Русские религиозные мыслители о единстве веры и разума в православной традиции. Становление русской философии

Одной из проблем христианского богословия является сопоставление результатов познания человеком мира с истинами Священного Писания, известная как проблема противостояния разума и веры. Вопросы, связанные с проблемой единства и противостояния веры и разума, занимали важное место в работах славянофилов и русской религиозной философии конца XIX - начала XX века. Обращаясь в своих учениях к традициям православной церкви, русские философы подвергали критике понимание веры в западных ветвях христианства. По мнению И. Киреевского, вера в католицизме - это вера, "логически доказанная и логически противопоставленная разуму, была уже не живая, но формальная вера, не вера собственно, а только логическое отрицание разума" . Такое противостояние веры и разума, как считает Киреевский, свойственно католицизму, а "христианство восточное не знало ни этой борьбы веры против разума, ни этого торжества разума над верой" . Русские философы говорили о единстве веры и разума в православии, что обусловлено особенностями понимания в нем веры. Данной русской традиции понимания веры в советской философии не уделялось особого внимания, что по-видимому было связано с негативным отношением к религии в целом на государственном уровне. В курсах философии гораздо в большей степени изучалось понимание веры в западной традиции, представленной в работах таких известных богословов, как Августин Аврелий, Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский, Мартин Лютер и многих других. Вопросы, касающиеся своеобразия понимания веры в православии, становятся актуальными в наше время в связи с возрастанием интереса к православной церкви в стране и попытками восстановления ее традиций. В статье делается попытка провести анализ понимания веры в восточной церкви и показать те ее особенности, о достоинствах которых писали русские философы.

Истоки своеобразия понимания веры в православии ведут к раннему христианству, несмотря на то, что официальный раскол христианской церкви на западную и восточную произошел в XI веке. Уже с конца IV века, когда Римская империя распалась на Западную и Восточную, обозначились расхождения исторического пути римской и греческой ветвей церкви, что находит свое отражение в различии представителей восточной и западной патристики. Особенности формирующегося отношения восточной церкви к христианскому догмату, к пониманию веры во многом обусловлены наличием в ней течения подвижничества, которое представлено духовными исканиями Великих Старцев, проследивших в разных направлениях тропы к божественным истинам. Это Антоний Великий, Макарий Великий, Марк подвижник, Иоанн Лествичник, Максим Исповедник, Симеон Новый Богослов, Григорий Палама и многие другие. Духовный опыт подвижников являлся для православной церкви непреходящей ценностью, помогающей сохранить традицию богопознания.

Один из отцов византийской церкви IV в. святой Макарий Великий (300 - 390) в своих наставлениях говорит о вере при описании духовного пути познания Бога: "Кто хочет приступить к Господу, сподобиться вечной жизни, соделаться обителью Христовою, исполниться Духа Святого, чтобы прийти в состояние приносить плоды Духа, чисто и неукоризненно соблюдать заповеди Христовы, тот должен начать тем, чтобы прежде всего крепко уверовать в Господа и всецело предать себя вещанием заповедей Его, во всем отречься от мира, чтобы весь ум не был занят ничем видимым" .

Итак, вера изначально необходима человеку для того, чтобы пожелать встать на путь богопознания, чтобы у него хватило сил отречься от земных соблазнов и всецело предать себя заповедям Христа. Вера здесь предстает как изначальное доверие истинам Писания, откровениям пророков о бытии Бога, как необходимое начало пути богопознания и как та основная причина, которая помогает человеку соблюдать заповеди Христа на этом пути. Далее Макарий пишет о том, что при указанном устремлении человека к познанию Бога на него снизойдет благодать и откроется ему красота божественного мира. У верующего, который приобретает опыт созерцания божественной истины, меняется в целом представление о мире и отношение к нему: "Люди, на которых уканула оная роса Духа Божественной жизни и сердце которых уязвила Божественная любовь к небесному Царю-Христу, привязываются к оной красоте, к неизглаголанной славе, к нетленному благолепию, к недомыслимому богатству истинного и вечного Царя-Христа. Они...вожделеют улучшить те неизглаголанные блага, какие созерцают духом - и ради сего ни во что вменяют всякую на земле красоту, и славу, и благолепие, и честь, и богатство царей и князей; потому что уязвились они Божественной красотою и в души их уканула жизнь небесного бессмертия" . Здесь Макарий говорит о том, что человеку на пути богопознания открываются божественные истины, которые он непосредственно созерцает своим духом Тогда вера человека фактически начинает питаться опытом собственного созерцания, он на собственном опыте убеждается в правоте Писания, и сам начинает видеть всю ограниченность земной жизни и земных благ.

Таким образом, в описании святого Макария процесса становления веры можно выделить три этапа, которые до него четко обозначил святой Антоний Великий: "начало веры, преуспевание в ней и совершенство" . Начальная вера необходима человеку, чтобы принять решение следовать по пути познания Бога, на втором этапе вера помогает вести аскетический образ жизни и оберегает от соблазнов, и совершенство веры наступает при мистическом созерцании человеком божественных истин. Вера выступает как единство этих трех своих составляющих, и при отсутствии хотя бы одной из них она теряет всякий смысл. То есть вера заключается не только в том, чтобы признавать существование Бога и доверять его истинам согласно Писанию, и не только в формальном соблюдении определенных религиозных норм, а так же в признании необходимости достижения единения с Господом и практическом его осуществлении, в приобретении личного опыта богопознания и богообщения. Вера предстает как процесс приближения человека к Богу и достижения единства с ним.

Максим Исповедник (580-662), обращаясь к вопросу веры, говорит о ней, как о пути познания истины. Если чувственное познание предоставляет доказательства существования сотворенных вещей, то Бог познается только с помощью веры, которая ниспосылается благочестивым: "Бог же... только веруется, что Он есть, давая благочестивым исповедание и веру в то, что Он есть, твердейшую всякого доказательства. Вера есть истинное познание, имеющее недоказываемые начала, будучи удостоверением в вещах, превышающих ум и слово" . Вера здесь сравнивается с чувственным познанием, но если чувственное познание свидетельствует о наличии сотворенных (чувственных) вещей, не требуя дополнительных доказательств их существования, то вера подобным образом удостоверяет существование вещей сверхчувственных ("превышающих ум и слово"). Вера предстает как способ познания в благодати, который открывает истины, также не требующие доказательств.

Максим Исповедник характеризует и другой, такой весьма важный аспект веры, как высшее переживание верующего единства с Богом: "Вера есть сила, все внутри в благонастроении содержащая, или есть само благонастроение, подающее преестественное, непосредственное, совершенное единение верующего с веруемым Богом" . Такая вера является результатом непосредственного переживания верующим истин духовного бытия, главной из которых является благодатное испытание высшего единства со Всевышним.

Эта вера не приходит сама, для ее достижения человеку необходимо иметь сильное стремление к познанию Бога, соединенное с преданной любовью к нему: "Надлежит разумом, вместо неведения, к Богу возноситься через познание Его взысканием, - вожделением, очистить его от страсти самолюбия, только к Богу устремляться всем желанием, - энергией, отрешив ее от ненависти, усиливаться улучить единого Бога и создать в себе Божественную и блаженную любовь, с Богом соединяющую" . То есть у человека должна быть какая-то начальная вера, на основе которой формируется устремление к богопознанию. Максим Исповедник указывает и путь к Богу - через душу человека: "Не вне ищущих должен быть иском Господь, но в себе самих ищущие должны искать Его верою, в делах свидетельствуемою" . Здесь вера уже выступает как неотъемлемый спутник человека на пути к Богу, в благочестивых делах его она должна проявляться. Святой старец благочестивый путь человека к Богу необходимо связывает с соблюдением телесной и духовной аскезы, описанию которой он уделяет в своих наставлениях много внимания .

Важное место на пути становления веры Максим Исповедник уделяет разуму. Только с помощью разума человека способен осуществить практику аскезы - преодолеть "страстное отношение к миру и плоти": "Зло для разумной души есть забвение естественных своих благ, происходящее от страстного отношения к плоти и миру, которое ум, став руководителем, уничтожает по своему ведению духовных порядков, истолковывая как следует природу мира и плоти, и гоня душу в сродную ей область духовную" . Разум помогает человеку понять необходимость богопознания, создать устремление для его достижения, и руководит им на этом пути, удерживая от земных соблазнов. Именно разум может привести и приводит человека к совершенной вере.

Таким образом, "вера" Максима Исповедника - это процесс познания Бога, который должен привести к полному единению с Ним. Достижение единства с Богом является основным смыслом веры, сама идея единения будет положена русскими философами в основу принципа всеединства. В истоках совершенной веры лежит горячее стремление к постижению божественного начала и любовь к Богу. Путь к Богу неизбежно проходит через аскетическое отношение человека к своим желаниям, к своим плотским потребностям. Разум помогает человеку выбрать путь богопознания и является верным и необходимым его руководителем и помощником на этом пути.

Мистико-аскетическая линия православия с особой силой выражается в исихазме - специфическом направлении восточной духовной практики. Исихасты приходят к выводу о возможности для подвижника еще в земной жизни, на вершине религиозного экстаза, достигнуть мистического соединения с Богом. Одним из самых известных представителей исихазма является Григорий Палама (1296-1359). В своем произведении "Триады в защиту священнобезмолствующих" Палама значительное место уделяет вопросу о неразрывной связи веры с опытом мистического созерцания: "...только это созерцание, превосходящее все умственные действия, есть несомненнейшее, совершенно исключительное свидетельство и истинности бытия Божия и превознесенности Бога над всем сущим" . То есть свидетельство истинности бытия Бога дается человеку в акте мистического созерцания непосредственно, как данность.

Этот личный опыт богообщения, по словам Паламы, дает человеку веру, превосходящую по своей убежденности любые чувственно-рациональные знания: "А я и святую нашу веру полагал бы неким превосходящим любое чувство и любое разумение созерцанием нашего сердца, поскольку она превосходит все умственные способности нашей души; верой называю не благочестивое вероисповедание, но непоколебимую утвержденность в нем и в божественных обетованиях" . Процесс мистического созерцания Палама называет "созерцанием сердца" и считает воспринимаемую таким образом реальность более действительной, чем воспринимаемую с помощью чувств или разума. Эта воспринимаемая реальность и вызывает "утвержденность в божественных обетованиях". То есть вера есть чувство непоколебимой убежденности, основанное на личном опыте созерцания, а не "благочестивое вероисповедание", которое может проявляться в формальном выполнении обрядов.

Григорий Палама утверждает, что не может быть вера истинной без опыта мистического созерцания, тот кто не испытал этого опыта - никогда по настоящему не верил: "из одного лишь познания тварных вещей познают Бога те, кто...так никогда и не принял никакого Божьего закона" . Вера такого человека носит вероятностный характер, она не может быть полной, для совершенной же веры необходимо мистическое единение с Богом: "Мы знаем Бога уже не из вероятности: таким было богопознание через тварные вещи, теперь же "явилась жизнь, которая была у Отца, и явилась к нам" и возвестила нам, что "Бог есть свет, и тьмы в Нем нет никакой" и уверовавших в Него сделала "сынами света..." . Таким образом, человеку для достижения полной веры необходимо приобрести личный опыт мистического созерцания Бога, только тогда у него возникнет действительная непоколебимая убежденность в Его бытии.

Нил Сорский (1433 - 1508), представитель традиции исихазма на русской земле, рассуждая о путях познания Создателя, вводит понятие духовной аскезы. Святой Старец рассматривает аскетизм как упражнение в добродетели и прежде всего в подчинении своей воли высшему началу - Богу. Иночество, по его мнению, должно быть не телесным, а духовным. Служение Богу требует духовного, внутреннего самосовершенствования. Разум для Нила Сорского служит не средством познания истины, а способом возвышения веры . То есть вслед за Максимом Исповедником Нил Сорский считает разум важным помощником человека при осуществлении им духовной практики на пути к Богу и еще более усиливает его роль в достижении божественной истины. Основное назначение разума он видит не в познании истины, а в обеспечении процесса становления веры.

Таким образом, в учениях отцов православной церкви можно выделить ряд основных идей, касающихся соотношения веры и разума. Веру они понимали как процесс утверждения в бытии Бога, как приближение к божественным истинам от начального доверия к Писанию до безусловного убеждения в их существовании при получении опыта мистического созерцания. Они считали, что к полной вере можно прийти только путем приобретения опыта мистического озарения. Смысл веры состоит в достижении единения с Богом. Разум же нужен человеку для того, чтобы приблизить человека к Богу, чтобы направить его по пути осуществления необходимых духовных практик, то есть разум обеспечивает и организует процесс богопознания. Обязательным условием восхождения к божественным истинам является практика аскетизма, не столько телесного, сколько духовного.

Проблемы противостояния веры и разума, как противоречия между истинами Писания и результатом чувственного познания человеком мира, здесь даже не возникает, поскольку вера основывается на глубоком убеждении человека в истинности существования ее предмета. Это убеждение есть результат личного созерцания человеком божественной реальности, которая представляется ясной, самоочевидной и не нуждающейся ни в каком обосновании, поэтому разумом принимается без сомнения. Когда человек приобретает опыт непосредственного созерцания божественного откровения, то его вера и знание фактически соединяются в единое целое. Он может непосредственно созерцать истины веры, они предстают перед ним как сама данность бытия. Вера здесь становится убежденностью в том, что действительно есть, в чем человек не может сомневаться, так как объект веры становится результатом его личного опыта познания. Именно поэтому постигший божественную суть мира приобретает совершенную веру и начинает объяснять его, опираясь на познанные божественные истины. Такая вера становится основанием всякого знания человека.

Славянофилы фактически продолжили традицию того отношения к вере, которое сложилось в православной церкви. Описывая творческий путь Ивана Киреевского (1806 - 1856), Н.О. Лосский отмечал его стремление создать на основе учения православия такую систему философии, которая смогла бы разрешить "...болезненное противоречие между умом и верою, между внутренними убеждениями и внешней жизнью" . Внутреннее убеждение Киреевский здесь, по-видимому, связывает с убеждением в самоочевидности познаваемых с помощью разума истин бытия, а внешнюю жизнь - с формальным отношением к соблюдению религиозных догматов, с верой в рациональные конструкции Писания, которые не являются самоочевидными для разума. То есть важно создать систему философии, которая включила бы в себя истины Писания и результаты эмпирического познания человеком мира.

Такая философия должна строиться на знании, способном "согласить веру и разум, наполнить пустоту, которая раздвояет два мира, требующие соединения, утвердить в уме человека истину духовную, видимым ее господством над истиною естественною, и возвысить истину естественную ее правильным отношением к духовной, и связать наконец обе истины в одну живую мысль". Таким образом, согласие веры и разума возможно при постижении человеком истины духовной, которая господствует над истиной естественной, и их соединение в единое и цельное знание. А постижение духовной истины для Киреевского означает постижение божественной организации мира. Он пишет, что "Вера - не достоверность к чужому уверению, но действительное событие внутренней жизни, через которое человек входит в существенное общение с Божественными вещами (с высшим миром, с небом, с Божеством)". То есть настоящая вера не может быть основана на доверии чужому мнению, даже если это мнение имеет авторитет Писания, настоящая вера, полностью согласная с разумом, появляется у человека только после приобретения им личного опыта богообщения.

Таким образом, Киреевский считает, что объединение разума и веры в одну "живую мысль" возможно при личном постижении человеком божественной организации мира. Включить в свой личный опыт суперрациональную истину о Боге человек может, только развив способность к мистической интуиции и созерцанию. Поскольку традиция мистического богопознания сохранилась в православии, то, по мнению Киреевского, решение проблемы объединения разума и веры возможно при обращении к этой православной традиции.

Вл. Соловьев (1853 - 1900), продолжая разрабатывать категорию веры в этом же направлении, расширяет ее за пределы религиозного опыта и представляет как убежденность в безусловном существовании любых форм бытия.

В работе "Критика отвлеченных начал" он следующим образом характеризует веру: "Это есть то, что не может быть ощущением и понятием, что больше всякого факта и всякой мысли, именно безусловное существование предмета. Всякое ощущение есть нечто относительное, и всякое понятие есть некоторое определение, т.е. также нечто условное; поэтому безусловное существование не может быть дано ни опытом, ни логикою, а только верою: мы верим, что предмет есть нечто сам по себе, что он не есть только наше ощущение или наша мысль, не есть только предел нашего субъективного бытия, мы верим, что он существует самостоятельно и безусловно, - "веруем яко есть". В этом состоит собственный элемент веры, или вера в тесном смысле этого слова, как утверждение безусловного существования" . Соловьев здесь говорит, что вера - это просто убежденность в существовании того, что есть, это безусловная убежденность в данности бытия, которая не нуждается в проверке опытом и доказательстве. Религиозная вера здесь предстает как частный случай такого понимания веры, она возникает в том случае, если в качестве данности бытия человек приобретает опыт непосредственного созерцания Бога.

По мнению Соловьева, вера имеет мистический оттенок, поскольку мистическим является сам факт восприятия любой реальности как данности, на которой уже основывается научное познание: "...чтобы наше природное познание, наш опыт и наше умозрение имели истинное, объективное значение, они должны быть поставлены в связь с тем мистическим знанием, которое дает нам не внешние отношения предмета, а самый предмет в его внутренней связи с нами". Такая вера всегда предшествует познанию и является его предельным основанием. Итак, Вл. Соловьев акцентирует внимание на понимании веры как утверждении безусловного существования бытия. Его вера составляет единство со знанием и фактически является интуицией бытия. Она всегда имеет мистический оттенок, поскольку связана с тайной появления непосредственного знания как безусловной данности, как начала всякого познания. Представляя веру в качестве интуиции бытия, Вл. Соловьев делает ее более ощутимой и понятной для человека, но тем самым религиозную веру, как частный случай веры вообще, он необходимо связывает только с данностью опыта мистического созерцания.

С.Н. Булгаков (1871 - 1944) в своем представлении веры уводит ее с того уровня философского обобщения, на который ее поставил Вл. Соловьев, и возвращает в русло религиозной традиции. Веру Соловьева он называет "мистическим эмпиризмом", считая, что между ней и религиозной верой имеется существенное различие, несмотря на кажущееся единство интуиции бытия. Он пишет, что интуиция эмпирического бытия человека "...вполне остается в пределах эмпирически данной действительности, области "мира сего". Она принадлежит всей принудительности этой действительности, железной ее необходимости". Он приводит выражение Ф.Г. Якоби, что "это откровение внешнего мира...одинаково принудительно для всякого нормально организованного сознания". То есть эмпирическое бытие дается человеку в его интуиции принудительно, независимо от его желания и активности. В религиозной же вере "трансцендентная действительность" опознается человеком "не принудительностью внешних чувств, не насильственно, но свободным творческим устремлением духа, исканием Бога, напряженной интеллектуальностью души в этом направлении... Вера требует любви, волевого сосредоточения, усилия всей личности" .

Противопоставляя здесь интуицию эмпирического бытия интуиции данности трансцендентной действительности, представленной в вере, Булгаков говорит об их различной генетической основе. Интуиция данности божественной реальности есть результат духовной активности человека, его устремленности к познанию Бога. Эту устремленность к богопознанию Булгаков считает одной из самых важных характеристик веры: "вера дается только ищущим ее" . Подобным смещением акцентов в понимании веры он возвращается к традиции Святых Старцев. Для него вера это не только итог духовных исканий человека, но прежде всего сами эти искания, процесс богопознания.

Булгаков говорит о необходимости начальных знаний для зарождения веры: "...вера никогда не возникает без некоторого, хотя для ее обоснования содержания и недостаточного, но для ее зарождения достаточного знания в предметах веры". Но для появления настоящей веры этих знаний недостаточно, она "рождается не от формул катехизиса, но от встречи с Богом в религиозном опыте, на жизненном пути. И вера верит и надеется именно на расширение и углубление этого опыта". То есть вера начинается с доверия истинам Писания, что необходимо для ее зарождения. Расширение и углубление веры возможно только при переживании мистического опыта богообщения, только с его приобретением вера становится настоящей. Для приобретения этого опыта необходимо собственное устремление человека, изменение всей его жизни "человек сам должен совершать это усилие, осуществлять это устремление, поэтому вера есть жизненная задача, подвиг" .

Здесь Булгаков фактически выделяет в вере те же три этапа ее становления, что и Макарий Великий: "начало веры, преуспевание в ней и совершенство". Сам он при этом делает акцент на двух аспектах, которые считает наиболее важными: "вера имеет две стороны: субъективное устремление, искание Бога, религиозная жажда, вопрос человека, и объективное откровение, ощущение Божественного мира, ответ Бога" . Уделяя большое внимание такому аспекту веры, как устремленность человека к богопознанию, Булгаков в тоже время неотъемлемым компонентом веры считает опыт мистического единения с Богом, который он называет религиозным опытом или религиозным переживанием. По его мнению опыт такого богообщения лежит в основе религии: "в основе религии лежит пережитая в личном опыте встреча с Божеством", и именно этот опыт непосредственно дает человеку истинные знания: "те, кто однажды узрели Бога в сердце своем, обладают совершенно достоверным знанием о религии, знают ее сущность". Пережитый человеком опыт мистического созерцания божественной реальности становится непоколебимым фундаментом веры: "Основное переживание религии, встреча с Богом, обладает (по крайней мере на вершинных своих точках) такой победной силой, такой пламенной убедительностью, которая далеко позади оставляет всякую иную очевидность. Его можно позабыть или утратить, но не опровергнуть" .

Таким образом, Булгаков продолжает следовать рассматриваемой православной традиции веры, заявляя, что ее прочность и совершенство неразрывно связаны с приобретением человеком опыта мистического созерцания Бога, и что только этот опыт дает человеку достоверные знания о религии, о ее догматах и делает их очевидными. То есть истины веры при приобретении человеком этого опыта становятся самым достоверным и самоочевидным знанием, поэтому никаких противоречий между верой и знанием быть не может.

В XX веке о единстве веры и знания в православной церкви писал в своих богословских сочинениях В.Н. Лосский (1903 - 1958), неразрывно связывая веру с мистическим опытом человека на пути богопознания. В работе "Очерк мистического богословия" он говорил о том, что в Православии всегда существовала традиция личного мистического познания человеком истин христианского догмата: "Восточное предание никогда не проводило резкого различия между мистикой и богословием, между личным опытом познания Божественных тайн и догматами, утвержденными Церковью... Иначе говоря, догмат, выражающий богооткровенную истину, представляющуюся нам непостижимой тайной, должен переживаться нами в таком процессе, в котором вместо того, чтобы приспосабливать его к своему модусу восприятия, мы, наоборот, должны понуждать себя к глубокому изменению своего ума, к внутреннему его преобразованию, и таким образом становиться способным приобрести мистический опыт" . Под мистикой В.Н. Лосский понимает здесь личный опыт богопознания, который делает божественные истины непосредственным эмпирическим знанием человека, а под богословием - христианский догмат, который представляет описание истин веры. То есть его "мистика" и "богословие" фактически являются выражением "знания" и "веры", и мистический опыт позволяет предстать истинам веры в качестве непосредственного знания.

Вместе с тем В.Н. Лосский не сводит цель богопознания к достижению опыта мистического созерцания Божественных истин. Он пишет, что "христианское богословие в конечном счете всегда только средство, только некая совокупность знаний, долженствующая служить той цели, что превосходит всякое знание. Эта конечная цель есть соединение с Богом или обожение, о котором говорят восточные отцы" . Здесь Лосский продолжает традицию святых Старцев, и прежде всего Максима Исповедника, утверждая, что целью веры является не просто достижение убежденности в достоверности истин Писания, а осуществление единения с Богом, познание божественного единства мира. По его мнению, эта цель веры должна иметь сугубо практическое значение для каждого человека: "христианская теория имеет значение в высшей степени практическое и чем мистичней эта теория, чем непосредственней устремляется она к высшей своей цели - к единению с Богом, - тем она и "практичнее" .

Таким образом, можно выделить в качестве основных две отличительные особенности православной веры, которые подчеркиваются большинством ее последователей. Первой из них является устремленность человека к единению с Богом, которая должна наполнять всю его жизнь. То есть вера - это не просто доверие истинам Писания, это не просто формальное соблюдение культов и обрядов, это прежде всего образ жизни, пронизанный устремлением к единению с Богом, это соблюдение духовной и телесной аскезы, это неизбежные духовные искания, которые в результате и приводят человека к совершенной вере. Другим важнейшим аспектом православной веры является необходимость приобретения человеком опыта мистического созерцания божественных истин и достижение действительного единения с Богом. Опыт личного богообщения лежит в основе совершенной веры, питает веру, является ее живым источником. Именно поэтому вера предстает как безусловная убежденность в бытии Бога, как глубокая интуиция данности божественной реальности. Истины веры становятся личным знанием человека, божественная организация мира открывается как непосредственная данность, что приводит к единству веры и разума. Человек на собственном опыте познает божественное единство мира и свою органическую причастность к этому единству, его вера становится основой его знания.

Литература:

1. Булгаков С.Н. Свет невечерний. М., 1994. 2. Добротолюбие. М.: Русский Духовный Центр, 1993. Т. 1, 6. //Репринтное издание. М., 1905. 3. Киреевский И.В. В ответ Хомякову //Русская идея. М.: Республика. 1992. 4. Киреевский И.В. Критика и эстетика. М., 1979. 5. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. 6. Лосский Н.О. История русской философии. М.: Советский писатель. 1991. 7. Палама Григорий. Триады в защиту священно-безмолствующих. М., 1995. 8. Соловьев В.С., соч. в 2-х тт., М.: "Мысль", 1998. Т. 1.

01 Киреевский И.В. В ответ Хомякову //Русская идея. М.: Республика. 1992. С. 68-69.
02 Там же.
03 Там же. С. 203.
04 Там же. С. 225.
05 Наставления святого Антония Великого //Добротолюбие. М., 1993. Т. 1. С. 42.
06 Умозрительные и деятельные главы святого Максима Исповедника //Добротолюбие. М., 1993. Т. 6. С. 248.
07 Там же. С. 281.
08 Там же. С. 270.
09 Там же. С. 257.
10 См. там же. С. 258-265.
11 Там же. С. 274.
12 Палама Григорий. Триады в защиту священно-безмолствующих. М.: Канон, 1995. С. 226.
13 Там же. С. 227.
14 Там же. С. 232.
15 Там же. С. 233.
16 См. Киреевский И.В. Критика и эстетика. М., 1979. С. 276.
17 Цит. по Лосскому Н.О. История русской философии. М.: Советский писатель. 1991. С. 18.
18 Там же.
19 Там же. С. 17.
20 Соловьев В.С., соч. в 2-х тт., М.: "Мысль", 1998. Т. 1. С. 726.
21 Там же. С. 737.
22 Булгаков С.Н. Свет невечерний. М., 1994. С. 34.
23 Там же. С. 31.
24 Там же. С. 29.
25 Там же. С. 32.
26 Там же. С. 16-17.
27 Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 9.
28 Там же. С. 10.
29 Там же.

Простые пастухи первыми пришли ко Христу в Рождественскую ночь, но мудрецы-волхвы тоже пришли и поклонились Ему, ведомые не только звездой, но и древними науками. Но нужны ли сегодня религиозные философы и зачем они нужны?

То, что многие журналисты не любят рыть глубоко, я знал давно. Поэтому как заголовок, так и подзаголовок статьи из «НГ Религии» про американского религиозного философа Алвина Плантингу (Alvin Plantinga) меня не удивил. Заголовок был претенцеозен и бил по нервам в стиле «Коммерсанта»: «Философ, воскресивший Бога». Подзаголовок сразу сбивал с толку: «Первая книга Плантинги, представленная по-русски, называется «Аналитический теист»».

«Бред полнейший!», – подумал я. Ну ладно, может быть журналист не хочет использовать шпионский гугл (хотя НГ-шный журналист вряд ли поперхнется, узнав, что и за ним следит АНБ), но наш-то яндекс быстро выдаст первую книгу Плантинги на русском со всеми библиографическими данными: «Плантинга А. Бог, свобода и зло. Пер. с англ.- Новосибирск. ВО «Наука», Сибирская издательская фирма. 1993.- 108 с.». Так что русскоязычные читатели, те кто в теме, конечно (в отличие от журналиста А.В. Храмова), давно читают Алвина Плантингу, действительно одного из ведущих современных религиозных философов аналитического направления. Правда НГ-шный журналист не обинуясь заявил, что Плантинга воскресил религиозную философию в западной академической среде. Я опять поперхнулся: А Леннокс, Суинборн?… Они ж в общем-то ровесники Плантинги!… Ну ладно, простим журналистам, жертвам медиареволюции 90-х гг. прошлого века. Песенка «Трое суток шагать, трое суток не спать / Ради нескольких строчек в газете» явно не про современную журналистику.

«Вековое предназначение христианской религиозной мысли: возвращать к Богу заблудившихся интеллектуалов»

Простим ему, потому что Плантинга хоть и не первый и отнюдь не последний религиозный философ, да и религиозную философию на Западе он не воскрешал, но всё же фигура весомая. Он приручил и вернул христианам один из изощреннейших инструментов человеческого сознания: неопозитивизм (он же «аналитическая философия»). Этим он исполнил вековое предназначение христианской религиозной мысли: возвращать к Богу заблудившихся интеллектуалов.

Да, простые пастухи первыми пришли ко Христу в Рождественскую ночь, но мудрецы-волхвы тоже пришли и поклонились Ему, ведомые не только звездой, но и древними науками. Так же точно, как считал Климент Александрийский, философия нужна была эллинам как «детоводитель», «педагог», ведущий ко Христу. Под эллинами он подразумевал всех причислявших себя к лучшей интеллектуальной культуре того времени – эллинизму. Эти люди никак иначе не могли обратиться к Богу, кроме как путем рассуждений и доказательств. А философия вырабатывала инструментарий для подобных рассуждений, создавала понятия и категории, с помощью которых можно было рассуждать о высших материях. Поэтому святые отцы древности не чуждались философского образования.

Мы обычно думаем, что самым страшным еретиком IV века был Арий. Это во многом так, но у него был не менее одаренный и не менее упорный сторонник, блестящий интеллектуал Евномий. Его рассуждения и сейчас способны своей безупречностью поразить неискушенного слушателя. Вот одно из рассуждений Евномия, с помощью которого он доказывал, что Сын Божий не единосущен Отцу. Описывая Бога-Отца, мы без сомнения согласимся, что по существу Он неизменен, бессмертен, неописуем, премирен, не подвержен изменению, не сотворен и не рожден. Ну а дальше Евномий применяет простой и очевидный силлогизм: Сын Божий – рожден. А значит, Он иной сущности, чем Отец. Значит, Он не единосущен Отцу, а только подобосущен. Так, как он считал, разрушается богословская система святителя Афанасия Великого, защищавшего православие на I Вселенском соборе. По предложению святителя Афанасия был составлен Никейский Символ Веры, центром которого стало утверждение о единосущности Сына Отцу.

Только изощренное философское образование помогло святителю Василию Великому последовательно разрушить философские хитросплетения Евномия. возьмем вышеприведенное. Святитель Василий обратился к анализу понятий и без труда показал, что есть понятия, в которых мы нечто утверждаем о Боге, а есть те, в которых мы отрицаем у Бога свойства, которых у Него нет. Только положительные понятия могут описывать сущность, а сущность непостижимого Божества не могут описать и они. А уж отрицательные понятия тем более не описывают сущности. Поэтому Бог Отец – да, нерожден. Но нерожденность не есть сущность Божия. А потому разрушена главная посылка Евномиева силлогизма, и из нерождженности Отца, рожденности Сына и исхождения Святого Духа не следует разность сущностей. А потому православные всегда исповедовали и исповедуют «Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу единосущную и нераздельную».

Много было еще философских споров в древней Византии. Можно тут вспомнить и преподобного Максима Исповедника, который своими «схолиями» (комментариями) к «Ареопагитикам» выбил из рук еретиков изощренные философские труды, приписываемые святителю Дионисию Афинскому. А преподобный Иоанн Дамаскин, прежде чем обличать ереси и утверждать православие в своей трилогии, первую книгу посвятил диалектике, то есть искусству философских рассуждений.

А потому неудивительно, что религиозная философия стала на определенном этапе важной дисциплиной при подготовке священнослужителей. Она преподавалась в Киево-Могилянской академии, откуда пошла традиция и российского семинарского образования. А в XIX веке в среде духовного образования сложилась целая традиция религиозной философии, названная «школой верующего разума».

Философская школа духовных академий хотя и развивалась во многом изолированно от светской философской мысли, но не только не была «отстающей», а во многом опережала светскую философскую школу. Дело в том, что если в университетах кафедры философии на протяжении XIX века два раза закрывались и, соответственно, прерывалось изучение этой дисциплины, то в духовных академиях существовала непрерывавшаяся традиция философского образования. Начиная с 20-х годов XIX века в академии проникает изучение классической немецкой философии, которая постепенно вытесняет лейбницианство Христиана Вольфа.

В основе философии «школы верующего разума» было не просто признание истины бытия Божия, но особенное сознание присутствия Бога в мире. Так, протоиерей Федор Голубинский, основываясь на мысли из Ареопагитического корпуса о том, что «все сущее имеет нечто общее с Виновником бытия», учил о том, что разные ступени бытия представляют образ (хотя и в разной степени) Сущего в подлинном смысле слова, т.е. Бога как источника бытия. То есть бытие, жизнь и разум проистекли из Бытия, Жизни и Разума Самого Бога. Таким образом, человек силой своего разума может прийти к постижению Премудрости Божией. Это Богопознание есть «опосредованное откровение», которому навстречу идет непосредственное Откровение Бога человеку в истории. Так в «школе верующего разума» раскрывалась мысль святого Иринея Лионского: «Бог не познается без Бога».

В.Д. Кудрявцев-Платонов, ставший преемником протоиерея Феодора Голубинского по кафедре философии, развивал философские взгляды своего учителя в системе трансцендентального монизма, в центре которой лежит понятие Абсолюта, Бога. Он отвергал крайности как материализма, так и идеализма, предвосхищая христианский реализм русской философии начала XX века. В теории познания он последовательно развивал учение о субъективности человеческого знания и врожденных основаниях познавательного процесса. Объективность познанию придает деятельность познавательной силы человека, которая обладает внутренней способностью к восприятию идей. Воздействие Бога на духовное чувство человека делает возможным богопознание, при условии деятельного стремления души, открытости души к впечатлениям горнего мира.

В эпоху революционных бурь религиозная философия не осталась без дела. Конечно, путь к религиозному мировоззрению у каждого человека уникален. Бывают цельные натуры, которым открыт путь простой веры, тогда как путь искушенного в философских вопросах мыслителя часто извилист и тернист, наполнен сомнениями, колебаниями, поиском ответа на трудные вопросы жизни. Таким был путь многих русских интеллигентов, которые в молодости под влиянием революционной пропаганды, руководствуясь высшими идеалами, отвергли веру в Бога. Но затем они увидели, что социальная борьба не способна наполнить жизнь добром и справедливостью: для того чтобы изменить жизнь к лучшему, нужно духовно-нравственное совершенствование каждого члена общества, и начинать этот путь необходимо каждому с себя.

Столкнувшись со стихией террора и революции, многие русские мыслители обрели духовную опору в религиозной вере. В.С. Соловьев, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский составили славу русской философии. Их труды до сих пор читают, цитируют. Некоторые, как, например, «О достоинстве Христианства и недостоинстве Христиан» Н. Бердяева приобрели неожиданную актуальность в настоящее время.

Так что не только на Западе, но и у нас в России есть целая плеяда замечательных религиозных философов. Многие, как С. Хоружий и А. Кырлежев живы и здравствуют, пишут статьи и книги.

Остается, правда, вопрос: а нужны ли сегодня религиозные философы?

Судя по официальному признанию в среде интеллектуалов, судя по влиянию, на Западе такие колоссы как А. Плантинга и Р. Суинборн – нужны. Поэтому их рассуждения прочитаны теми, кто хотел бы найти рациональные доводы для веры в Бога: «Я ограничусь рассмотрением рациональности веры в существование Бога – центральной и фундаментальной для любой теистической религии. В этой и трех последующих главах я намерен последовательно и осторожно рассмотреть три традиционных и известных раздела натуральной теологии, которые Кант в свое время назвал космологическим, онтологическим и телеологическим доказательствами существования Бога» (цитата из книги А. Плантинги «Бог и другие сознания». Так Плантинга начинает вновь штурм бастиона, когда-то после Канта оставленного религиозной философией: знаменитые доказательства бытия Божия Ансельма Кентерберрийского, Фомы Аквината.

Как мы знаем из Булгакова, немецкий философ Иммануил Кант «начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство» (М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»). Это не совсем так. Кант действительно свел все доказательства к онтологическому, разрушил онтологическое доказательство Ансельма-Декарта и предложил не новое доказательство, а нравственный аргумент: верить в Бога нужно, для того, чтобы быть нравственным. Профессор Осипов в своей знаменитой книге «Путь разума в поисках истины» всё-таки называет эти доказательства аргументами.

Алвин Плантинга вновь задался вопросом: можно ли найти новые рациональные аргументы для современного мыслителя для веры в Бога? Для этого он разбирает причины неудач мыслителей прошлого и предлагает свои доводы на языке формальной логики. Тех, кто отважится пробиться через эти логические дебри, мы приглашаем прочесть фрагмент книги философа, опубликованный в журнале «Вопросы философии» № 1 за 2011 год «Бог и другие сознания. Глава первая. Космологический аргумент».

Мы конечно, очень современны, но ушли ли мы вперед интеллектуально? Мы сейчас и слов-то таких не знаем: «онтологический», «телеологический» – куда нам понять хитросплетения мысли средневековых схоластов, доказывавших существование Бога! Но нам тоже интересно понять: если мир так премудро устроен, это всё само собой произошло или всё же Высший Разум всё сотворил? Есть и другие интересные вопросы: имею ли я свободную волю, могу ли я действовать как хочу или я игрушка моих мотивов? Этот вопрос также изучает религиозная философия. Об этом вышеупомянутая книга Плантинги, об этом книги Н. Лосского «Свобода воли», С. Левицкого «Трагедия свободы».

«Религиозная философия есть ответ умного верующего человека на актуальные вопросы современности»

Только не путайте религиозную философию и философию религии. Философией религии могут заниматься не только верующие, но и атеисты. А вот религиозная философия, как ответ умного верующего человека на актуальные вопросы современности, важна как никогда именно для верующих.

Думаю, что время для возрождения религиозной философии пришло и в отечественной интеллектуальной традиции. Потому что пришло время для диалога с образованными людьми. Пришло время доказать, что православие может рождать и собственных «Платонов и быстрых разумом Невтонов», способных убеждать аргументами и доказательствами, а не только громкими акциями. Профессор А.И. Осипов тому пример. Дай Бог – не единственный.

Вконтакте

План

1. Особенности русской религиозной философии.

2. Славянофилы и западники

3. Материалистическое направление в философии и русский марксизм.

4. Особенности русской религиозной философии.

Конец XIX -начало XX века ознаменовался глубоким кризисом, охватившем всю европейскую культуру, явившемся следствием разочарования в прежних идеалах и ощущением приближения гибели существующего общественно-политического строя.

Но этот же кризис породил великую эпоху - эпоху русского культурного ренессанса начала века - одну «из самых утонченных эпох в истории русской культуры. Это была эпоха творческого подъема поэзии и философии после периода упадка. Это была вместе с тем эпоха появления новых душ, новой чувствительности. Души раскрывались для всякого рода мистических веяний, и положительных и отрицательных. Никогда еще не были так сильны у нас всякого рода прельщения и смешания. Вместе с тем русскими душами овладели предчувствия надвигающихся катастроф. Поэты видели не только грядущие зори, но что-то страшное, надвигающееся на Россию и мир... Религиозные философы проникались апокалиптическими настроениями. Пророчества о близящемся конце мира, может быть, реально означали не приближение конца мира, а приближение конца старой, императорской России. Наш культурный ренессанс произошел в предреволюционную эпоху, в атмосфере надвигающейся огромной войны и огромной революции. Ничего устойчивого более не было. Исторические тела расплавились. Не только Россия, но и весь мир переходил в жидкое состояние... В эти годы России было послано много даров. Это была эпоха пробуждения в России самостоятельной философской мысли, расцвета поэзии и обострения эстетической чувствительности, религиозного беспокойства и искания, интереса к мистике и оккультизму. Появились новые души, были открыты новые источники творческой жизни, видели новые зори, соединяли чувства заката и гибели с чувством восхода и с надеждой на преображение жизни» .

Наряду с течениями в литературе возникли новые течения в философии. Духовным источником религиозной философии явилось православие как специфический духовный и жизненный уклад. В центре её внимания находилась тема Бога и человека , взаимоотношения между ними. Она носит всеохватный характер . В ней с религиозных позиций были осмыслены такие проблемы, как :

Природа человека, его свобода, смерть и бессмертие;

Гуманизм и его кризис;

Смысл человеческой истории;

Ряд важных социальных вопросов.

Центральной фигурой во всей русской религиозной философии является В.С. Соловьев . Соловьев во главу угла своей философской концепции ставил религию и стремился подчинить ей философию, науку, этику, будущее государственное устройство. Он резко критиковал материализм и атеизм , представляя их как учения безнравственные, опустошающие природу человека и ведущие людей в тупик. Вопрос о взаимоотношении материального и духовного Соловьев решал с позиции объективного идеализма. Начало всего сущего - абсолютное, т.е. бог . Бог воспринимает не разумом, а только через веру. Бог содержит в себе вечные идеи, т.е. идеальный мир. Этот идеальный мир порождает мир физический. Этот физический мир связан с богом через человека, который обладает и материальной и идеальной субстанциями.

Возможность познания человеком окружающего мира Соловьев связывал с верой в бога - познание через веру .

В. Соловьев являлся автором теории вселенской теократии . Он считал, что в отношениях между собой люди должны забыть все распри и руководствоваться христианским учением о любви к ближнему. Этот же принцип должен был положен в основу между отдельными государствами. Легче всего его может осуществлять христианская религия. Чтобы претворить в жизнь христианский принцип «любви к ближнему» и окончательно исключить из общества классовые и национальные противоречия, православной, католической и протестантской церкви необходимо слиться воедино под эгидой Римского папы и русского самодержавия, образовав вселенскую теократию.

Последней работой В. Соловьева стали «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории...», посвященные развернутой критике религиозно- философского учения Л. Толстого.

Его обращение к проблеме мирового зла предстает как закономерное, ибо её всестороннего исследования оправдание добра оказывается неполным.

Исследуя мировое зло В. Соловьев последовательно опровергает тезис о непротивлении силой и показывает необходимость войны в обреченном на совершенство мире. И только по мере совершенствования мира война исчезнет из мира людей.

Ярким и многогранным явлением в русской религиозной философии была фигура Н.А. Бердяева .

1. Философию он считает чистым творчеством в отличии от науки, которая всегда должна приспосабливаться к необходимости бытия.

2. Исходя из творческой природы философии он предлагает свою концепцию миростроения , ориентированную на человека :

В качестве первореальности выдвигается история и природа. Они вечны и включают в себя несотворенную свободу.

Всё зло в мире истекает из этой свободы (Зло - это испытание, посланное людям благим Богом).

-В итоге - Бог мир создает, Себя в мире проявляет, но не управляет миром.

-Человеку Бог необходим как нравственный идеал и надежда на спасение.

-Богу нужен человек, как покаявшийся грешник, стремящийся к богочеловеческому образцу.

-Достичь этого результата человек может лишь через катастрофу, конец света, страшный Суд.

-В результате наступит новый мир - вечное царство свободы и духа, человеческое бессмертие.

Личность у Бердяева представляет собой сосредоточение индивидуальных духовных сил и сферу свободы. Она постоянно испытывает давление со стороны общества, которое стремиться поработить личность, включив её в какую- нибудь общность.

Истинная свобода личности заключается в «соборности », концентрации индивидуальной духовной силы и воли, т.е. подразумевается верховенство личного начала над коллективным.

Идеи Бердяева оказали значительное влияние на развитие французского экзистенциализма.

С.Н. Булгаков своей центральной задачей считал обоснование целостности христианского мировоззрения (в 1918 году он принял сан священника).

Все социальные отношения и культура должны быть оценены и перестроены на религиозных началах.

Н.О. Лосский главную задачу философии видел в том, чтобы построить теорию о мире как едином целом на основе прежде всего религиозного опыта. Центральный элемент мира - личность.

П.А. Флоренский также разрабатывал религиозно- философскую проблематику, в центре которой - идущее от В. Соловьева концепция о всеединстве и учение о Софии, учение об интуитивном образносимволическом постижении мира основывающееся на нравственном учении личности.

2. Славянофилы и западники

Становление самобытной русской философии начиналось с постановки и осмысления вопроса об исторической судьбе России. В напряженной полемике конца 30-х - 40-x ã.ã. ХIX в. о месте России в мировой истории оформились славянофильство и западничество как противоположные течения русской социально-философской мысли.

Главная проблема, вокруг которой завязалась дискуссия, может быть сформулирована следующим образом: является ли исторический путь России таким же, как и путь Западной Европы, и особенность России заключается лишь в ее отсталости или же у России особый путь и ее культура принадлежит к другому типу? В поисках ответа на этот вопрос сложились альтернативные концепции русской истории.

 1839 ã. в московских светских и литературных салонах стала распространяться записка "" О старом и новом"". Её автором был Александр Степанович Хомяков, участник кружка, в котором через много лет встретились повзрослевшие друзья юного Веневитинова (братья Киреевский, А.И.Кошелев). К ним присоединились Ю.Ф.Самарин, И.Д.Беляев, братья Константин и Иван Аксаковы.Членов нового кружка стали называть славянофилами.

Сущность славянофильства определялось идеей «несхожести» России и Запада, самобытности русского духовно-исторического процесса (сам термин «славянофильство» достаточно условен и выражает лишь их общественно политические позиции).

Все основные идеи славянофилов тяготеют к полюсу тотальности:

-Критика западной цивилизации как якобы «безбожной», низменной, бездушной.

-Православие - духовная основа русской нации, подлинный двигатель исторического процесса;

-Монархия - идеальная форма государственного устройства России, наиболее полно выражающая дух и традиции русского народа;

-Крестьянская община, патриархальная семья- социальная основа общества, внутри которого только и возможен подлинно нравственный человек;

-Соборность - выражение коллективного духа россиян, их общинного («хорового») начала в образе жизни. Соборность есть собирание , соединение всех сил ради общего дела.

-Русский народ - это особый народ (народ - богоносец), призванный к высокой роли в мире.

По сути дела, славянофильство - это философия религиозно окрашенного коллективизма. Задачу последующего развития России они видели в том, чтобы дух православия пронизал весь общественный организм , придал ему высший смысл в развитии . Свобода индивида возможна, но лишь путем подчинения его абсолютным ценностям - авторитету религии и церкви, государству, своему народу.

В полемике со славянофилами складывалась русская философия индивидуальности, тяготевшая к тем или иным формам западничества.

Соборность означает сочетание единства и свободы многих лиц на основе их общей любви к Богу и всем абсолютным ценностям. Легко видеть, что принцип соборности имеет большое значение не только для церковной жизни, но и для разрешения многих вопросов в духе синтеза индивидуализма и универсализма. Многие русские философы уже начали применять принцип соборности при рассмотрении разнообразных вопросов духовной и общественной жизни...
Многие русские религиозные философы интересуются вопросом о сущности исторического процесса. Они подвергают критике позитивистские теории и указывают на невозможность осуществления совершенного общественного строя в условиях земного существования. Всякий общественный строй осуществляет лишь частичные улучшения и в то же время содержит новые недостатки и возможности для злоупотреблений. Печальный опыт истории показывает, что весь исторический процесс сводится лишь к подготовлению человечества к переходу от истории к мета-истории , т. е. «грядущей жизни» в Царстве Божием. Существенным условием совершенства в том царстве является преображение души и тела или обожествление милостью Божией...
Диалектический материализм - это единственная философия, которая разрешена в СССР... Как только Россия освободится от коммунистической диктатуры и получит свободу мысли, то в ней, как и в любой другой свободной и цивилизованной стране, возникнут многочисленные различные философские школы. Русская философия содержит много ценных идей не только в области религии, но и в области гносеологии, метафизики и этики. Знакомство с этими идеями будет полезно для общечеловеческой культуры.
Вопросы и задания: 1) Как философ трактует понятие соборности? 2) Почему русские религиозные философы отрицают возможность создания идеального общественного строя? 3) Как Н. О. Лосский оценивает значение русской философии для мировой культуры?

§ 5-6. Деятельность в социально-гуманитарной сфере и профессиональный выбор

Немногим более полутора лет отделяют вас от окончания школы. Многие из вас уже примерно представляют, в каком вузе, лицее, колледже они продолжат образование, кто-то еще колеблется, а у кого-то выбор был сделан давно и часть пути уже пройдена. Но и им полезно еще раз поразмышлять над тем, какие профессиональные возможности открывает профильная социально-гуманитарная подготовка, какие проблемы могут возникнуть в будущей профессиональной деятельности.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ ПОТРЕБНОСТИ И МИР ПРОФЕССИЙ

Понятие «профессия» достаточно широкое и означает род трудовой деятельности, занятий, требующих определенной подготовки. Из курса истории вы знаете, что начало профессиональной стратификации положили первые крупные общественные разделения труда, специализация в тех или иных видах хозяйственной деятельности.
За тысячелетия существования цивилизации круг профессий безмерно расширился. Постоянно растущие потребности людей, жажда знаний приводят к развитию науки и техники, что, в свою очередь, обусловливает появление новых потребностей, а вместе с ними и новых профессий. По подсчетам социологов, в настоящее время в нашей стране насчитывается более 20 тыс. профессий. И сегодня их численность продолжает увеличиваться. Наряду с появлением новых профессий часть традиционных, а иногда и появившихся сравнительно недавно занятий отмирает.
Увеличение объема знаний, возрастание требований общества к результатам труда привели к появлению внутри профессий более узких видов деятельности, называемых специальностями. Например, профессия юриста включает такие специальности, как адвокат, прокурор, судья, внутри которых, в свою очередь, существует еще более узкая специализация: адвокат по гражданским делам, по уголовным, судья по делам несовершеннолетних, прокуроры, занимающиеся расследованием экономических преступлений, организованной преступности и т. п.
В условиях рыночной экономики существует рынок груда. Высока стоимость дефицитных профессий, т. е. таких, в которых потребность уже возникла, а людей, владеющих ими, чрезвычайно мало, а также сложных профессий, где найти мастеров своего дела достаточно трудно. Вместе с тем немало профессий, в которых труд оплачивается не слишком высоко, но общество в них нуждается. На эти профессии всегда есть спрос, а это очень важно, так как трудоустройство практически гарантировано. В нашей стране среди гуманитарных профессий такими востребованными, но не достаточно высокооплачиваемыми являются профессии учителей, библиотекарей, воспитателей детских садов и ряд других.

Сегодня социологи говорят о новом явлении в российской жизни - «избыточном образовании». Суть его в том, что, с одной стороны, в общей численности безработных увеличивается количество людей с высшим образованием, а с другой - растет число выпускников вузов, работающих не только не по специальности, а на должностях, которые вообще не требуют высшего образования. Так, сегодня количество менеджеров, юристов превышает потребность общества более чем в два раза, экономистов больше, чем нужно, на одну треть. В этом же списке актеры, режиссеры, эстрадные певцы и т. д.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ И КОНКУРЕНЦИЯ НА РЫНКЕ ТРУДА

В современном мире образование является одной из важнейших социальных ценностей. При определенных условиях оно открывает доступ к другим общественным благам: социальному статусу, материальному благополучию, социальной устойчивости.
Сегодня в нашей стране по окончании учебного заведения молодые люди не получают гарантированного трудоустройства, как это было еще два десятилетия назад. Молодой специалист должен трудоустраиваться самостоятельно. О том, что далеко не все выпускники оказываются успешными на рынке труда, свидетельствует статистика: 40% от общего числа безработных составляют люди в возрасте до 30 лет.
Итак, первое, что позволит успешно соперничать на рынке труда, - это качество образования. Конечно, диплом МГУ, МГИМО и еще двух-трех десятков престижных учебных заведений является хорошей рекомендацией, но он не дает полной гарантии трудоустройства. Требуется владение практическими навыками, для ряда профессий - коммуникативными умениями и многим другим, что ценится сегодня работодателями. Трудоустройству на постоянной основе часто предшествует испытательный срок, в ходе которого и выясняется наличие или отсутствие этих качеств у будущего специалиста.
Еще одним условием, способствующим успешному трудоустройству, является наличие хотя бы небольшого стажа работы. Он свидетельствует, что человек уже обрел, пусть начальные, практические навыки, дополняющие теоретическую подготовку. Поэтому желательно начать работать еще во время учебы. Это тяжело, зато приобретается трудовой стаж. А если студент трудится по избранной специальности, то появляются и начала профессионализма. Можно освоить умения, которые невозможно приобрести без практики, быстро обнаружить пробелы в получаемых знаниях, что придает учебе более осмысленный характер.

МОТИВЫ ВЫБОРА ПРОФЕССИИ

Помимо знаний и умений, нужно, как уже отмечалось, обладать определенными склонностями и способностями к избранной профессиональной деятельности. Между тем, по свидетельству статистики, молодые люди довольно редко принимают во внимание наличие у себя таких способностей, и чаще всего мотивом их выбора является престижность или знаковость профессии.
В наши дни престиж профессии формируется под воздействием средств массовой информации, а также произведений современной литературы, кино. Чаще всего мелькают на экранах телевизора, становятся главными героями кинопроизведений следователи, адвокаты, политики, экономисты, финансисты, артисты эстрады, тележурналисты, телеведущие. Примерно так же выстраивается и шкала предпочтений современных выпускников школ. По данным статистики, в 2004 г. первое место в пирамиде престижа заняла профессия юриста. За ней располагались бизнесмен, банковский работник, переводчик, программист, секретарь-референт, научный работник, предпочтительно экономист, архитектор, внешнеторговый работник, журналист, политик, преподаватель высшей школы, писатель, научные работники-гуманитарии.
Значимым мотивом в выборе профессии также является привлекательность содержания образования, того круга учебных дисциплин, которые предстоит изучать в вузе.
Безусловно, увлеченность процессом учения очень важный фактор, который значительно повышает качество приобретаемых знаний и умений. Однако, как показывают данные исследований, такие выпускники далеко не всегда представляют, где их знания впоследствии пригодятся, где они будут востребованы. В дальнейшем это может породить проблемы в трудоустройстве, вызвать разочарование в избранной профессии.

Задумайтесь еще раз, все ли вы учли при определении будущей профессиональной деятельности, соотнесите ее с общественными потребностями и собственными возможностями. Еще есть время все взвесить, внести необходимые изменения.

ОСОБЕННОСТИ ПРОФЕССИЙ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ

Судя по тому, что вы оказались в социально-гуманитарном классе, можно предположить, что область ваших предпочтений в определенной степени очерчена, осталось не ошибиться в выборе конкретной профессии, а круг их широк. Перед вами обширный список: это библиотекарь и журналист, социолог и редактор, учитель гуманитарных дисциплин в средней школе и преподаватель гуманитарных дисциплин в вузах, философ, прокурор, искусствовед, театровед, учитель начальной школы, воспитатель детского сада, адвокат, следователь, лингвист, политолог, литературовед, психолог, экскурсовод, архивариус, переводчик, археолог, ученый-исследователь в различных отраслях гуманитарного знания, имиджмейкер и многие другие. При всем разнообразии профессий социально-гуманитарной направленности они обладают некоторыми общими характеристиками.
Начнем со слов, определяющих этот круг профессий, - социальные и гуманитарные. Вы знаете, что они оба ведут свою родословную от латинских слов socialis и humanus, означающих, соответственно, «общественный» и «человеческий, человечный».
Из этого следует, что социально-гуманитарные знания - это знания о человеке и общественных отношениях, о том, что окружает человека, что так или иначе оказывает прямое или опосредованное влияние на развитие как человека, так и общества.
Профессиональная деятельность в этой области выходит на межличностные отношения, в ее основе лежит взаимодействие с людьми. Или, как говорят ученые, социально-гуманитарные профессии связаны с деятельностью в системе «человек - человек».
Отсюда понятно, что необходимым для профессионала в этой сфере являются умения, позволяющие общаться с людьми, устанавливать с ними различные по характеру и длительности контакты. Овладение искусством общения, которое во многом определяет профессиональную успешность, требует знаний о том, как выстроить диалог, как расположить к себе собеседника или аудиторию, как вызвать на откровенность замкнутого и, не задев самолюбия, не обидев, остановить излишне разговорчивого, как направить беседу в нужное русло и т. д. Вместе с тем данные знания вряд ли помогут в профессиональной деятельности, если одновременно с ними человек не приобрел соответствующих личностных качеств, к примеру таких, как уважение к чужому мнению, признание права другого человека на свою точку зрения, на свою позицию и ошибку, деликатность, искренность, естественность, гибкость и, разумеется, толерантность.
К числу важных профессиональных качеств гуманитария относится и эмпатия , т. е. умение поставить себя на место другого и почувствовать, что ощущает собеседник или целая группа людей, например экскурсионная, студенты в аудитории или зрители в театральном зале. От умения проникать в настроение тех, на кого направлено социальное действие, во многом зависит успешность лектора, артиста, учителя, журналиста.
Еще одной важной чертой профессий этого круга является то, что они несут в себе элементы творчества, предполагают способность к импровизации, готовность обнаруживать в привычном новые стороны, умение показать всем хорошо знакомый предмет, явление с неожиданной стороны. Без этого нового ви́дения невозможно сделать открытие, написать статью, монографию, учебник, повесть, роман, провести урок, прочитать лекцию, сыграть роль...
Как никто другой, гуманитарий должен знать, что окружающий мир неоднозначен и многообразен, что каждая человеческая личность уникальна и самобытна и имеет право на то, чтобы быть самой собой, непохожей на других, право на собственную судьбу и свое миропонимание. В школьном учебнике невозможно рассказать обо всех умениях и личных качествах, необходимых для профессионалов в социально-гуманитарной области, тем более что каждая профессия, и даже специальность, требует дополнительно своих, специфических умений и личностных качеств. Однако еще одну общую черту назвать надо - это постоянная учеба, которая не заканчивается никогда. Более того, область гуманитарных профессий требует хороших знаний из смежных областей. Например, вряд ли можно стать высококлассным социологом без знания психологии, философии, политологии, и, наоборот, политологу необходимы знания социологии и, разумеется, психологии и философии.
Очень важны для будущего профессионала-гуманитария знания психологии, политологии, социологии, которые дает обществоведение, поскольку в своей совокупности они раскрывают многогранный мир человека и общества людей. Без овладения совокупными знаниями ряда социально-гуманитарных дисциплин невозможно стать профессионалом в этой области.
Поскольку обо всех гуманитарных профессиях рассказать невозможно, остановимся на тех, которые основываются на знаниях, раскрываемых в профильном курсе обществоведения.

ПРОФЕССИЯ ПОЛИТОЛОГ

В последние годы одной из популярных стала профессия политолога. Вы уже знаете, что политология как наука имеет два направления: теоретическое и прикладное.

Круг исследований политологов-теоретиков чрезвычайно широк и интересен. Ученые исследуют природу власти, ее назначение в обществе, границы властных ресурсов, что может и должна власть, а где должны кончаться ее полномочия, чтобы общество могло развиваться динамично, быть продуктивным. Одним из направлений исследований является история политических учений, воззрений на политику, историю эволюции власти. Есть ученые, разрабатывающие теорию политических партий, политического лидерства, проблемы формирования политических элит и их функций в обществе, типов и природы лидерства. В поле зрения ученых находятся и такие вопросы, как роль и место политических институтов и политических систем; изучаются и различные политические процессы. Политолог-исследователь работает с книгами, журналами, газетами, электронными СМИ, документами. В своей деятельности он использует различные научные методы, в том числе и из смежных наук, например социологии, даже выделяется отдельная научная отрасль - политическая социология. Исследовательский арсенал политолога - это и анализ публикаций в различных изданиях, сравнительный анализ документов, под которыми подразумеваются не только политические программы, но и правовые документы, письма, выступления политиков. Для исследования какого-либо явления в развитии используется исторический подход.
Результаты теоретической политологии используются прикладной политологией, которая, в свою очередь, дает богатейший материал для политической теории. Взаимное обогащение является особенностью любой науки, и политология здесь не исключение.
Итогом исследований прикладной политологии могут стать различные политические проекты или, например, управленческие решения. Кроме того, ученые, работающие в области прикладной политологии, занимаются проблемами политического маркетинга, политического консалтинга, политической рекламы.
Что такое политическая реклама, большинство из вас хорошо представляет по лозунгам, огромным фотопанно, роликам на телевидении.
Политический маркетинг - это разработка и проведение в жизнь различных политических акций, которые в определенной степени способствуют продвижению политических идей, делают их привлекательными для избирателей.
Политический консалтинг включает в первую очередь оказание консультационных услуг, предусматривающее, в частности, такие виды деятельности, как опросы общественного мнения, осуществление связи с общественностью. Он используется при разработке стратегии деятельности политической партии, целей и способов использования средств массовой информации, услуг имиджмейкеров и т. д.
В целом работа политолога интересна и многообразна по видам деятельности. Так, для поддержки идейных позиций политика созываются конференции, публикуются различные интервью с ним и его сторонниками и т. д. Кроме того, если политолог работает на влиятельную политическую организацию, то его задачей может быть создание целой структуры, в которую входят различные специалисты. Это и пресс-служба, и люди, занимающиеся планированием пропагандистской работы, и те, кто занимается связями с другими политическими партиями и общественными движениями, кто изучает и формирует общественное мнение, и группа спичрайтеров, т. е. тех, кто готовит выступления политических деятелей.
Что еще может ждать человека, избравшего профессию политолога? Продаваемый политологами продукт - это интеллектуальные услуги, в которых нуждаются те, кто стремится во власть или уже входит во властные структуры. Рынок этот достаточно узкий, и на сегодняшний день он переполнен. Таким образом, каждому, кто вступает на это поприще, следует иметь в виду, что ему придется побороться за место под солнцем. Как правило, политологи, еще не завоевавшие авторитета, выполняют малопривлекательную и тяжелую работу. Это они бегают по различным редакциям, пробиваются на встречи с избирателями политиков-конкурентов (причем сделать это бывает порой довольно трудно), ночами обрабатывают получаемую информацию, отвечают на телефонные звонки и т. д. Но их не приглашают выступать на телевидении, принимать участие в политических дискуссиях, их имена не упоминаются в прессе, к ним не обращаются за советом.
Конкуренция касается не только тех, кто занимается прикладной политологией, но и тех, кто ведет теоретические исследования. «Прикладники» оплачивают разработки «теоретиков» из денег, которые дает политическая партия или конкретный политик, выступающие как покупатели услуг. Понятно, что внимание политиков привлекают прежде всего результаты исследований, проведенных авторитетными учеными, тогда как теоретикам-новичкам еще предстоит доказать свои аналитические способности.
Нужно помнить и о том, что многие политологи работают под определенный социально-политический заказ. Не они выбирают ту или иную политическую элиту, которой будут оказывать услуги, а, наоборот, политическая элита покупает услуги политологов. Что здесь плохого? Дело в том, что в этих случаях специалисту данной отрасли знания приходится подчас поступаться собственными политическими предпочтениями, создавать имидж политику, которого он не уважает, проталкивать политические идеи, которые он не разделяет.

ПРОФЕССИЯ СОЦИОЛОГ

Жизнь современного общества очень динамична, практически ежедневно приходится решать какие-то проблемы, сложные и не очень, локальные и глобальные. Для того чтобы принятые решения, касающиеся жизни многих людей, были оптимальными, необходима помощь социологов.
Для большинства людей социолог - это тот, кто останавливает их на улице или звонит по телефону и просит ответить на вопросы какой-то анкеты. Однако это только малая и видимая часть работы социолога.
Социолог - это в первую очередь специалист, который собирает и обрабатывает многообразную информацию о различных сторонах общественной жизни. Его исследования дают представления как об обществе в целом, так и об отдельных его субъектах, например фирмах, общественных организациях, социальных группах. В центре внимания социологов и ответы на одни из важнейших вопросов: что из себя представляет человек в конкретном обществе, каковы наиболее распространенные формы его поведения, каковы его приоритеты в политике, экономике, этике, как, в каких формах осуществляется взаимодействие людей из разных социальных слоев? И т. д.
Опрос общественного мнения - это одна из важнейших и очень сложных составляющих социологических исследований. Его провести не так просто. Чтобы исследование было репрезентативным, т. е. достоверным, необходимо определить, сколько и каких людей нужно опросить. Понятно, что в деревне Алтайского края и в подмосковном поселке городского типа люди живут в разных социально-экономических условиях и различаются по культуре, точно так же отличаются друг от друга по этим и многим другим параметрам жители Москвы и, например, Торжка Тверской области. Восьмидесятилетний человек, окончивший 7 классов в 30-х гг. XX в., по вкусам, взглядам на жизнь, своим социальным запросам будет отличаться от тридцатилетнего агронома с высшим образованием. Значит, надо определить, сколько и каких людей нужно опросить, в каких регионах, в каких населенных пунктах. На языке социологов это называется «выборка», причем ее нельзя сделать один раз, она делается под каждое социологическое исследование, в зависимости от его целей.
Столь же сложным является и составление анкет, поэтому к их разработке привлекаются специалисты. Их главная задача - сделать так, чтобы ответы на вопросы анкеты давали нужную и важную информацию. Полученные сведения обрабатываются с помощью специальных методик, анализируются, и на основе сделанных выводов составляются рекомендации.
Где нужны социологи? В наше время трудно найти какую-либо сферу общественной деятельности, которая бы не нуждалась в социологических исследованиях. Это и туристический бизнес, и сфера коммунального хозяйства, и промышленность, и образование, и сфера культуры, и книгоиздательство, и, как говорилось ранее, политика и т. д. Для того чтобы провести социологическое исследование, помимо уже названного, нужно обладать обаянием, коммуникабельностью, уметь проявить заинтересованность, уметь не только слушать, но и слышать человека.
Все сказанное касается прикладной социологии, но есть еще и социология теоретическая, занимающаяся исследованием проблем социальных групп, классов, слоев, проблемами межличностных и межгрупповых взаимодействий, природой различных социальных конфликтов и т. д. Как и в политологии, социологические исследования требуют обращения к книгам, журналам, газетам, документам, электронным СМИ... И точно так же, как взаимодействуют между собой теоретическая и прикладная политология, не могут обойтись друг без друга теоретическая и прикладная социология.
Разумеется, как и в каждой иной деятельности, в профессии социолога есть и свои сложности и проблемы. Наверное, не следует идти в эту область человеческой деятельности, по крайней мере в прикладную социологию, тем, кто не склонен к тщательному, кропотливому анализу, у кого, что называется, от цифр рябит в глазах. Но сложности не только в этом. Сегодня определились социологические центры, пользующиеся авторитетом. Он поддерживается как высоким уровнем профессионализма, так и бескомпромиссностью, поскольку руководители этих центров не допускают фальсификации результатов исследования. Попасть на работу в такие центры довольно сложно. Именно поэтому для молодого специалиста трудоустройство является проблемой, и он может найти работу в таком социологическом центре, который за плату подтасовывает данные. Так вольно или невольно можно оказаться причастным к массовому обману людей.
Многие хозяйственные предприятия обзаводятся собственными социологическими службами, и, кроме того, есть центры, обслуживающие предприятия, которые не имеют своих социологов. А так как, в отличие от политиков, производственная сфера всегда заинтересована в объективном исследовании, то в этом случае вряд ли придется идти на обман.
Завершая разговор о работе социолога, следует сказать, что сегодня в России это относительно новая профессия. В СССР социология не получила широкого развития. В настоящее время социология - это бурно развивающаяся наука, сегодня эта профессия востребована и работу можно найти, правда не всегда хорошо оплачиваемую.

ПРОФЕССИЯ ПСИХОЛОГ

В последние годы эта профессия становится очень востребованной. Сами психологи объясняют это тем, что жизнь современных людей, особенно тех, которые живут в мегаполисах, стала чрезвычайно напряженной и нервная система человека не всегда справляется со столь сильными нагрузками. Итак, одна из задач психолога-профессионала - помощь людям, и этим занимается прикладная психология. Сегодня знания и умения психологов нужны прежде всего в чрезвычайных ситуациях. Вероятно, вы слышали о психологах, работающих в обществе «Красный Крест», в бригадах МЧС. Их задача - вывести людей из состояния психологического шока, их реабилитация, восстановление нормального психического состояния. Психологи выезжают, чтобы оказать помощь освобожденным заложникам, людям, пережившим сильный психологический стресс во время природных катаклизмов, террористических актов и т. д. Поскольку в последнее время чрезвычайные ситуации происходят все чаще, то постоянно увеличивается потребность в знаниях и умениях этих специалистов.
Помощь психологов нужна не только в экстремальных условиях. Психологи работают в школах, где в сфере их внимания оказываются дети с неадекватным поведением, например те, кто постоянно нарушает дисциплину, отстает в учебе, испытывает трудности в общении с одноклассниками или по каким-то причинам попал в стрессовую ситуацию. Во всех перечисленных случаях для того, чтобы оказать помощь, школьный психолог ведет комплексную работу, т. е. он оказывает влияние не только на конкретного ученика, но и на его родителей, учителей. Он выясняет возможные причины, которые привели к возникшим проблемам, разрабатывает необходимую для всех участников линию поведения, проводит беседы с ними, выстраивает реабилитационную программу и т. д.
Вероятно, вы слышали о психологических службах, в которые может обратиться любой человек, оказавшийся в сложной психологической ситуации: потрясение после потери близких, семейные проблемы, сложности на работе, постоянно преследующее чувство неуверенности и т. д. Таких служб в последние годы возникает все больше.
Знания внутренних мотивов того или иного поведения, умения их адекватной оценки необходимы в медицинских учреждениях, в тюрьмах, в хосписах, в судебно-медицинских учреждениях и т. д.
Работа социальных психологов востребована фирмами и предприятиями, руководители которых заинтересованы в стабильной и производительной работе коллектива. В этих случаях задачей социальных психологов является недопущение возникновения конфликтной ситуации, а если этого не удалось сделать, то их действия нужны для своевременного разрешения конфликта. Поэтому нередко социальные психологи приглашаются на совещания, где принимаются сложные решения, ведущие к конфликтной ситуации. Известны многие случаи, когда участие психологической службы предприятия оказывало положительное влияние на производственные показатели. Так, одна канадская фирма столкнулась с тем, что резко стала снижаться производительность труда рабочих. Пригласили психологов, которые в результате проведенного исследования выяснили, что во время ремонта стены цехов были покрашены в цвета оранжевых и желтых оттенков, вызывавших эмоциональное раздражение, что, в свою очередь, повышало утомляемость. Выслушав заключение и рекомендации психологов, руководители предприятия перекрасили стены в цвета зеленоватых оттенков, и проблема была решена.
Разумеется, работа в области прикладной психологии была бы невозможной без исследований теоретической психологии. Огромный вклад в мировую науку внесла в первой половине XX в. российская психологическая наука. Работы Л. Выготского, С. Рубинштейна, Л. Лурии, П. Гальперина, А. Леонтьева и многих других обогатили теоретическую и, как следствие, прикладную психологию.
Как и в других научных областях, исследующих проблемы человека, основными методами исследования в теоретической психологии являются методы анкетирования, тестирования, интервьюирования, наблюдения, изучения психологической литературы и т. д. Естественно, что все эти методы отличаются от похожих методов, используемых в других науках. Так, например, психологические анкеты не похожи на социологические.
Сегодня сфера теоретических исследований ученых-психологов очень широка: природа конфликтов, как социальных, так и межличностных, интеллектуальная деятельность человека, поведенческие отклонения, мотивационная сфера, поведение людей в чрезвычайных обстоятельствах, исследование причин завышенной или заниженной самооценки и т. д. В наши дни теоретическая психология нередко работает в тесном контакте с теоретической политологией, социологией. И, как в других науках, области прикладной и теоретической психологии не только пересекаются, но и обусловливают развитие друг друга.
Сложности работы психолога во многом совпадают со сложностями, возникающими у профессионалов в других социально-гуманитарных областях. Так, теоретическим психологам далеко не всегда удается найти базу исследования: иногда отказывают учреждения в просьбе ученых провести тестирование или анкетирование сотрудников, нередко в такой помощи отказывают и школы, и медицинские учреждения и т. д. Сложно найти добровольцев для лабораторных исследований, часто ими становятся студенты, обучающиеся по данной специальности, но такой эксперимент не всегда является достаточно «чистым» с научной точки зрения.
Несмотря на то что потребность в специалистах данного профиля неуклонно растет, тем не менее найти интересную и хорошо оплачиваемую работу не так просто. Далеко не все крупные фирмы считают нужным иметь психологическую службу. Большую потребность в работе психологов испытывают учреждения образования, медицинские учреждения. Там специалисту работать интересно, но зарплата довольно низкая.

ПРОФЕССИЯ ПРЕПОДАВАТЕЛЬ

Часто представители гуманитарных профессий совмещают научную или практическую деятельность с работой преподавателя в высшем или среднем учебном заведении. Бывает и так, что, получив диплом философа, социолога, политолога, человек находит свое место в средней школе в преподавании обществознания. Профессия преподавателя высшей школы привлекает часть выпускников, а профессия учителя средней школы, к сожалению, многими расценивается как запасной вариант. Согласно данным социологических исследований, профессия учителя средней школы по привлекательности занимает 27-е место и соседствует с профессиями официанта, портного и шахтера. И это несмотря на то, что в течение многих столетий профессия учителя считается самой мирной и гуманной профессией на Земле.

В профессиональной деятельности учителей средней школы и преподавателей, работающих в высших и средних специальных учебных заведениях, очень много общего. Несмотря на то что в общественном мнении творчество зачастую связывают с профессиями артистов, художников, писателей, тем не менее профессия учителя и преподавателя принадлежит к числу творческих. Их творчество - это одновременно творчество и актера, и театрального режиссера, и сценариста. А еще преподаватель, особенно школьный учитель, - это психолог, причем универсальный: ему надо знать, чувствовать, понимать ученика, класс, родителей. Кроме того, разрабатывая урок, вузовскую лекцию, необходимо знать психологию восприятия передаваемого знания, психологию усвоения учебного материала.
Безусловно, между школьным учителем и преподавателем вуза есть разница. Эта разница обусловлена тем, что каждый из них имеет дело с человеком в разных возрастных периодах. Этап школьного обучения - это период интенсивного роста, становления личности. Учитель помогает этому процессу: обучает думать и понимать учебный материал, формирует у учащихся способы мышления, соответствующие современной культуре. Но в этом процессе вопросы и задания, даваемые учащимся, должны не только соответствовать их физическому взрослению, но и способствовать их развитию. Кроме того, школа учит учиться, она учит читать, писать, составлять планы, писать конспекты, понимать, о чем идет речь, дает основы научного знания, учит ориентироваться в литературе и т. д. Поэтому, готовясь к уроку, учитель читает не только учебник и научную литературу, в арсенал его подготовки в обязательном порядке входит еще и методическая литература. С ее помощью он выстраивает возможный сценарий урока: цель, вопросы, задания, - предусматривает трудности, с которыми могут столкнуться учащиеся, продумывает, каким образом донести самое главное, чтобы получаемые знания наполнялись смыслами и мир представал во всей его удивительной неповторимости.

В XIX веке зародилось оригинальное русское философствование, которое было проявлением духовной революции. По истории русской философии сейчас существует обширная литература, среди которой особенной глубиной отличаются работы В.В. Зеньковского, Н.О. Лосского, Г.В. Флоровского, много и блистательно писал о русских философах Н.А. Бердяев.

Русская философия изначально была религиозной и формировалась иначе, чем в Европе. Европейская литература родилась из теологической и философской традиции в процессе секуляризации христианской средневековой культуры. Вначале была схоластика и «Сумма теологии» Фомы Аквинского, затем «Божественная комедия» Данте, только потом Петрарка и Шекспир создавали светскую литературу. Русская художественная литература, напротив, предварила и зародила оригинальную русскую философию, придав ей художественную интуицию и религиозный пафос. «Русский мыслитель поднимается до истинных высот как мыслитель, созерцающий сердцем. Это многое объясняет и на многое проливает свет. Вот почему абстрактная теория познания – не русский национальный продукт... вот почему философия является для него видом религиозного поиска и очевидности» (И.А. Ильин).

Вместе с тем, за предшествующие века русский ум прошел путь философической пропедевтики. В XVII-XIX веках попытки философствования в духовных академиях, затем в университетах были неоригинальными и сводились к подражаниям европейской схоластике и рационализму: «В XVIII в. даже считалась наиболее соответствующей православию философия рационалиста и просветителя Вольфа. Оригинально, по православному богословствовать начал не профессор богословия, не иерарх Церкви, а конногвардейский офицер в отставке и помещик Хомяков. Потому самые замечательные религиозно-философские мысли были у нас высказаны не специальными богословами, а писателями, людьми вольными. В России образовалась религиозно-философская вольница, которая в официальных церковных кругах оставалась на подозрении» (Н.А. Бердяев).

К середине XIX века русский философский ум прошел хорошую школу западного философствования. Из европейских философов наиболее благоприятное влияние оказал Шеллинг, что вовсе не очевидно после двух веков гегельянщины в разнообразных формах. Это симптоматично и важно для нашей темы. Шеллинг был очень одарен с молодости и уже с 18 лет сформулировал свою первую философскую систему в натурфилософии. Затем он за несколько лет создает системы трансцендентального (или эстетического) идеализма и философию тождества. Гегель был на пять лет старше Шеллинга, но под влиянием своего младшего коллеги увлекался сначала идеями трансцендентального (субъективного) идеализма, а затем на основе шеллингианской философии тождества развивал систему абсолютного (объективного) идеализма. Шеллинга же философские изыскания ведут дальше, и он к тридцати пяти годам создает философию свободы, затем до конца жизни развивает принципы положительной философии, или философии откровения. Если философия свободы приступала к формулированию религиозной проблематики в философии, то философия откровения – это первая в новоевропейской истории система религиозной философии, которую Шеллинг развивает в одиночестве начиная с 1813 года и до конца жизни. Он развернул секуляризованную после Декарта западноевропейскую мысль к религиозным истокам философии. Но в этом он оказался малопонятым современниками. Если для Шеллинга все предшествующие периоды его философствования были подготовительными к вершине творчества – философии откровения, то последователи смогли воспринять только его ранние, а значит и более частные концепции. Гегель всю жизнь посвятил развитию идей философии тождества, через призму которых он описал всю философскую проблематику. Эта предельно рационалистическая система, выглядящая универсальной, а по сути сводящая универсум к нескольким частным принципам, и была воспринята современниками как высшая форма философствования. Гегель больше соответствовал заказу интеллектуальной атмосферы эпохи, в которой преобладала инерция просвещенческого рационализма. Когда в 1841 году Шеллинга пригласили читать лекции в Берлинский университет, в котором около пятнадцати лет до своей смерти преподавал Гегель, аудитория была уже гегельянской и не была способна воспринять религиозно-философский подход. Младогегельянцы и Ф. Энгельс подвергли философа осмеянию в памфлетах. Но лекции Шеллинга слушали и С. Кьеркегор, и А. Шопенгауэр, на которых он оказал сильное влияние. Их философия выходит за узкие рамки господствующего западноевропейского рационализма, но они также не были востребованы современниками.

Вместе с тем, на лекциях Шеллинга присутствовали многие русские люди. Если Гегелем в России увлекались радикалы М.А. Бакунин и В.Г. Белинский (который знал его по пересказам Бакунина), то П.Я. Чаадаев, В.Ф. Одоевский и другие «любомудры», а также славянофилы предпочли гегелевскому рационализму шеллингианскую религиозную философию. Мало воспринятая в Европе философия откровения Шеллинга воздействовала на духовную и интеллектуальную атмосферу в России. Эта традиция русского шеллингианства повлияла на формирование взглядов Владимира Соловьева, который создает цельную систему религиозной философии и этим сильнейшим образом определяет облик русской философии. В начале XX века русские религиозные философы на два десятилетия предварили основные направления философской мысли Европы – персонализм и экзистенциализм. Только в двадцатые годы европейские экзистенциалисты открывают для себя творчество Кьеркегора и Шопенгауэра и воспринимают влияние Шеллинга.

В своих проблемах и методах оригинальная русская философия обратилась к традиции святоотеческого богословия и философии: «У нас есть великая школа богословия, это наша обедня, открытая для всех» (Ф.М. Достоевский). Русская философия изначально следовала древней традиции патристики и русской средневековой мысли, сочетающей теоретический и практический интерес: подлинная философия есть поиск истинной жизни и спасения. «Когда в XIX в. в России народилась философская мысль, то она стала, по преимуществу, религиозной, моральной и социальной. Это значит, что центральной темой была тема о человеке, о судьбе человека в обществе и в истории» (Н.А. Бердяев). Русская философская мысль на новом уровне воспроизводила традиционные формы русского умозрения, которое веками развивалось в нерационалистических формах: в эстетической (средневековая иконопись – философия в красках), в художественной литературе. Это наложило отпечаток на философское мышление, которое изначально было цельным. «Русская религиозная философия особенно настаивает на том, что философское познание есть познание целостным духом, в котором разум соединяется с волей и чувством и в котором нет рационалистической рассеченности. Поэтому критика рационализма есть первая задача. Рационализм признавали первородным грехом западной мысли» (Н.А. Бердяев). Этот целостный дух у русских мыслителей не имеет отношения к абстрактному мировому духу Гегеля, а является живым конкретным субъектом бытия: «Употребляя современное выражение, можно было бы сказать, что русская философия, религиозно окрашенная, хотела быть экзистенциальной, в ней сам познающий и философствующий был экзистенциален, выражал свой духовный и моральный опыт, целостный, а не разорванный опыт» (Н.А. Бердяев).

Философский ум обратился к Православию впервые в творчестве славянофилов. Программу философии в России сформулировал Иван Васильевич Киреевский, и это была философия жизни: «Как необходима философия: все развитие нашего ума требует ее. Ею одною живет и дышит наша поэзия; она одна может дать душу и целость нашим младенствующим наукам, и самая жизнь наша, может быть, займет от нее изящество стройности... Конечно, первый шаг к ней должен быть проявлением умственных богатств той страны, которая в умозрении опередила все народы. Но чужие мысли полезны только для развития собственных. Философия немецкая вкорениться у нас не может. Наша философия должна развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного и частного бытия». В этой программе была осознана необходимость воссоединения мышления образованных сословий с национальным религиозным духом. Киреевский и Хомяков провозглашали конец отвлеченной философии и стремились к целостному мышлению, что свидетельствовало об ослаблении влияния Гегеля и усилении влияния Шеллинга позднего периода.

Алексей Степанович Хомяков утверждал, что философствование исходит из религиозного опыта и должно стать философией действия. Хомяков проницательно предвидит переход гегельянства в материализм, диалектического идеализма – в диалектический материализм. Творчески осмысляя опыт европейской философии, Хомяков на основе патристики закладывает основы новой русской философии, учения о свободе, о соборности, о Церкви. Понятие соборности является основополагающим в христианской философии А.С. Хомякова: соборность – это «свобода в единстве», свободное единение людей, основанное на христианской любви и направленное на совместные поиски пути спасения. Идеалом соборности является Собор Ипостасей Святой Троицы, а наиболее соборной реальностью – Православная Церковь, ведущая Россию к соборной цельности духа. Хомяков развивает оригинальные принципы теории познания, которые можно характеризовать православной гносеологией: любовь как принцип познания открывает религиозную истину, соборное общение в любви является критерием истины: «Знание истины дается лишь взаимной любовью» (А.С. Хомяков). В основе сознания – вера: знание и вера тождественны, волящий разум созерцает сущее до акта рационального сознания. Воля-свобода соединена с разумом в целостности духа. Хомяков развивал концепцию соборности, органично единящей свободу и любовь. Во вселенскости Церкви, объединяющей всех любовью, и в основе единства которой является любовь, явлена христианская соборность: «Христианство есть не иное что, как свобода во Христе... Единство Церкви есть не иное что, как согласие личных свобод... Свобода и единство – таковы две силы, которым достойно вручена тайна свободы человеческой во Христе» (А.С. Хомяков). Знаменательно, что русское Православие предоставляло большие возможности для религиозно-философского творчества: «Мысль Хомякова свидетельствует о том, что в Православии возможна большая свобода мысли (говорю о внутренней, а не о внешней свободе). Это объясняется отчасти тем, что православная Церковь не имеет обязательной системы и более решительно, чем католичество, отделяет догматы от богословия... В русской религиозно-философской и богословской мысли совсем не было идеи натуральной теологии, которая играла большую роль в западной мысли. Русское сознание не делает разделения на теологию откровенную и теологию натуральную, для этого русское мышление слишком целостно и в основе знания видит опыт веры» (Н.А. Бердяев).

Гениальным философом-метафизиком был Федор Михайлович Достоевский. Его философия в образах впервые ставила многие проблемы бытия человека: неразрешимые противоречия личности, мировая гармония и разгул зла, оправдание добра в мире, преисполненном зла. Главный вопрос Достоевского мыслителя-художника: смысл и цель существования человека на Земле «Тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить». Он сочетал персонализм – утверждение божественной ценности человеческой личности – с соборностью и всечеловечностью. Достоевский – реалист духа – впервые вскрыл глубины человеческой души, в которой дьявол с Богом борется. «Достоевский, великий провидец и мыслитель, выражает собой как бы душевную субстанцию русского народа. Его романы повергают в душевный хаос, в котором мощный голос обретают страсти, где они переплетаются, сталкиваются и разрушаются в таком напряжении и смятении, которое подчас едва переносимо, и с такой художественной силой, которую нельзя порой переживать без отвращения. Однако если бы кто-нибудь стал утверждать, что Достоевский идеализирует этот хаос и копается в потемках душевных, чтобы «возвеличить» нестроение и превратности души, тот впал бы в большую ошибку. Напротив, все, что пишет Достоевский, является прорывом к Богу, зовом к Господу, борьбой за преображение и за дух Христа. Для Достоевского значим только один девиз: «De profundis clamavi ad te, Domine!» («Из глубины воззвах к Тебе, Господи!»), только один лозунг: «В глубочайшей бездне светит Бог!» И сам он, суггестивный мастер человеческой страсти, знал совершенно точно все, что касается формы, и именно добротной формы человека; он знал, как беспочвен, в какой глубокой бездне оказывается человек без Бога и почему только гармония открывает истинные глубины духа, приносит исцеление и просветление. Вот почему он понял и смог выразить суть национально-пророческой миссии Пушкина» (И.А. Ильин).

Писатель открывает глубинную психологию – подпольного человека, подсознательное: «Он сделал великие открытия о человеке, и от него начинается новая эра во внутренней истории человека. После него человек уже не тот, что до него... Эта новая антропология учит о человеке, как о существе противоречивом и трагическом, в высшей степени неблагополучном, не столько страдающем, но и любящем страдания. Достоевский более пневматолог, чем психолог, он ставит проблемы духа... Он изображает экзистенциальную диалектику человеческого раздвоения... Достоевский высказывает гениальные мысли о том, что человек совсем не есть благоразумное существо, стремящееся к счастью, что он есть существо иррациональное, имеющее потребность в страдании, что страдание есть единственная причина возникновения сознания» (Н.А. Бердяев). Достоевский раскрывает глубокие психологические мотивы преступления и диалектику совести. Он – певец божественной свободы в человеке: «Принятие свободы означает веру в человека, веру в дух. Отказ от свободы есть неверие в человека. Отрицание свободы есть антихристов дух. Тайна Распятия есть тайна свободы. Распятый Бог свободно избирается предметом любви. Христос не насилует своим образом» (Н.А. Бердяев). Но Достоевский видит, как легко свобода переходит в безбожное своеволие и рабство.

В век начинающегося научно-технического прогресса и торжества идей о земном рае впервые заявлено об античеловечности гуманистической цивилизации: «Подпольный человек не согласен на мировую гармонию, на хрустальный дворец, для которого сам он был бы лишь средством... не принимает результатов прогресса, принудительной мировой гармонии, счастливого муравейника, когда миллионы будут счастливы, отказавшись от личности и свободы... Достоевский не хочет мира без свободы, не хочет и рая без свободы, он более всего возражает против принудительного счастья» (Н.А. Бердяев). Безрелигиозное самоутверждение ведет к утверждению человекобожества, к рабству человека и вырождается в бесчеловечность. Только в Богочеловеке и Богочеловечности человек способен утвердиться в подлинной духовной свободе. Если Бога нет, то все позволено, без веры в бессмертие не разрешим ни один вопрос. Ф.М. Достоевский вскрывает трагическую метафизику зла.

Лицезрев глубинные духовные реальности, писатель многое сумел предвидеть в истории: «В Достоевском профетический элемент сильнее, чем в каком-либо из русских писателей. Профетическое художество его определялось тем, что он раскрывал вулканическую почву духа, изображал внутреннюю революцию духа. Он обозначал внутреннюю катастрофу, с него начинаются новые души... В человеке есть четвертое измерение. Это открывается обращением к конечному, выходом из серединного существования, из общеобязательного, которое получает название «всеемства»» (Н.А. Бердяев).

Достоевского волновала проблема исторического предназначения русского народа. «Именно у Достоевского наиболее остро русское мессианское сознание... Ему принадлежат слова, что русский народ – народ-богоносец» (Н.А. Бердяев). Достоевский верил, что русскому народу предстоит великая богоносная миссия – сказать новое слово миру. В знаменитой речи о Пушкине он говорит, что русский человек – всечеловек, который обладает универсальной отзывчивостью. Вместе с тем, писатель предчувствует великие апокалиптические битвы в России: «Пророчества Достоевского о русской революции суть проникновение в глубину диалектики о человеке – человеке, выходящем за пределы средне-нормального сознания» (Н.А. Бердяев).

Трагическое миросозерцание Достоевского невиданно расширило горизонт христианского человечества, открыло новые измерения духовного бытия. Понимание самого христианства становится более сложным и, вместе с тем, более соответствующим благовестию Спасителя: «Достоевский проповедовал Иоанново христианство, – христианство преображенной земли, религии воскресения, прежде всего» (Н.А. Бердяев). Христианство – это религия спасения мира любовью. Старец Зосима в романе «Братья Карамазовы» говорит: «Братья, не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его... Любите все создание Божье, и целое, и каждую песчинку. Каждый листок, каждый луч Божий любите, любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будем любить всякую вещь и тайну Божию постигать в вещах... Землю целуй и неустанно, ненасытно люби, всех люби, ищи восторга и исступления сего». Это – жизнь по опаляющему измерению Нагорной проповеди .

Достоевский был неисповедимыми путями открыт в XX веке читателем западной культуры – и в Европе, и в Америке, и в Азии, в то время, когда в Советской России он был фактически под запретом. Оттуда – с Запада, опять же неисповедимо, Достоевский с шестидесятых годов возвращается в Россию.

Первым русским профессиональным философом европейского масштаба был Владимир Сергеевич Соловьев, который стремился создать систему христианской философии. Соловьев был европейски образованным человеком, из европейских философов наиболее близок ему Шеллинг. Вл.С. Соловьев начинает самостоятельное философствование с отвержения европейского рационализма, чему посвящены его диссертации: магистерская «Кризис западной философии» и докторская «Критика отвлеченных начал». Ему удалось преодолеть доминирование позитивизма в тогдашнем русском мышлении и привить метафизическую проблематику и углубленность. В его творчестве – мощный одновременно аналитический и синтетический ум, индивидуальная мистическая интуиция (явление Софии Небесной в Египте) и христианское богословствование. Он писал и большие философские трактаты, и грациозные мистически наполненные стихи. Это расплавление разграничивающих перегородок в европейском интеллекте будет благотворным для последующей русской мысли, которая характерно синтетична. Впечатляет и широчайший охват философских и богословских проблем, которые разрабатывал Соловьев, и этот универсализм мышления тоже унаследован дальнейшей русской философией. Вместе с тем, в творчестве философа сказывались рецидивы отвлеченной рационалистичности, продуктом чего была и концепция всеединства, которую многие высоко ценили и которую пытались развить С.Н. и Е.Н. Трубецкие, П.А. Флоренский, С.Л. Франк, С.Н. Булгаков, Л.П. Карсавин, В.Ф. Эрн, Н.О. Лосский, А.Ф. Лосев. Может быть, для самих философов идея положительного всеединства всего и играла роль методологического приема, позволяющего зафиксировать и упорядочить какие-то творческие смыслы, но все подлинные достижения наших философов лежат вне этой маложизненной отвлеченности. Более того, развитие идей всеединства Львом Карсавиным увело его к порочной концепции идеократии. Основополагающая интуиция Соловьева о всеединстве ограничивала его философский горизонт: «Он не переживал с остротой проблему свободы, личности и конфликта, но с большой силой переживал проблему единства, целостности, гармонии. Его тройственная теософическая, теократическая и теургическая утопия есть все то же русское искание Царства Божьего, совершенной жизни» (Н.А. Бердяев). Стремление навязывать схему всеединства привело Соловьева к отвлеченным концепциям: о Вселенской Церкви, неорганично и внеисторично объединяющей христианские конфессии (впоследствии Соловьев отказался от этих представлений); об утопическом мироустройстве на основе «социальной троицы» (отражающей Божественную Троицу), в которой единство Церкви, государства и общества выражается в духовном авторитете вселенского первосвященника (которым должен стать Папа Римский), в светской власти национального государя, а также в свободном служении пророка; или историософской концепции о третьей силе – России, которая избегает монистических крайностей мусульманского Востока и индивидуалистических крайностей Запада.

Владимир Соловьев творчески был фигурой противоречивой: «Он был философом эротическим, в платоновском смысле слова, эротика высшего порядка играла огромную роль в его жизни, была его экзистенциальной темой. И, вместе с тем, в нем был сильный моралистический элемент, он требовал осуществления христианской морали в полноте жизни... Вл. Соловьев соединяет мистическую эротику с аскетизмом» (Н.А. Бердяев). Большую роль сыграл фундаментальный труд «Оправдание добра. Нравственная философия», который, наряду с излишней рационализированностью, преисполнен глубокого анализа этических проблем, точнейших характеристик и определений, множества остроумных выводов. Добро является высшей сущностью бытия, находящей воплощение в различных аспектах человеческого существования; добродетели и доброделание обусловлены не субъективным произволом, а исполнением высшего повеления совести – искры Божией в человеке. Нравственная проблематика изначально была центральной для русской философии, продолжил эту традицию и Вл. Соловьев. В этой книге, наряду с «Чтениями о Богочеловечестве», систематически развивается одна из основных идей соловьевской философии – о Богочеловечестве, получившая большое значение в русской философии. В личности Богочеловека соединилась Божественная и человеческая природы, и в истории должны воссоединиться Бог и человек – Богочеловечество. «Понимание христианства как религии Богочеловечества радикально противоположно судебному пониманию отношений между Богом и человеком и судебной теории искупления, распространенной в богословии католическом и протестантском. Явление Богочеловека и грядущее явление Богочеловечества означают продолжение миротворения. Русская религиозно-философская мысль в своих лучших представителях решительно борется против всякого юридического истолкования тайны христианства... Вместе с тем, идея Богочеловечества обращается к космическому преображению, это почти совершенно чуждо официальному католичеству и протестантизму... Огромное значение в соловьевском деле имеет его утверждение профетической стороны христианства» (Н.А. Бердяев).

У Соловьева «за универсализмом, за устремленностью к всеединству скрыт момент эротический и экстатический, скрыта влюбленность в красоту божественного космоса, которому он даст имя Софии» (Н.А. Бердяев). Представления о Софии связаны с платоновским миром идей: «София есть выраженная, осуществленная идея... София есть тело Божие, материя Божества, проникнутая началом Божественного единства» (Вл.С. Соловьев). София является связью между Творцом и творением, являет Божественную премудрость в тварном мире, в космосе и человечестве, есть идеальное человечество. Видения Софии открывают красоту Божественного космоса и преображенного мира. Интуиция Софии – Вечной женственности и Премудрости Божией – соответствовала архетипическим представлениям русского православного миросозерцания: «Посвящая древнейшие свои храмы святой Софии, субстанциальной Премудрости Бога, русский народ дал этой идее новое воплощение, неизвестное грекам (которые отождествляли Софию с Логосом)... наряду с Богоматерью и Сыном Божиим – русский народ знал и любил под именем святой Софии социальное воплощение Божества и Церкви Вселенской» (Вл.С. Соловьев). Софиологическая тема, которая проходит через все творчество Соловьева, оказалась очень плодотворной для традиции русской философии и поэзии.

Только в последнем произведении «Три разговора» философия Владимира Соловьева приближается к органичной, лишенной рационального схематизма форме выражения. Форма работы – диалоги – обращает русскую философскую мысль к художественно-диалектическому методу Платона, и, вместе с тем, предваряет экзистенциальную философию XX века. «Он, как будто бы, приближается к экзистенциальной философии. Но его собственное философствование не принадлежит к экзистенциальному типу... самая его философия остается отвлеченной и рациональной, сущее в ней задавлено схемами... Как философ Вл.Соловьев совсем не был экзистенциалистом, он не выражал своего внутреннего существа, а прикрывал» (Н.А. Бердяев). Соловьев в «Трех разговорах» отказывается от своей теократической утопии и профетически описывает трагизм человеческой истории, ее эсхатологические перспективы. Он рисует антихриста как человеколюбца, реализующего идеалы социальной справедливости и тем самым духовно порабощающего человека. Противостоять царству антихриста может только соединение Церквей в лице католического папы Петра, православного старца Иоанна и протестантского доктора Паулуса, при этом Православие оказывается носителем наиболее мистически глубокой традиции христианства. Мысль Соловьева парила в высотах, с которых некоторые исторические проблемы ему виделись достаточно утопично. Он прошел мимо основной заботы русской мысли XIX века – о росте идейной маниакальности в атмосфере эпохи. В итоге можно согласиться с Н.О. Лосским, что «В философии Соловьева много недостатков. Часть этих недостатков перешла по наследству к его последователям. Однако именно Соловьев явился создателем оригинальной русской системы философии и заложил основы целой школы русской религиозной философской мысли, которая до сих пор продолжает жить и развиваться».

Вл.С. Соловьев был плохо понят современниками и вновь открыт уже в начале XX века поколением, которое переживало соблазны нигилизма, позитивизма, марксизма. «Лишь в начале XX в. образовался миф о нем. И образованию этого мифа способствовало то, что был Вл.Соловьев дневной и был Вл.Соловьев ночной, внешне открывавший себя, и в самом раскрытии себя скрывавший, и в самом главном себя не раскрывавший. Лишь в своих стихотворениях он раскрывал то, что было скрыто, было прикрыто и задавлено рациональными схемами его философии... Он был мистиком, имел мистический опыт, об этом свидетельствуют все, его знавшие, у него была оккультная одаренность, которой совсем не было у славянофилов, но мышление его было очень рациональным. Он был из тех, которые скрывают себя в своем умственном творчестве, а не раскрывают себя» (Н.А. Бердяев). Своей мистической поэзией Соловьев способствовал рождению символизма в русской поэзии начала века: «Вл. Соловьев был для Блока и Белого окном, из которого дул ветер грядущего» (Н.А. Бердяев). Владимир Соловьев привил русской мысли философский профессионализм, впервые поставил многие религиозно-философские проблемы, и в этом смысле его можно считать предтечей русской философии XX века.

Во второй половине XIX века в России появился ряд талантливых религиозных философов. Н.Я. Данилевский в работе «Россия и Европа» изложил концепцию культурно-исторических типов и предвосхитил многие идеи XX века, в частности О. Шпенглера и А.Тойнби. Человечество – это разрушительная абстракция, каждый культурно-исторический тип выражает определенную идею, а вместе они составляют всечеловечество. Господство одного из культурно-исторических типов ведет к деградации цивилизации. Данилевский отмечает враждебный и агрессивный характер романо-германского культурно-исторического типа по отношению к формирующемуся славянскому типу. В других работах Данилевский критикует теорию естественного отбора Дарвина с позиций естественного богословия.

Оригинальным философом был Н.Ф. Федоров, автор «Философии общего дела», создавший концепцию всеобщего воскресения из мертвых, предлагавший толковать пророчества Апокалипсиса как условные. Напротив, философ-эстет и апокалиптик К.Н. Леонтьев не верил во всеобщее спасение, не был устремлен к преображению человечества и мира, утверждал неизбежность апокалипсиса. Он считал, что неравенство способствует возрастанию бытия, равенство же ведет к деградации жизни и к небытию; все цивилизации, культуры, общества после расцвета обречены на неизбежное дряхление. С этих позиций монах-философ подвергает острой критике концепцию прогресса, который является примером деградации, «Антихрист идет», – говорил он о состоянии современного мира. Леонтьев предвидел страшную катастрофу России, и, вместе с тем, верил в ее воскресение, но только на византийских началах.

Из церковной среды А.М. Бухарев (архимандрит Федор), развивал христологию: Сын Божий стал человеком ради всякого человека, Агнец был заклан до сотворения мира, и Бог творил мир собственным распятием. «Мир явился мне не только областью, во зле лежащей, но и великою средой для раскрытия Благодати Богочеловека, взявшего зло мира на себя» (А.М. Бухарев). Христианскую антропологию развивал профессор Казанской духовной академии В.И. Несмелов, предвосхитивший принципы экзистенциальной философии и этим повлиявший на Бердяева. Концепции профессора Московской Духовной академии М.М. Тареева предвосхитили ряд идей философии жизни, экзистенциализма и диалектической теологии неопротестантизма XX века. Очень разных русских философов объединяли общие интуиции бытия и близкие философские подходы, которые с самого начала отличали их от европейских коллег: «Русской религиозной мысли вообще была свойственна идея продолжающегося Боговоплощения, как и продолжающегося в явлении Христа миротворения. Это – отличие русской религиозной мысли от западной... Русская религиозно-философская мысль ставила по-иному проблему религиозной антропологии, чем католическая и протестантская антропология, и она идет дальше антропологии патристической и схоластической, в ней сильнее человечность... Русская мысль – существенно эсхатологическая, и эсхатологизм этот принимает разные формы» (Н.А. Бердяев).

Таким образом, при формировании русской философии XIX века определились основные ее интенции. Прежде всего, русский ум отказывается от интеллектуального европоцентризма и обращается к религиозным истокам культуры, русская философия становится по преимуществу религиозной. Философский гений вслед за писательским обращается к Православию, ищет источники вдохновения в русской культуре, в отечественной проблематике. И в отталкивании от гипертрофированного западного рационализма, и в темах, и в методологии русская философия развивается в русле платоновской традиции, испокон веков передающейся через православный эллинизм, патристику и русское Средневековье: от платоновского образного мышления – к экзистенциальному, от платоновского идеализма, созерцания мира вечных идей, – к богосозерцанию и созерцанию драмы творения Божьего. С самого начала русский философский ум охватывает широкий круг проблем. В постановке бытийных вопросов и в методологии русская философия во многом предварила развитие европейской философии новейшего времени. Философия России XIX века обогатила русскую культуру, усложнила национальное сознание. Русская философия изначально является мета-экзистенциальной: ориентирована на духовные основы бытия, отвечает на вопрошания национального духа, соответствует национальному характеру и умозрению. Все это во многом предопределило характер русской философии века XX.