, как только слышал приближение нетерпеливого сотника Унгерна с его безумными авантюрами ведения войны.

С 1915 года Роман Унгерн стал командовать сотней в 1-м Нерчинском полку, который входил в состав Уссурийской казачьей дивизии (командир генерал-майор А. Крымов). Закончил Первую мировую войну Роман Федорович в чине есаула. В начале 1917 года с ним случился конфуз: он в пьяном виде избил комендантского адъютанта, который не предоставил ему квартиры. Есаулу Унгерну грозил трибунал, но его спас сослуживец – Петр Врангель. Роман Федорович уехал в Ревель к своему сводному брату, но дома долго не пробыл. В августе 1917 года он участвовал в корниловском мятеже, после разгрома которого бежал в знакомые места, в Забайкалье.

После Октябрьской революции Роман Унгерн вступил в отряд атамана Г. Семенова, который в свое время также служил в 1-м Нерчинском полку есаулом и хорошо знал эксцентричного барона. Семенову были нужны такие люди. Унгерна производят в полковники, а затем в генерал-майоры. В 1918 году атаман назначил своего бывшего однополчанина военным комендантом железнодорожной станции Даурия, где Унгерн начал формировать свою знаменитую Азиатскую конную дивизию. Он стал своеобразным диктатором, владыкой Даурии, подчинив себе всех и вся и введя железную дисциплину в своем отряде. Например, за заготовку плохого сена, Унгерн заставил интенданта это сено съесть. Одного чиновника за подмоченную муку сначала выпороли, а потом утопили в реке. Тех, кто сочувствовал большевикам, связывали и оставляли в лесу на съедение волкам. “Создав первоклассную по дисциплине и боеспособности Азиатскую конную дивизию, барон Унгерн всегда говорил, что они сложат головы, или доведут борьбу с красными до победного конца”,- вспоминал бывший адъютант Унгерна А. Макеев. Но недолго унгерновцы терроризировали мирных жителей.

В 1919 году красноармейцы разбили войска адмирала Колчака. А в октябре 1920 года потерпела поражение армия атамана Семенова, и Унгерн со своей дивизией (1045 всадников, 6 орудий и 20 пулеметов) ушел в Монголию. Уже несколько лет здесь хозяйничали китайские революционеры.

Только что прибывший в захваченную страну генерал-майор Унгерн решил помочь монгольскому народу сбросить иго китайской революционной анархии. У барона родился дерзкий план – разгромить чужеземных захватчиков и восстановить на монгольском престоле главу ламаистской церкви Богдо-Гэгэна. Через несколько месяцев все было решено. Китайцы позорно бежали, а Унгерн торжественно въехал в полуразрушенную столицу Монголии Ургу. В качестве трофеев ему достались 4 тыс. винтовок, 15 орудий, много патронов и холодного оружия. За взятие оплота китайских войск атаман Семенов произвел барона в генерал-лейтенанты.

В Урге сразу же вышел приказ Унгерна: “за мародерство, за насилие над жителями – смертная казнь!”. Данный приказ не распространялся на евреев, коммунистов и им сочувствующих. Тех, кто ослушался, ждала суровая пытка и казни. Провинившихся секли палками до смерти, рубили шашками, душили плетьми, сжигали заживо, отдавали на съедение собакам. За попытку дезертирства (что случалось нередко) вешали на городских воротах и не снимали в течение нескольких недель. Историк Л. Юзефович так оценил Ургу во время унгерновского правления: “ здесь убивали не только ради добычи, но и для устрашения, для самоутверждения, для куража, от отчаяния, из природного садизма, во хмелю, с похмелья и просто по привычке и без причин”.

После восстановления на престоле Богдо-Гэгэна, Роман Федорович стал думать о строительстве великой буддийской империи от Тихого океана до Каспийского моря. Но на его пути встали советские и монгольские коммунисты. На границе Монголии и Дальневосточной республики (ДВР) стали создаваться военные отряды Сухэ-Батора. Это бывший монгольский офицер, сбежавший от китайских властей в Сибирь. Обучался он в школе красных командиров в Иркутске.

Барон увидел в “красных” монголах откровенную угрозу и решил двинуться на север по направлению Урга – Кяхта, чтобы разбить всех красноармейцев как монгольских, так и русских. 21 мая 1921 года Азиатская конная дивизия (около 3 тыс. человек) генерал-лейтенанта Унгерн-Штернберга, выступила из Урги на север, в свой последний “крестовый поход” против большевизма.

Имея под своим началом только 3 тыс. воинов, он бросил вызов всей Дальневосточной республике. В сражении у Кяхты Унгерн был разбит 35-й дивизией красных и монгольскими повстанцами Сухэ-Батора. Добивать спесивого барона прибыли 12-я Читинская дивизия и сводно-партизанская бригада Щетинкина. Хотя “крестовый поход” против коммунистов окончился поражением унгерновцев, их командир не хотел отказываться от своей безумной идеи – “поднять на дыбы” всю Азию. Он предложил своим голодным, измученным бойцам новый грандиозный план – перейти пустыню Гоби и вступить в Тибет, где при поддержке Далай-ламы основать центр борьбы против преступного социализма. Но соратники Унгерна взбунтовались и решили покончить с надоевшим бароном. На сходке сотенных и полковых командиров большинство высказалось за физическую ликвидацию. Но Роману Федоровичу чудом удалось спастись от явной гибели. Он бежал. Вскоре на барона наткнулся красноармейский разъезд 35-го кавалерийского полка (командир К. Рокоссовский – будущий маршал Советского Союза). Ценный пленник был отправлен в Троицкосавск, а оттуда в Верхнеудинск (Чита). Здесь его посадили в звериную клетку и в ней повезли в Новониколаевск (Новосибирск).

Роман Федорович понимал, что за все его деяния ему полагалась смертная казнь. Большевики решили устроить над Унгерном показательный суд. Общественным обвинителем выступил известный большевик Емельян Ярославский. На вопрос: “Почему не признаете Советскую власть?”, бывший командир Азиатской конной дивизии ответил: “Потому что благодаря тактике и действиям Коммунистической партии систематически уничтожается моя Родина. Потому что закон и порядок исчезли с лица русской земли...;”. Барона обвинили в том, что он пролил слишком много народной крови в Забайкалье и Монголии (село Укрыр, станица Мензинская, город Урга, станция Даурия и др.). Приговор был суров – смертная казнь.

Так кто же он? Кем он остался в нашей памяти? Страшным маньяком белого движения?

Высокие идеалы, провозглашенные Унгерном, были оторваны от реальности. Всю свою жизнь он шел к одной цели – духовному преображения погрязшего в пороках общества, но средства к достижению этой великой цели он явил самые жестокие и беспощадные. Путь его был короток, но кровав. Барон знал, что насильно вводимое добро превращается в зло, но упорно не желал этому верить. В этом его главная ошибка.